Олег Дивов - Дама с собачкой

Ознакомительный фрагмент

— Пожалуй, это лучше, — вырвалось у меня.

На лице адвоката не шевельнулся ни один мускул, но его глаза сказали достаточно. Он тоже оставил бы Сонно кому угодно, только не Валери и Татьяне.

— Можно ли ускорить процесс?

— К сожалению, нет. Придется ждать шесть лет.

— Очень жаль. Спасибо, мистер Долорин, я ценю ваше участие. Надеюсь, вы не осудите меня, если я не захочу принимать такой подарок.

— Разумеется, я с пониманием отношусь к вашему решению. Князь просил передать вам кое-что еще. — Он положил на мой стол темно-синий бархатный кубик. — И насчет ячейки в Банке…

— Благодарю вас, — перебила я, — мои обстоятельства не позволяют.

— О, — кивнул адвокат. — Впрочем, если вы передумаете, я всегда буду рад помочь вам.

— Да, конечно, — преувеличенно оживленно согласилась я, — возможно, обстоятельства переменятся, пять лет — срок большой…

Он добился, чтобы я завизировала факт передачи документов, и ушел. Я не стала провожать его до машины, перепоручив задачу Теду. Август уперся в монитор и никак не выдавал своего присутствия в этой реальности.

— Когда этот паскудник запомнит, что мое второе имя — Гвиневера, а не Гвиневра?! — взорвалась я. — К черту! Завтра же сменю имя. Официально. Пусть у меня везде и всюду будет написано: Делла Берг.

— Офелия — очень красивое имя, — сообщил Август монитору.

— Только меня от него уже тошнит! У-у, как иногда хочется набить морду папочке… и дядюшке… Два козла напились по случаю моего рождения… Блеснули начитанностью! Один за всю жизнь прочитал две книги: Устав и «Гамлета»! Второму в детстве мама про короля Артура рассказывала! Ага. Получи, фашист, гранату от советского солдата! Почему я не Татьяна, не Ирина, не какая-нибудь Ольга, которых пруд пруди?! Почему я не Наташа? Да хоть Никита! Нет, выпендриться решили, назвали младенца Офелией Гвиневерой! Даже имя правильно написать не смогли! А я теперь объясняй всем и каждому, что я не Гвиневра, у меня другое имя… Воспользовались, придурки, что суточный младенец им даже в рожу плюнуть не в состоянии, чтобы отомстить за такое издевательство…

— Гвиневера — это не ошибка, — поправил Август. — Есть и такой вариант написания.

Тут я окончательно взбесилась:

— А твое занудство — это, конечно, именно то, что мне нужно!!!

— А что тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы ты прекратил лезть в мою личную жизнь! Я твой сотрудник, а не…

— Это ты уже говорила, — бесстрастно перебил Август. — Вчера. И две недели назад. У меня хорошая память. Или тебе кажется, что от повторения изменится смысл? Хорошо, давай начнем сначала. Совершим еще один круг. С чего мы тогда стартовали? С твоей фразы, что ты хочешь расчет. Я ответил, что перебьешься. Ты сказала, что я полный мудак и конченый кретин, даже бабу себе выбрать не в состоянии. Я точно процитировал? Ну и какие претензии? Ты первая начала.

— А ты заставил меня разойтись с Максом!

Август отодвинулся от стола.

— Делла, мне напомнить все, сказанное тобой за три года, о моей личной жизни? Все твои отзывы о моих гостьях, все твои шпильки и издевки?

— Знаешь, одна выходка твоей бывшей, обстрелявшей нас, искупает все шпильки, издевки и занозы!

— У меня — Кэрол, у тебя — Берг. Он тоже отнюдь не ягненочек.

— Он хотя бы не расстреливал нас!

— Да, он не хотел заодно со мной убить тебя. Поэтому отношения мы выясняли один на один. Делла, хватит. Квиты. В личную жизнь друг друга мы вмешиваемся оба, причем давно и привычно. Сомневаюсь, что это обратимый процесс.

— Ну конечно, — ядовито процедила я, — потому что ты так и будешь таскать меня на свои светские развлекушки. Наше взаимное вмешательство с этого и началось? С того, что ты потребовал, чтобы я ходила с тобой? Ты ж боялся, что иначе тебя изнасилуют прямо у какого-нибудь бассейна или в кустах на заднем дворе.

Кажется, я хватила лишку. Август тяжело оперся локтями о стол, оглядел рабочее место, словно искал, чем бы заткнуть мне рот.

— Делла, ты можешь сказать прямо, чем недовольна? Или тебе непременно надо пару месяцев по женской привычке походить вокруг да около? И через пару месяцев нервотрепки я внезапно узнаю, что, оказывается, ты хотела какую-нибудь чепуху вроде новых сережек, на которые не хватает денег?

Я опешила. Какой неожиданный поворот, однако.

— И что ты сделал бы?

— Через два месяца нервотрепки? Боюсь, что выгнал бы тебя. Под дождь, — уточнил он. — Чтоб остыла и пришла в рассудок. Потом, конечно, подарил бы тебе чертовы сережки.

Я хохотнула:

— Нет, спасибо. Мне абсолютно точно не нужны сережки. Если ты уже запасся, подари их своей очередной подружке. А я твой оперативник, а не женщина.

— Вот эту фразу ты произнесла двадцать третий раз за две недели, — удовлетворенно сказал Август. — Ты зачем-то твердишь одно и то же, причем очевидное. Ты действительно не женщина. Будь ты женщиной, ты не носила бы одни и те же серьги полтора года, причем как в офисе, так и вечером.

Кровь плеснула мне в голову. Я вскочила и выпалила:

— А ты, конечно, определяешь женственность по количеству украшений?! Так женись на арабской новогодней елке: больше, чем на ней, бриллиантов ни на ком не бывает!

— Делла…

Я метнулась к двери, дернула за ручку — и чуть не вырвала себе руку из плеча. От боли посыпались искры из глаз, я схватилась за сустав и заскрипела зубами. Да еще струпья на спине зацепились за одежду, спину опалило кипятком.

— Открой дверь! — потребовала я.

— Не открою, — бесстрастно ответил Август. Судя по звуку, он находился отнюдь не за рабочим столом, а максимум в полутора метрах за моей спиной. Обычно меня восхищало это умение громадного мужчины перемещаться абсолютно бесшумно, но сейчас взбесило как еще одно доказательство его превосходства надо мной. — Разговор закончим — тогда иди.

— Пош-шел ты…

— Не буду напоминать, какой раз по счету ты произносишь эту фразу. Мне допросить тебя, чтобы ты наконец объяснила, в чем дело? Или хочешь, чтобы причину твоей злости назвал я? Хорошо, я назову. Ты не слепая и не дура, знаешь себе цену. И тебе, такой замечательной, предпочли другую женщину. Так?

— Да, я знаю себе цену. И знаю, как людей меряешь ты. Я для тебя хоть замечательная, хоть нет — не человек вообще. Я — быдлота. А эта дрянь — она тебе равна.

— Фиона?! С какой радости она мне равна?!

— В любом случае, Август, если ты думаешь, что я хоть на секунду задумалась о самой возможности каких-то отношений между нами, ты дурак. Я не ревную и не жду, что ты наконец посмотришь на меня, такую замечательную. И не надо мне приписывать такие мотивы. Ты не можешь предпочесть мне кого бы то ни было просто потому, что я в этой системе координат отсутствую в принципе! Меня в ней нет!