Флетчер Нибел - Исчезнувший

На этой стадии в игру вступил я. Мы решили, что я буду присутствовать на собраниях общества не как делегат, а как неофициальный представитель президента Соединенных Штатов, в качестве советника по политическим и юридическим вопросам.

С самого начала мы поняли, что сложнее всего будет с Китаем, — спешу добавить для наших слушателей во всем мире, что в моих словах нет ни тени враждебности. Мы просто констатировали тот факт, что, несмотря на вступление в Объединенные Нации, Китай продолжал оставаться как бы в стороне от мирового сообщества. Это объяснялось историческими причинами, о которых я здесь не буду распространяться. Скажу лишь, что положение было именно таково. Мы не знали, что ожидает нас впереди, но чувствовали: для успеха дела представитель президента должен как следует познакомиться с современным Китаем, проникнуться его духом, понять его образ мышления.

Поэтому мы решили, что, помимо изучения основ атомной физики и математики, я пройду ускоренный курс китайского языка, познакомлюсь с китайскими обычаями, историей и идеологией.

Именно для этого я и встретился с пресловутым доктором X, о котором многие из вас, наверное, писали и строили всяческие догадки. Я долго не видел американских газет и лишь вчера узнал, какую бурю подняли мы с доктором X. Кстати, замечу между скобок: буква «икс» и слово «секс» не рифмуются.

Волна хохота прокатилась по залу. Грир подождал, пока стихнет веселье, затем повернулся к своей жене и доктору Любину. Мой друг Фил был явно смущен таким внезапным вниманием. Наконец Грир поднял руку, прося тишины.

Грир: Доктор X, как большинство из вас уже знает, это Филип Любин из университета Джона Хопкинса. Он входит в десятку крупнейших математиков мира и немало сделал для атомной промышленности. Доктор Любин знает пять языков, в частности бегло говорит по-китайски. Более того, он хорошо знаком с идеологией современного Китая, его культурой и политикой — это, если угодно, его хобби. Наконец, Фил Любин был первым американским членом Альфы, завербованным доктором Киссичем. Именно Киссич и решил, что Любин будет для меня идеальным наставником, потому что он достаточно знает и об атоме, и о Китае.

Мы начали заниматься с доктором Любиным более года назад, встречаясь вечерами по средам в одной вашингтонской квартире. Даже моя жена не знала, где я провожу эти вечера. Занятия были до крайности напряженными, потому что ни я, ни Любин не знали, когда Киссич завершит подготовку к конференции. Так недели сменялись месяцами, и я уже начал разбираться в основных проблемах атомных исследований и производства атомных бомб. С китайским языком обстояло хуже. Несмотря на то, что я часами просиживал за домашними заданиями, запершись у себя в кабинете, я научился только понимать собеседника, но говорил с трудом. Однако оставим пока эту тему.

Феликс Киссич завершил наконец подготовку в апреле этого года. У него было десять делегатов, по два выдающихся ученых-атомника от каждой из пяти атомных держав. Он и доктор Любин представляли США, как члены общества Альфа, а я — как неофициальный консультант Белого дома.

Теперь дело было за президентом Роудбушем. Он должен был получить разрешение — или, лучше сказать, благословение — от глав заинтересованных государств. Особенно важно было заручиться санкцией глав Советского Союза и Китайской Народной Республики, потому что без согласия высших инстанций их ученым было бы крайне трудно выехать за границу с секретной миссией.

Президенту пришлось вести сложные, напряженные переговоры. Они отняли немало месяцев, и рассказ о них занял бы целый том в истории Альфы. Сейчас не время останавливаться на подробностях, поэтому я отмечу лишь основные этапы. Феликс Киссич заложил основы для взаимопонимания с Россией. Он приехал в Москву с письмом президента Роудбуша к премьер-министру Кузневу и два вечера беседовал с ним наедине. После этого премьер и Роудбуш несколько раз беседовали по телефону. Наконец соглашение было достигнуто. Что касается премьер-министра Китайской Республики Ванга, то с ним президент Роудбуш имел предварительный разговор по телефону. Затем доктор Л.Л.Ченг, китайский член Альфы, долго совещался со своим премьером, подчеркивая, в частности, искренность намерений американского президента, с которым Ченг познакомился лично. После этого премьер и президент еще раз пять разговаривали по телефону через переводчиков. И в этом случае было достигнуто взаимопонимание. Согласие британского премьер-министра было получено после переговоров в Белом доме, когда премьер-министр Брайс приезжал в Вашингтон для встречи с президентом в июне этого года.

Хочу подчеркнуть, что в то время и речи не шло о каком бы то ни было правительственном соглашении о запрещении атомной бомбы. Основным тезисом президента была следующая мысль: Мы, главы правительств, в течение долгих лет только болтали об атомном разоружении. Мы пытались достичь согласия и потерпели неудачу. Почему бы не предоставить самим ученым-атомникам возможность договориться? Если они выработают практическое решение, мы снова посовещаемся. Но давайте, по крайней мере, дадим им зеленый свет: пусть встретятся и поговорят.

Франция, к сожалению должен сказать, доставила нам больше всего хлопот и, может быть, из-за нашей собственной оплошности. Предварительные переговоры Киссича с французскими членами Альфы показали, что обращение президента Роудбуша к президенту Франции Дюбуа может быть встречено с недоверием. В Белом доме шли бесконечные дискуссии, как лучше взяться за это дело. В конце концов два французских делегата решили, что явятся на организационную конференцию без согласия своего правительства. По их мнению, слишком опасно было ставить эту тайную встречу в зависимость от французского президента, который мог дать неопределенный или вообще отрицательный ответ.

Президент Роудбуш всегда считал, что это несправедливо по отношению к президенту Дюбуа, и чувствовал себя весьма неловко. Тем не менее он согласился с решением французских ученых. Однако на прошлой неделе, как только Альфа закончила работу над проектом, он сам позвонил президенту Дюбуа и подробно рассказал обо всем. Мы оба, президент и я, считаем, что должны извиниться перед французским народом. Во всяком случае, мы верим: Франция будет соблюдать предварительное соглашение так же неукоснительно, как другие державы. Разумеется, обструкция со стороны какой-нибудь из крупных держав, обладающих атомным оружием, как Франция, или не обладающих им, сильно затруднила бы осуществление нашего плана.

Джилл сняла наушники — она следила за одной из радиопрограмм, — вышла из-за кулисы и, наклонившись ко мне сзади, прошептала: