Хозяйка волшебного ателье - Мария Максонова

Идите спокойно, я передам супругу, что вы попрощались.

— Спасибо, — резко кивнула я.

— Я провожу, — Стивен увязался следом. — Надя, нам нужно поговорить, — едва за нами закрылась дверь особняка, он схватил меня за руку.

— Сейчас? — я подняла взгляд на его лицо, пытаясь прочесть по нему свой приговор.

— Нет... тебе же нужно спешить... это не тема для разговора между делом... — вновь смешался он.

Было так странно видеть нерешительность на лице этого обычно уверенного в себе мужчины. Он был похож на пацана, который не может признаться в любви девчонке.

— Ты думаешь будет лучше мучиться неизвестностью подольше? — выпалила я. — Тебе не кажется, что ожидание казни еще мучительнее, чем она сама?

Стивен глянул на меня как-то по-особенному, в его глазах застыли боль и решительность, будто казнь эта была его:

— Ты права. Отойдем, после я отвезу тебя на магомобиле... если ты будешь согласна. Так будет быстрее.

И он потянул меня налево в парк вокруг особняка родителей, где за кустами обнаружилась симпатичная полянка со скамейкой. Усадив меня на нее, Стивен глубоко вдохнул, а потом выпалил, будто в воду прыгнул:

— Прости, но мы не можем быть истинной парой.

Глава 99

Надежда

— Прости, но мы не можем быть истинной парой.

Я ожидала услышать что угодно, только не это. Просто потому, что в голове были знакомые сценарии из фильмов, книг, разговоров. «Выходи за меня замуж» или «я люблю тебя», да даже «прости, мы не можем быть вместе» были бы куда понятнее, а тут я подвисла, столкнувшись с разницей культур.

Что я должна отвечать? Что вообще это значит?!

Вроде бы молодые люди здесь, делая предложение, говорят что-то вроде «я думаю, мы истинная пара», а дальше сравнивают метки.

Стивен нервно прошелся туда-сюда, уставился на меня пытливо, а я не знала, что ответить.

Зачем он это сказал? Это такой отказ? А зачем? Я вроде бы на него не наседала, не преследовала, чтобы меня отшивать, можно было просто спустить на тормозах. Или это из-за его родителей? Я должна сейчас гордо вскинуть голову и уйти с видом оскорбленной невинности?

Нет, стоп, не буду додумывать.

— Допустим, — медленно произнесла я, внимательно глядя на Стивена и стараясь аккуратно подбирать слова. — И?

Он, не встретив понимания, нервно прошелся туда-сюда перед скамейкой, а потом сел рядом полубоком, заглянул мне в глаза и, подхватив мою руку, неожиданно произнес:

— Мы не можем быть вместе, но я влюблен в тебя. Прошу, дай нам шанс.

Мои брови взлетели вверх в недоумении. А это что? Если «думаю, мы истинные» — это первый шаг к предложению руки и сердца, то «мы точно не истинные, но я тебя люблю» — это что? Предложение стать любовницей?

Я все же аккуратно высвободила руку из его пальцев, потому что мысль была не очень приятная, но рубить с плеча не стала и медленно произнесла:

— Стивен, не мог ли ты выражаться понятнее? Помни, что я из другого мира, и ваши традиции мне не знакомы. «Мы не можем быть истинными» потому, что ты уже встретил свою пару? — предположила я.

Мало ли, может, у него уже есть невеста.

— Что? Нет! — возмутился Стивен и нервно взъерошил себе волосы. — Нет. В таком очень сложно признаться, но... я ущербный, — моим бровям сегодня точно не сиделось на месте, они все норовили добежать до волос, но ничего «ущербного» в этом мужчине я разглядеть не могла при всем желании. Кажется, считав все по моему лицу, Стивен все же продолжил: — богиня Улессия не благословила меня. У меня нет метки, — последнее он произнес куда тише, почти шепотом, потом нервно прокашлялся.

— У меня тоже, — брякнула я растерянно.

Стивен поднял на меня взгляд, полный неверия и радости, а я, моргнув пару раз, переспросила:

— Ты из-за этого назвал себя «ущербным»?!

— Но... все знают, что наш род проклят, отец пошел против воли Улессии и женился несколько раз на разных женщинах после того, как заработал проклятье. И у меня, когда пришел возраст, метка не появилась, значит во всем мире не нашлось пары для меня...

— Что за глупости! — возмутилась я. — Ведь твой отец вернул свою метку недавно, какое же это проклятье? А дети за дела родителей и вовсе не в ответе! Неужели Улессия такая самодурка, чтобы этого не понимать?

— Это богохульство! — ахнул Стивен, оглядываясь по сторонам, будто ожидая, что кто-то мог подслушать мои слова и создать проблемы.

— Нет, богохульство считать, что богиня могла наказать ни в чем не повинного ребенка просто так, потому что его родители ей не угодили. Тем более, что последние события это полностью опровергают. Те, кто называли тебя «ущербным» — вот, кто богохульствовал, — жестко высказалась я.

Я уже ожидала встретить возмущение в ответ, может, даже нарваться скандал, ведь я ничего не смыслю на самом деле в местных религиях. Но неожиданно наткнулась на полный обожания взгляд:

— Ты потрясающая, такой больше не найдешь в целом мире. Я тебя люблю, — сказал Стивен и сжал меня в объятьях.

— Да что такого я сказала, — пробурчала, смущаясь, куда-то ему в плечо.

Некоторое время мы просидели, обнявшись, и я вяло подумала, что точно опоздала к следующей заказчице, но освобождаться все равно не хотелось. Стивен сам разжал руки, впрочем, не забыв походя погладить меня по плечам и спине:

— У тебя действительно нет?.. ну... это... — он опять смутился, наверное, ему сложно было обсуждать эту тему из-за того, что она приносила ему неприятности еще с подросткового возраста.

— Метки? — подсказала я с улыбкой. Он решительно кивнул. — Я же попаданка. В нашем мире все живут без меток, у нас и богини Улессии нет. Правда, я ходила в ее храм после перемещения сюда, но все равно метка не появилась, — я с деланным безразличием пожала плечами. На самом деле это было обидно, но я старалась не унывать. Тем более — сейчас, когда встретила еще одного такого человека. — Может, отсутствие меток, которое нас объединяет — это и есть что-то общее? Такая вот метка! — обрадованно закончила я.

Стивен счастливо улыбнулся и поцеловал мою руку:

— Мне все равно. Есть метка или