Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Ознакомительный фрагмент

— Не то слово, — согласился я. — И еще ты в своем желтом плаще…

— А что не так с моим плащом? — обиделся Руперт.

— Да нет, все в порядке — за исключением того, что он привлекает слишком много ненужного внимания. Как, впрочем, и твой розовый шарф.

Петц надулся, но промолчал. Надо полагать, в глубине души он и сам понимал, что выглядит чересчур вызывающе для столь злачного места.

Тем временем Сосиска, похоже, все-таки достигла своей цели. Остановившись в паре футов от водной глади, она уставилась на линию горизонта и громко тявкнула.

— Ну вот и пришли, — мрачно констатировал Руперт.

В загривок таксы вперились три вопросительных взгляда.

— И куда теперь? — растерянно спросил Гут-Гут.

— Не знаю. Видимо, будем нырять. — Петц иронично посмотрел на меня. — Да, Тайлер?

— Если понадобится — будем, — огрызнулся я.

Эльф лишь многозначительно хмыкнул и отвернулся. Я же со смесью разочарования и грусти смотрел на Сосиску, которая замерла в одной позе и даже хвостом не шевелила. Взгляд ее был устремлен на линию горизонта, едва различимую в сумерках.

И как теперь понять, кого искала глупая такса — самую обыкновенную рыбу или все-таки убийцу? А может, она изначально неправильно поняла Руперта и преследовала совсем другие цели? Очевидно было лишь одно: разыскать убийцу по горячим следам уже не получится. А если он и вовсе матрос с какого-нибудь проходящего судна? Тогда мы и вовсе никогда его не отыщем…

Ладно, в конце концов, везение тоже не безгранично. Пора забыть о магии во всех ее проявлениях и вспомнить, чему меня учили в полицейской академии. Например, исследовать досье Фег-Фега и отправить запросы в другие города, дабы узнать, не случалось ли там в недавнем прошлом что-то подобное, а то вдруг к нам в Бокстон заглянул провинциальный гастролер? Кроме того, не стоит забывать и о клинике Милы Врачевательницы, куда я собирался позвонить еще до визита в цветочный магазин.

В общем, завтрашний день обещал быть насыщенным даже сверх меры.

Ну а пока он не настал, отправлюсь-ка я домой и как следует отдохну в горячей ванне, где, помимо тела, можно очистить еще и разум — от лишних домыслов.

— Пошли обратно, — сказал я хрипло.

— Выходит, мы зря тащились в такую даль? — спросил эльф.

— Можно сказать и так, — нехотя признал я.

Петц шумно выдохнул, но от едких комментариев воздержался. Лишь уточнил:

— Собачку-то из транса выводим?

— Не облает? — поинтересовался я, повернув голову к гоблину.

— Она на чужих только дома рычит, — пояснил Гут-Гут, — а на улице — тише воды, ниже травы. Так что не должна.

Я кивнул.

— Приступай, Руперт.

Стоило друиду снять ошейник, и Сосика, встрепенувшись, посмотрела на эльфа прежним, осмысленным взглядом, не сулящим ему ничего хорошего.

— Пойдемте отсюда скорей, — буркнул кинолог, с опаской косясь в сторону таксы. — Уж больно место паршивое, не хочется тут без лишней надобности торчать.

На сей раз я был полностью с ним согласен.

Мы вернулись в порт и опять погрузились в вечерний Бокстон. Город уже потихоньку засыпал — одно за другим гасли окна, самоходки проезжали все реже, а прохожих можно было сосчитать по пальцам одной руки. Решив, что еще одной пешей прогулки через весь город мы уже не переживем, я предложил остальным поймать такси. Это оказалось не так просто, как хотелось бы, но в итоге минут через десять мы все-таки добились успеха. Завезя Руперта в его дом на северо-востоке столицы, наша повозка отправились на Цветочный бульвар. Таксист улыбался, прикидывая, сколько деньжат ему перепадет с этой поездки, Гут-Гут, обнимая Сосиску, рассеянно смотрел на проплывающие мимо дома, а я молча курил в приоткрытое окошко.

Еще один впустую потраченный вечер. Коллеги уже давно дома, с женами, детьми. Возможно, прямо сейчас они ужинают и болтают о том о сем, обсуждают, как провести грядущий отпуск, и тихо хихикают, вспоминая нелепую шляпку соседки, увиденную намедни. Меня же дома никто не ждет. Книга, ванная, сигарета да помятый чайник на плите — самые верные друзья. Хотя, наверное, это и к лучшему. Совсем недавно я пережил болезненный разрыв и, признаться, к новым отношениям был еще не готов.

Надо дать ранам на сердце немного зажить.

Вскоре мы остановились у входа в «На вкус и цвет», и я выбрался из кабины, дабы выпустить Гут-Гута и таксу. Грайверы нетерпеливо стучали в тормозные заслонки, нарушая царящую на ночном бульваре тишину.

— Что ж, спасибо за содействие, мистер Гут-Гут, — сказал я и протянул гоблину руку.

Цветочник машинально ее пожал, однако по стеклянному взгляду сиреневых глаз я понял, что мыслями он сейчас далеко отсюда. День у Гут-Гута явно не задался: сначала на него свалилось известие о смерти любимого дяди, а теперь еще и надежда быстро отыскать убийцу беззастенчиво испустила дух. В такие моменты слабые думают о петле, а сильные — о слабых: прижимая к груди Сосиску, гоблин ласково гладил ее по шерстке.

— Не отчаивайтесь, — сказал я, прокашлявшись. — Мы приложим все усилия, чтобы поймать проклятого ублюдка.

— На самом деле, это не так уж и важно, — внезапно сказал Гут-Гут.

— Почему же?

— Поймав убийцу, вы все равно не сможете вернуть мне дядю, — ответил гоблин, пряча взгляд в землю.

«Ошибаешься», — хотелось сказать мне. Я могу вернуть его хоть сейчас, но это ничем не закончится — ты попросту не узнаешь своего старика в практически безмозглом зомби, который выйдет из морга тебе навстречу. Я хотел бы вернуть Фег-Фега таким, каким ты его помнишь, — добрым и трогательным престарелым флористом, любящим глинтвейн и прогулки по Цветочному Бульвару, из-за врожденной слепоты рисующим окружающий мир по запахам и звукам и души не чающим в цветах. Но я не Хорст. Я не могу заново вылепить личность. То, что мозг моего друга Бенджамина Кротовски остался в целости и сохранности, — редкостная удача, обусловленная странным способом казни. Других подобных счастливцев я не встречал и, надо думать, вряд ли когда-нибудь встречу. Морозильные камеры в морге позволяют мне проводить короткие допросы, но о большем я и помыслить не могу.

Безумные зомби — пожалуйста. Те, кого вы знаете и любите, — никак.

— Но мы сможем наказать мерзавца за причиненные им страдания, — веско произнес я.

Распрощавшись с Гут-Гутом, я вновь забрался в самоходку. Водитель снялся с тормоза, и грайверы, восторженно дребезжа, потащили такси на Запад. «Все, хватит работы на сегодня», — решил я. Больше никаких головоломок. Остаток вечера я посвящу приятным мелочам, вроде кофе и сигарет, а после коснусь щекой мягкой подушки и, держу пари, тут же засну.