Стивен Джонс - Мистика

Калловей нацарапал на конверте два ряда букв и передал его мне.

— Все верно?

— Кажется, да. Передайте мне пергамент, и посмотрим, что нам это даст.

Пришел мой черед писать, в результате у меня получилось две строчки перемешанных без всякого смысла букв:

— Это абракадабра, — сказал я. — Либо эти послания не имеют смысла, либо существует другой шифр.

— Вы правы, Родерик, — отвечал Калловей. — В «Загадках и головоломках для мальчиков», видимо, не предусматривалось, что читатель будет подставлять какой-нибудь алфавит под латинский. Но мы, однако, на верном пути. Какой будет самая простая замена?

Я на секунду задумался.

— Наверное, использовать «В» вместо «А» или что-нибудь в этом роде.

Еще несколько минут работы, но результат по-прежнему не имел смысла.

— Скажем, замена Прайса уходит глубже в алфавит, — предположил Калловей. — Он любил простые решения, но есть и очень простые решения. Давайте еще раз взглянем на письмо. — Он быстро перечитал письмо и улыбнулся. — Нам обоим нужно надавать подзатыльников, Родерик. Он не только написал, что эти книги служат замком, но и то, что ключ, — «7». Какая седьмая буква в алфавите? «С»? Попробуйте еще раз, возьмите «G», как первую букву алфавита.

Калловею нужен был не я, а секретарь.

— Вот что получается! — сказал я, завершив работу.

— Следующую часть сделаю я, — улыбнулся Калловей. — Пока вы не признались в простительном грехе, в потере терпения.

Он взял второй конверт и принялся за работу. Я посчитал, что заслужил еще один бокал арманьяка, и щедро налил себе двойную порцию. У меня даже появилось искушение попробовать «Ойо де Монтеррей», но почему я должен был изменять здоровому образу жизни?

— Готово, Родерик. Я разгадал его. — Калловей посмотрел на меня и торопливо добавил: — Я хотел сказать — мы разгадали. Вот, как по-вашему, на что это похоже?

Я прочитал, и мне стало немного не по себе.

— Для меня это звучит как проклятие, — признался я. Калловей кивнул. Потом мне пришла в голову еще одна мысль. — Мы кое-что забыли, Рубен. В конце письма Прайса были какие-то цифры. Может быть, это еще один шифр?

— Да, это мы упустили. Очень похоже, что вы правы. Посмотрим еще раз…

Я взял карандаш.

— Предположим, что каждая цифра указывает на букву, для начала я попробую простую замену. «А» — это единица и так далее вплоть до «Z».

— Не очень-то помогло, — сказал Калловей. — Ключ — «7», так что снова берем «G» за единицу. Получается… посмотрим… да, «F» будет «26», итак…

Я задумался над первым набором цифр: (5,2,2,5).

— Знаете, что они мне напоминают, Рубен? Индикатор ключа к кроссворду. Вы знаете, как ими пользуются. Пишите ключ, а затем в скобках серию цифр, разделенных запятой, которые указывают на количество слов в ответе и количество букв в каждом слове.

— Отличная мысль, — одобрил Калловей. — Первая цифра — «8», которая по нашей новой шкале — «N», следом «3» — эквивалент «I»… Следовательно, «8312» читается как «N-I-G-Н», а затем идет «G» и «J», что наверняка ошибочно. Сколько английских слов начинается с «N-I-G-Н», Родерик?

— Я бы сказал — полдюжины… или около того. Предположим, что идущие следом за «8312» «единица» и «четверка», на самом деле — «14»…

— Верно! «Четырнадцать» соответствует «Т», что дает нам слово из пяти букв — «NIGHT» — ночь. Значит, следующая цифра «девять» — это «О». Следом идут «двойка» и «шестерка», либо «Н» и «L», либо «двадцать шесть», то есть — «F». Определенно это «двадцать шесть», так как в слове «OF» больше смысла, чем в «ОН», — бормотал Калловей, скорее для себя, чем для меня, а потом ухмыльнулся. — Забавно, очень забавно, сэр Исаак, — сказал он и показал мне четыре слова: «NIGHT OF THE DEMON» — НОЧЬ ДЕМОНА.

— Ради всего святого, что это значит? — спросил я.

— Я думаю, для кого-то это означает очень неприятный сюрприз, — такой был ответ. — Первым делом я избавлюсь вот от этого… — Калловей подался вперед и бросил в камин второе, фальшивое завещание и потыкал его кочергой, пока оно не превратилось в пепел.

Прикурив следующую сигару, Калловей вперевалку подошел к окну и выглянул наружу. Я присоединился к другу. Днем, видимо, опять повалил снег, и за окном было почти темно.

— Мне знакомо это выражение вашего лица, Рубен. Я думаю, вы испытываете кризис сознания. Вы пришли к решению, какой бы ни была моральная дилемма?

Мой друг задернул шторы и только потом ответил:

— Да, теперь мы должны покончить с этим делом. Подождите здесь минутку, Родерик.

Калловей вышел из комнаты и постучал в библиотеку. Дверь рывком открылась. Я услышал резкий, раздраженный голос Лэмборна:

— Что вам угодно, Калловей? Я же говорил, что мы не желаем, чтобы нас беспокоили!

— Я знаю, — сказал Калловей. — Вы хотите обсудить дела, касающиеся смерти сэра Исаака. Что ж, я тоже. Если вы соизволите присоединиться к нам с отцом Ши, я думаю, мы сможем поделиться с вами относящимися к делу фактами.

— Хорошо, — проворчал в ответ адвокат.

Они последовали за Калловеем, Лэмборн неохотно, Тибалд с надменным видом. Довольный Калловей широким жестом пригласил их занять кресла, которые я подтащил ближе к камину.

Калловей уселся напротив, он был расслаблен и благожелателен.

— Выпьете, джентльмены? Сигары? Нет? Хорошо, тогда к делу. На мой взгляд, смерть сэра Исаака не является ни естественной смертью, ни несчастным случаем.

— Вы хотите сказать, что он покончил жизнь самоубийством? — спросил Лэмборн. — Предлагаю вам убедиться в подлинности ваших фактов, прежде чем выдвигать подобные обвинения.

— О, я настолько уверен в своих фактах, что исключаю возможность самоубийства. Сэр Исаак был убит.

И опять первым отреагировал Лэмборн:

— Вздор! Убит? Кем?

Лицо Калловея стало еще благодушнее.

— Кем? Ну, как же, вами двумя, конечно же.

Ричард Тибалд лениво улыбнулся, но Лэмборн покраснел до такой степени, что я испугался, что он вот-вот упадет с кресла.

— Это чушь собачья! — прорычал он. — Я ухожу…

— Сидеть! — Окрик Калловея прозвучал, как команда полкового сержанта.

Лэмборн рухнул обратно в кресло.

Ричард продолжал улыбаться.

— Глупейшее обвинение, — протянул он, — Какие вы можете представить доказательства, каков мотив?

— Я прибыл сюда, ожидая самого худшего, — сказал Калловей. — Вы, вероятно, не в курсе, но как-то много лет назад я гостил здесь у Исаака Прайса. Он сказал мне о том, что ему напророчили смерть от рук близкого человека, и попросил меня, если такое когда-нибудь случится, разобраться в этом деле.