Стражи времени - Лев Юрьевич Альтмарк

Некоторое время мы сидим молча, и я всё никак не могу поверить в реальность его слов.

К нам подскакивает молоденькая официантка из только что открывшегося ресторана «Мексикано»:

– Здравствуйте, молодые люди! Что-нибудь будете заказывать?

– Крепкий кофе, пожалуйста, – отвечаю и гляжу на своего собеседника. – А вам что?

– И мне кофе. В наше время кофе, к сожалению, стал невкусным и пресным, потому что зёрен почти не осталось. А те, что есть, стоят таких бешеных денег…

Официантка уходит, и я, наконец, нарушаю молчание:

– Я вас почти понял. Но мне нужен ответ на главный вопрос: где сейчас Илья? Когда я смогу с ним увидеться?

– Очень скоро. Только нам нужно быть предельно осторожными, ведь наши недоброжелатели наверняка уже где-то рядом, и необходимо принять меры предосторожности. Не знаю, что у них на уме и что они собираются делать, но…

Неожиданно он вздрагивает и начинает вглядываться в происходящее за моей спиной. Пытаюсь обернуться, но не успеваю. Что-то шипящее и обжигающее проносится мимо меня, и мой собеседник, негромко вскрикнув, валится на стол. Невольно пригибаю голову и никак не могу отвести от него взгляда. Из развороченного виска сначала медленно, а потом всё быстрей и быстрей растекается тёмная лужица крови.

Звуки вокруг меня постепенно смолкают, и лишь какая-то звенящая тишина давит на виски. Но длится это всего мгновенье. За спиной неожиданно раздаётся резкий хлопок взревевшего мотоциклетного мотора, и краем глаза мне удаётся различить сгорбленную спину байкера, зигзагами и на большой скорости удаляющегося от нашего ресторана…

4

Видно, нервы у меня совсем ни к чёрту. Не знаю, что со мной произошло, но я открываю глаза, лёжа на неудобных брезентовых носилках «скорой помощи», и упираюсь затылком в асфальт. Вокруг суетятся какие-то люди, нисколько не обращая на меня внимания. Краем глаза замечаю, что площадка вокруг веранды затянута полосатой лентой, и за ней толпятся зеваки. Молоденькие девчонки в полицейской форме отгоняют чересчур назойливых любителей селфи с лежащим на носилках беспомощным человеком, то есть со мной.

– Ну, всё в порядке у нас? – спрашивает меня бородач в белом халате поверх легкомысленной пёстрой майки и с одноразовым шприцем в руке. – Сейчас сделаем укольчик, и вы окончательно в себя придёте.

– Вы – доктор? – спрашиваю и не слышу своего голоса. – Что со мной произошло?

– Вероятно, вы были сильно напуганы выстрелом и потеряли сознание. Ничего серьёзного. Хотя я бы на вашем месте прошёл обследование в своей больничной кассе и более пристально следил за здоровьем. Всё-таки вы, извините, уже не юноша безусый.

– Спасибо, доктор, я сам разберусь, – пытаюсь встать с носилок и только неловко перекатываюсь на асфальт, подняться с которого мне помогают два молчаливых ассистента эскулапа.

– Сажайте его ко мне в машину, – слышу знакомый голос и оборачиваюсь.

Это уже прикатил на место происшествия начальник городской полиции Лёха Штрудель. Лучший мой друг Лёха, который никогда меня не оставит в беде.

– Даник, как ты? – озабоченно спрашивает он и обнимает меня за плечо. – Тебя не задело?

– Как видишь, – пожимаю плечами и отряхиваюсь от пыли.

– Заметил стрелка? Из чего он стрелял? – Лёха сыплет вопросами, но меня мутит, и я снова чуть не падаю. Хорошо, что он вовремя подхватывает меня под руку.

Хозяйским взглядом Штрудель обводит огороженное лентами место преступления и всё ещё лежащего между столиками и стульями моего загадочного собеседника, имени которого я так и не успел узнать, потом кричит кому-то из полицейских:

– Всё тщательно проверить, криминалистам – собрать улики, составить протоколы, и через два часа жду всех в своём кабинете на совещание! – и уже мне: – Поехали…

– Там моя машина стоит… – указываю пальцем на дорогу.

– Дай ключи, – протягивает руку Лёха, – её подгонят к управлению.

– Я бы сам хотел…

– В таком состоянии тебе за руль лучше не садиться.

– И всё-таки я хотел бы сам.

Лёха подозрительно разглядывает меня и тихо говорит:

– У тебя в машине что-то не то? Признавайся!.. Ага, догадываюсь: пушку, небось, достал где-то? Ведь достал же?

Отталкиваю его руку и молча ковыляю на негнущихся ногах к своему железному коню.

– Стой, Даник! – доносится мне в спину. – Ладно, веди сам, но следуй строго за мной. Договорились? Побеседуем, подпишешь протоколы, – сам знаешь, без них никуда не деться, – а потом топай на все четыре стороны.

Молча киваю ему и сажусь за руль. Пяткой нащупываю пистолет под сиденьем и завожу двигатель.

Уже у Лёхи в кабинете немного прихожу в себя. Звон в ушах исчезает, а кофе с булочками, услужливо выложенными на стол хозяином, оживляет меня окончательно.

– Теперь давай, рассказывай всё по порядку, – Лёха усаживается в кресло за своим начальственным столом и кладёт перед собой чистый лист бумаги. – Вся эта история, как я догадываюсь, связана с исчезновением Ильи? Это был его похититель? – и, глянув на мои насупленные брови, быстро прибавляет: – Ты уже и меня опасаешься? Думаешь, что искать в одиночку сына тебе будет легче?

Отпиваю глоток кофе, который Лёха так и не научился варить, закуриваю сигарету и печально вздыхаю:

– Я и сам уже, честно говоря, запутался. Что здесь правда, а что вымысел, хоть разрази, не пойму. В одном пока не сомневаюсь: Илью действительно похитили, хотя и похищением я бы это уже не назвал. Скорее попыткой уберечь его от будущих напастей таким экстремальным способом…

По округлившимся глазам своего друга вижу: он абсолютно уверен в том, что я всё ещё не оправился от шока, если несу такую околесицу. Но он иногда умеет и помолчать, чтобы дать выговориться.

– Помнишь, как я путешествовал во времени? Так вот, история повторяется, только путешествую уже не я, а к нам прибыли гости из будущего.

– Ты это серьёзно?! – Лёха пристально разглядывает меня, и наверняка его терзают сомнения: может, меня необходимо в самом срочном порядке отправить на обследование к психиатру или подержать несколько дней в больнице?

Однако пропажа моего сына и убийство какого-то незнакомого человека, с которым я беседовал – это всё-таки серьёзно. Не тот Лёха человек, чтобы делать скоропалительные выводы. Моя школа – ещё оттуда, из суровой российской милиции.

И тут меня вдруг прорывает. Быстро и захлёбываясь, передаю ему рассказ о сыне, который поведал перед смертью мой собеседник, и Лёха внимательно слушает, не перебивает, лишь что-то помечает карандашом на листе бумаги.

После того, как я заканчиваю, он встаёт и начинает расхаживать по кабинету из угла в угол:

– Ошеломил ты меня, брат, честное слово… А этот человек… ну, тот, которого