Флетчер Нибел - Ночь в Кэмп Дэвиде

— Вчера после обеда Марк пригласил меня в Кэмп Дэвид, — сказал он. — Обстановка у него там была весьма странная, но дело не в этом.

Она рассмеялась низким горловым смехом:

— Ты говоришь о погашенном свете и о заколдованных горах в предрассветный час?

Он пристально посмотрел на неё:

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тоже бывала там среди ночи?

— Нет, Джим. Мы с президентом разговариваем только по телефону, когда он звонит Джо.

Так значит… Джим был неприятно удивлён. Значит, в Вашингтоне давно уже поговаривают о странностях президента, а он никогда ни от кого не слышал о его привычке сидеть в темноте в своём горном убежище.

— У меня ведь свои источники информации! — Длинные ресницы Риты задорно взлетели. Она явно его поддразнивала.

— Конечно, дорогая, я убеждён, лучших и не бывает. Но и у меня неплохие, и, тем не менее, я до сих пор ничего об этом не знал.

— Может это потому, что среди твоих знакомых нет агентов секретной службы? Насколько я понимаю, у него это не так, как бывало у Линдона Джонсона. Линдон выключал свет из экономии. Марк же гасит его потому, что ему нравится размышлять в темноте или что-то в этом роде. Впрочем, расскажи-ка лучше об этом сам. Сведения из первоисточника всегда самые надёжные. Так ты говоришь, от всего этого попахивало мистикой?

— Да нет, не совсем так… Как бы тебе объяснить… — Он задумчиво нахмурил брови. — Просто он выключил в комнате электричество, а свет от луны был совсем слабый. За окном лежал белый снег. То, что я, было, принял за ствол дерева, оказалось часовым. Но камин в комнате горел вполне бодро. Да нет, какого чёрта, если бы это не был президент, то я, пожалуй, и внимания бы не обратил. И всё-таки это было странно.

— Ну а я, например, считаю, что это просто великолепно! Подумать только, Марк Холленбах, наш мистер Совершенство! Как приятно сознавать, что у него тоже бывают странности, как и у всех нас, простых смертных! Но что там всё-таки произошло?

— Не хочу раздувать это в общегосударственное дело, но только Марк говорил там не совсем обычные вещи. — И он пересказал ей содержание разговора с президентом, стараясь припомнить всё по возможности точнее.

— Итак, значит Джим Маквейг тоже в списке? — В голосе её прозвучало такое недоверие, что он удивлённо поднял голову.

— Неужели это так удивительно?

— Удивительно? — С минуту она смотрела на него долгим, изучающим взглядом. Опять у неё вид статистика, чёрт бы её побрал, подумал он раздражённо, как у неё успело перемениться настроение за пять минут.

— Да нет, если знать, как работает голова у Холленбаха, то неудивительно. — Она снова ласково на него посмотрела, как будто обдала волною нежности. — Джим Маквейг — возможный кандидат в вице-президенты? Да, привыкнуть к такой мысли нелегко. Джим, радость моя, да ты ведь так же подходишь для этой кандидатуры, как, скажем, я! Ты очаровательный увалень, у тебя изумительная ямочка на упрямом шотландском подбородке. Ты очень милый и добрый — прямо-таки ангел небесный, если только такое представление об ангелах отвечает запросам фермеров штата Айова, выращивающих пшеницу. Но едва ли ты пользуешься и половиной мозгов, которыми наградил тебя господь. И потом, милый, ты же лентяй.

— Спасибо, дорогая! — Сенатор поднял брови, притворяясь обиженным. — Тебе бы только быть председательницей клуба «Долой Маквейга»!

— Ну, хорошо, скажи мне сам: разве ты не лентяй?

— Наверное, да. — Он задумчиво потёр переносицу. — По крайней мере, вчера ночью Марк сказал мне то же самое.

— Ну и как ты воспринял разговор? Серьёзно?

— Нет. Пожалуй, что нет. И всё-таки, как сказал один джентльмен, — чем дальше в лес, тем больше дров!

Рита наклонилась через стол и ласково сжала обеими руками лицо сенатора, как сделала бы мать, ласково укоряющая непослушного ребёнка:

— Джим, если ты не хочешь говорить серьёзно, то позволь это сделать мне. Я много думала о тебе, Джим, — ведь я наблюдаю за тобой уже много месяцев подряд. По-моему, ты очень хороший сенатор, но только, прошу тебя, милый, не давай волю тщеславию, не позволяй себя кусать этому клопу вице-президентства. О, я знаю, ты был бы очаровательным, великолепным кандидатом, но пойми, дорогой, если с президентом что-нибудь случится, вице-президент может в одну минуту стать президентом! Неужели ты действительно считаешь себя подходящим для этого человеком? Ну, скажи мне, задумываешься ли ты всерьёз над внешней политикой, над тем, что мы должны делать в Европе, в Азии, в Африке? Способен ли ты расшевелить экономику страны, утихомирить расовую борьбу, быть благоразумным и непреклонным в вопросах применения атомной бомбы? Ну как, достаточно в тебе мудрости для всех этих дел и может быть ещё более сложных?

Она отпала от его лица руки и смотрела теперь ему в глаза, смотрела с пытливой настойчивостью, но совсем не зло. Он был так удивлён, что не знал, как ответить.

— Тебе не следует надеяться, Джим. Во-первых, Марк тебя не выберет, уж в этом ты можешь мне поверить! Во-вторых, если бы он тебя даже и выбрал, то сам-то ты для этого не создан, не из того ты материала! Ты добр, ты очень хорош в постели, и тебя приятно иметь в любом доме, но только не в Белом. Ты не привык работать над жизнью, Джим! Ты привык играть в неё!

Голос её звучал по-прежнему ласково, и поэтому слова, которые она говорила, кололи как иголки, укутанные в нежный мех. И всё же Джим не на шутку разозлился. Анализ его личности в устах Риты — это было что-то новое!

— Тебе, по-видимому, нравится делать из меня дурака.

Она обошла вокруг столика, снова стиснула в ладонях его лицо и поцеловала с такой жадной силой, что он почувствовал острые края её зубов. Потом резко его оттолкнула:

— Эх, Джим, ты совсем ничего не понимаешь в женщинах! И, может быть, отчасти в этом и заключается твоя прелесть. Ведь как только ты рассказал мне твою беседу с Марком, я сразу же подумала о нас с тобой! Пойми, если тебе придётся баллотироваться в вице-президенты, между нами всё кончено!

— Кончено? — В этот вопрос он постарался вложить всё удивление, на какое был способен, но тут же понял, что вопрос его прозвучал фальшиво.

— Конечно. И ты сам прекрасно это понимаешь. Если Марк выберет тебя, то куда бы ты ни пошёл, за тобою всюду хвостом потащатся репортёры! И если они пронюхают, что ты оставляешь свой «форд» в трёх кварталах от моего дома, то никому из нас пользы это не принесёт! Джим, это будет концом всему!

— Рита! — В голосе его прозвучала мольба. Он поднялся из-за стола и попытался её обнять, но она крепко схватила его за руки и удержала на расстоянии.