Тайны Троссард-Холла - Виолетта Орлова

На дне не наблюдалось никаких водорослей, которые могли бы дать воде столь удивительный цвет. Она была такой просто потому, что так решено природой. И если с гор Желтое море выглядело устрашающим, то тут, на берегу, все было совсем наоборот. Никаких волн. Никаких страшных черных теней. Никакого ветра. Совсем другая картина.

«Что, если я потрогаю воду, вдруг в ней можно купаться?» — пришло в голову Тоду. Действительно, почему бы и нет? Вода была густой, словно ягодный кисель, отчего хотелось попробовать ее на вкус. «Что, если она такая же сладкая, как тесто для яблочного пирога? Может, она похожа на абрикосовое желе? Или на взбитые желтки с сахаром?»

Мальчик шагнул вперед и в удивлении замер. Вода отступила, словно брезгуя до него дотрагиваться. И немудрено, у него такие грязные башмаки! Тод сделал еще один шаг, наблюдая за тем, как перед его глазами открывается переливчатый как жемчуг песок. Казалось, это драгоценные камни, перемолотые до такой нежной пудры, что когда мальчик потрогал дно рукой, то почти ничего не почувствовал. «Желтки с сахарной пудрой и ванилью» — опять подумалось Тоду. Он снова шагнул вперед, робея от мысли о встрече с морем. Желтые воды вновь отступили, явно давая ему понять, что не пустят к себе праздного прохожего, слоняющегося тут без дела.

Мальчику, который привык получать все, что он хотел по первому же требованию, это очень не понравилось. Он размашисто шагнул, резко, стремительно, и, наконец, на мгновенье ему удалось дотронуться до воды. Штанина его сразу же намокла… Хотя, нет. Скорее пропиталась жиром. Но на коже его не было ощущения соприкосновения с прохладной водой, а как он хотел окунуться в нее с головой!

Тод посмотрел вдаль, где безмятежно светило солнце, придавая морю багряный оттенок. Вдруг перед его глазами возникла странная картина. Словно его детские воспоминания из далекого прошлого ожили и появились перед ним. Образы эти были живыми, они возникали над поверхностью воды и смеялись над незадачливым беруанцем. Дразнились, будто предоставляя ему шанс что-то исправить.

Его детство… У Тода, помимо Эвридики, была младшая сестра Оюна. Ее назвали так в честь времени года оюня, с приходом которого она родилась. Родители часто оставляли их одних, говоря мальчику: «Ты уже взрослый мужчина, поэтому должен позаботиться о своей сестренке».

И Тод заботился. О, как он любил ее, это маленькое нежное создание, вечно сующее свой любопытный носик в чужие дела. Он был ей братом, отцом и матерью. И вот сейчас Тод увидел свою сестру, выглядевшую так же, как в тот день…

В тот день, когда все это случилось. Он играл в мяч неподалеку от своего гнездима, а Оюна сидела рядом с ним и восторженно хлопала глазками, наблюдая за его силой и ловкостью. Но вот неудача, мяч покатился дальше, по ветке. Там так тонко, но Тод все равно хочет его забрать, это его любимая игрушка, подарок отца. Но он не может оставить сестру.

— Иди, я посижу с ней, — ласково сказал ему незнакомец, который оказался поблизости и все видел. — Не бойся, я подержу ее, пока ты сходишь за мячом…

И Тод помнил, как сейчас, это лицо: доброе, ухоженное, внушающее доверие. Когда мальчик был на ветке и пытался достать мяч, он обернулся — мужчина кивнул ему головой все с тем же выражением лица, а его карие, похожие на оленьи глаза, светились добротой. У незнакомца на руках величественно восседала Оюна, улыбающаяся и довольная. Тод продолжил тянуться за мячом, он его достал, он счастлив. Но, вновь оглядываясь назад, мальчик с ужасом понял, что ни сестры, ни незнакомца нет. Они пропали, словно неожиданно улетели с ветки подобно воробьям!

Тод кричал и звал, но ему никто не ответил. Оюну потом так и не нашли. Поговаривали, что детей похищают, чтобы нелегально продавать их к кочевникам-армутам, которые распоряжались ими по своему желанию. Эти жестокие меры якобы помогали защитить дерево от перенаселения. С тех пор Тода не покидало острое желание отправиться в путь, чтобы найти сестру и исправить свою ошибку. После школы он непременно это сделает, иначе зачем он поступил в Троссард-Холл, где учат летать на единорогах…

Тод прижал руки к голове, стараясь прогнать видения, но они были перед ним, вновь и вновь возвращая его в уже давно минувший роковой день. Вдруг из желтой толщи воды вышел тот самый человек, который принес столько горя их семье. Он был все таким же: сутуловатым, с неуклюжей походкой и ласковыми карими глазами, а тонкие губы были с укором поджаты. Вот он, робея, стоял прямо перед Тодом, словно какое-то волшебство перенесло его из прошлого. И ярость до краев наполнила сердце мальчика. Ярость такой силы, что он готов был сделать что угодно. Вот только как, вот только чем? И, словно повинуясь его немому требованию, море расступилось, и Тод увидел перед собой кинжал, острый и сверкающий, лежащий на не менее сверкающем жемчужно-белом песке. Да, это как раз то, что надо!

Он был готов взять его. Мальчик наклонился, продолжая с ненавистью смотреть на незнакомца, и взял в руку оружие. Оно было холодным, но при этом нисколь не смиряющим его горячий пыл. Тод со всей яростью, на которую он только был способен, метнул кинжал, и клинок прошел прямо сквозь грудь ненавистного врага. В этот самый момент должно было бы произойти убийство. Но вместо этого оружие пролетело по воздуху и острием вошло в густую толщу воды. Губы незнакомца тронула едва уловимая, робкая улыбка, которая становилась все шире и шире; и вот она казалась уже растянутой до каких-то нереальных размеров, плотоядная, с насмешкой, мерзко оголяющая подпорченные зубы.

Потом мужчина сгинул, словно его никогда и не было. А море, будучи таким гладким и спокойным, неожиданно возмутилось, с шумом всколыхнулось, и воды, которые все никак не решались дотронуться до мальчика, вдруг сомкнулись над его головой. Отрезвляюще-холодное, смертельно-опустошающее, море коснулось, наконец, его кожи. И только тогда и именно тогда Тод понял, как глупо все получилось. А потом над пустынным пляжем раздался его душераздирающий крик…

* * *

Маленькая группа Антуана Ричи уже приближалась к злополучной развилке, где не так давно они отделились от остальных. Чем дальше ребята продвигались вперед, тем мрачнее становилось у них на сердце. Солнце, уходя с небосклона, забирало вместе с собой надежды на скорую встречу с Тодом и остальными, а