Александр Петровский - не магией единой

— Вот, смотри, — показала я на столб. — Представь, что это разбойник на коне и с мечом, и он хочет отобрать товар, который ты охраняешь.

Я даже договорить не успела, как в столб, в то место, где у разбойника была бы шея, если указатели считать руками, со звоном воткнулся кинжал.

— Этот бандит уже ничего не хочет, — хвастливо заявил Ник. — Двадцать шагов. Что бы он сделал мечом с такой дистанции?

Он преувеличил, от нас до столба оставалось шагов пятнадцать, а то и всего дюжина, но, без сомнения, гораздо дальше, чем можно ударить мечом. Я дёрнула кинжал магически, но он так крепко засел в древесине, что пришлось тянуть изо всех сил. Наконец, вытащила, и он мягко лёг мне в левую ладонь.

— На, — я протянула оружие Нику рукояткой вперёд, как учил папа. — А то если будешь вытаскивать сам, ещё с коня свалишься.

— Ох, я и так свалюсь рано или поздно, — пожаловался он.

— А что ты делаешь, если нападают несколько разбойников? — мне действительно было интересно.

— Леди Алиса, мне бы не хотелось раскрывать все секреты мастерства.

— Ну, пожалуйста, — я так расстроилась, что чуть не захныкала.

— Ох уж, эти женщины! — Ник тяжко вздохнул, и нехотя показал, что в сапоге у него потайные ножны с ещё одним кинжалом. — Вам положено ещё в куклы играть, а не искать убийц.

— Ничего подобного мне не положено. Не такая я и маленькая, мне уже от роду пятнадцать лет. Когда мой маме было столько, она была не просто замужем, а отяжелевшая. Но, если честно, я бы с удовольствием поиграла в куклы, — призналась я. — И ещё, я страшно боюсь.

— Кого или чего? Самого убийцы или того, что не сможете его найти?

— Всего сразу, Ник. Вот не поверишь, я впервые покинула родовой замок.

— Да бросьте! Я вас вчера видел в посольстве Иного мира.

— Нет, ты неправильно понял. Я бывала, конечно, за пределами крепостных стен, почти каждый день бывала. Даже ночевать доводилось и в других замках, и на постоялых дворах. Но где-то ночевать, даже несколько ночей подряд — это одно, а переселиться надолго — совсем другое.

— Долго оно и не продлится. Покончить с убийцей — дело нескольких дней. А потом вы вернётесь к своим куклам, а я — к…

Он не договорил, но я и так отлично поняла. Не знаю, под каким предлогом он собирается проникнуть в школу, раз он не купец, торговые дела отпадают. Но как бы ни проник, там его, как и меня, тоже интересует именно убийство! Казалось бы, можно порадоваться, я ещё не доехала, а уже обзавелась союзником. Но родители с самого детства предостерегали меня от неожиданных подарков судьбы. Как говорил папа, возле привлекательной яркой приманки раззяву обычно ждёт хорошо замаскированная ловушка.

Всем известно, что купцы и ростовщики ничего не делают бесплатно. Пусть даже Ник сам не купец, но он из купеческой семьи, к тому же эту поездку ему организовал отец. Почему кому-то из них не безразлично убийство Эльзы? Купечество не вмешивается в дела благородных семейств, если, конечно, на этом нельзя заработать денег. Значит, кто-то готов платить, и, судя по расходам на коня и костюм, платить хорошо.

А если парень так ловко врёт, что я не чувствую его лжи, и он никакой не купеческий сын и не стражник? Кто же он тогда? Кто так ловко умеет метать кинжалы? Это не оружие благородных, и разбойникам оно тоже ни к чему, им хватает луков. Когда-то в королевстве была Гильдия убийц, но с ними покончила ещё моя прабабушка. Вот убийцам такое умение в самый раз. Может, семьдесят лет назад уничтожили не всех, и Гильдия до сих пор тайно существует и действует? Но тогда что Нику нужно в школе? Там ведь уже есть один убийца, знать бы ещё, кто.

У меня голова шла кругом, а Ник тем временем, продолжая улыбаться, стал насвистывать какой-то задорный мотив. Я его спросила, что это за песня, но он мне не сказал. Заявил, что песня до ужаса неприличная, и благородным леди её слова ни в коем случае слышать нельзя, иначе они перестанут быть благородными. А вот мотив — можно, это всего лишь музыка.

Его слова о благородных леди натолкнули меня на одну интересную мысль. С этим парнем не помешает подружиться, неважно, кто он, хоть стражник, хоть наёмный убийца. Мама и рассказывала, и показывала, как правильно вести себя с нужными простолюдинами. Она по работе часто сталкивается с чернью, и далеко не все они готовы беспрекословно повиноваться благородной леди. Угрозы и наказания помогают далеко не всегда, их лучше оставить на крайний случай. Если у меня всё получится в школе, мне тоже, когда-нибудь заняв министерское кресло, придётся иметь дело с чернью. Так почему бы не попробовать излюбленный мамин приём прямо сейчас?

— Ник, а ты точно не из благородных? — невинно поинтересовалась я.

— Точно, — уверенно заявил он, перестав свистеть. — Ручаюсь, во мне нет ни капли благородной крови. Это плохо?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Мне бы хотелось, чтобы ты говорил со мной, как с равной. А то чувствую себя старушкой, хотя мне, как ты говорил, ещё в куклы играть.

— Равенства вдруг захотелось? Неужели ради слов похабной песенки?

— Нет. Я думаю, эту песенку неприлично знать не только благородной леди, но и простой приличной девушке.

— Знать что-либо — всегда прилично, — возразил Ник. — Но петь такое при тебе я всё равно не буду, уж извини. Только насвистывать. Кстати, наше равенство — только пока мы вдвоём?

— Как обращаться ко мне при других — смотри сам. Уверена, разберёшься.

— Хорошо, разберусь. Раз мы с тобой внезапно стали равными, предлагаю позавтракать. Спешил, чтобы тебя перехватить по дороге, вот и пришлось ехать голодным. Как раз вон там вижу удобную для этого дела полянку.

— Но я хочу побыстрее добраться до школы, — попыталась отказаться я, но тут у меня забурчало в животе, я смутилась и замолчала.

— Согласие внутреннего голоса Алисы получено, — рассмеялся Ник и направил коня на поляну.

Я, смирившись, последовала за ним. Он слез с коня, я тоже спрыгнула на землю и привязала свою лошадку к дереву так, чтобы она могла пощипать траву. А Ник растерянно стоял, держа коня под уздцы, и пытался сообразить, как ему сделать то же самое. Похоже, он действительно не знал, как ухаживать за лошадьми. Привязывать пришлось мне, а что поделать — равенство, значит, равенство.

Зато седельные сумки он снял сам, и мои тоже. Я достала хлеб, копчёное мясо и флягу с холодным чаем. В дорогу обычно берут вино, но мама решительно заявила, что оно не только утоляет жажду, но иногда ещё и лишает девушек остатков разума, вот и пришлось взять чай. Хлеб и мясо я порезала кинжалом, получилось всего четыре небольших сэндвича, по два каждому, хотя я так проголодалась, что съела бы все десять.