Погоня за судьбой. Часть II - Dee Wild

— Полежи-ка лучше. Рано тебе ещё скакать, опять швы разойдутся, и даже регенераты не помогут. Тебе-то, похоже, плевать, а мне снова тебя зашивать придётся… Ну, и рассказывай теперь, кто ты такая!

— Это очень долгая история, — буркнула я с набитым ртом.

— А я никуда не спешу.

Шестым чувством я понимала, что ему можно доверять, но я слишком часто полагалась на чувства, поэтому рассказ мой был краток и далёк от сути вопроса. Быстрый разбег по детству, короткий полёт в прыжке над отрочеством и зубодробительный удар о юность с её «рабочими командировками» по Сектору в странной компании человека, заменившего мне старшего брата, и консервной банки, настолько чуждой этому миру и одновременно неотъемлемой частью мира моего личного, что порой возникали сомнения — был ли он когда-нибудь человеком? И вообще — был ли он? Может, я его просто выдумала?

Про артефакт — причину бойни в Институте и резни в поезде — я предпочла умолчать, списав свои ранения на бандитскую погоню и перестрелку, как следствие очередного — на этот раз проваленного — задания. Что, впрочем, было недалеко от истины. Фёдор молча слушал, не перебивая, а когда я закончила, откинулся в кресле и почесал затылок.

— Врать ты не умеешь совершенно, но я понимаю твою подозрительность. Узнай я всю правду вместо байки, которую ты мне скормила, я, наверное, мог бы не церемониться и сразу сдать тебя копам. Но я не стану. По большому счёту, твои проступки — это не моё дело, а человек ты неплохой, нутром чую…

Я горько усмехнулась.

— Меня часто недооценивали, за что потом приходилось расплачиваться. Вы меня знаете? Нет. Но тем не менее вы пригласили меня к себе домой — в святую святых.

— А что ты мне сделаешь? — усмехнулся он одними губами. — Ты видишь перед собой домашнего деда, живущего на отшибе цивилизации, правда? Но что ты знаешь обо мне? Только то, что я не оставил тебя умирать на снегу. — Он потёр щетину на шее. — Если бы ты истекла кровью, тогда уж точно мне пришлось бы звонить в полицию…

Снаружи доносился приближающийся рёв мотора.

— А вот и мои, наконец, приехали… — Фёдор встал, прошагал ко входной двери и скрылся на улице.

Через полминуты дверь распахнулась, и в дом ворвались галдящие дети — девочка и два мальчика — а за ними вошёл отец семейства с парой увесистых полиэтиленовых пакетов. Последней зашла приятная на вид женщина средних лет в пуховике и ватных штанах — очевидно, жена Фёдора, которая ассистировала ему прошлой ночью. Или позапрошлой? Я уже, кажется, совсем запуталась…

Дети принялись оживлённо раздеваться, разбрасывая по полу обувь и тёплые вещи. Мать тут же зычным голосом навела порядок, а притихшие карапузы взялись расставлять ботинки и сапожки по своим местам, после чего скрылись в глубине дома.

Мельком взглянув в мою сторону, Екатерина — память услужливо подсказала её имя — вместе с мужем прошла в кухню. Они что-то тихо обсуждали, но я смогла разобрать часть диалога.

… — И долго она у нас пробудет?

— Надо поставить её на ноги. Нельзя отпускать в таком состоянии.

— От неё тянет бедой. Нас ждут неприятности, её наверняка ищут, а если выяснится, что ты укрываешь преступницу…

— Доверься мне, Матвеевна, я знаю, что делаю…

Мне вдруг стало очень неловко и неуютно. Я почувствовала себя чужой и нежеланной и, вжавшись в диван, с головой укрылась покрывалом.

Через пару минут Фёдор вернулся ко мне с тарелкой супа, затем выдал целый комплект одежды и молча вышел, прикрыв за собой дверь. Где-то за стенами галдели дети и звенела посуда. После обеда Екатерина, рявкнув на детей, отправила их наверх заниматься, а сама вышла из дома, села в машину и отбыла в неизвестном направлении. Фёдор, скрипнув входной дверью, тоже покинул дом. С улицы раздавались удары и треск колющихся поленьев…

* * *

Меня никто не беспокоил. Лишь один раз пришёл Фёдор и вогнал мне в живот целый шприц регенератов — «умной» сыворотки, которая в разы ускоряла заживление тканей. В своё время её разработка совершила настоящий прорыв в медицине, подобно пенициллину в двадцатом веке, а препарат поселился буквально в каждой аптечке…

Остаток дня я просидела напротив камина, периодически подкладывая поленья — силы постепенно возвращались ко мне. Вечером, когда Екатерина вернулась домой, и они с Фёдором скрылись у себя на втором этаже, я осторожно вышла из дома, чтобы оглядеться. Рядом, за углом стоял старенький внедорожник на высоких колёсах. Двор располагался на отшибе, вокруг простирались поля, и единственным признаком связи с цивилизацией была раскатанная колея просёлочной дороги, змеившаяся к неровному деревянному забору и разделявшаяся за воротами — дорога налево уходила в лес, а вправо тянулась вдоль ограды и исчезала за холмом.

Обойдя деревянный сруб, двускатная крыша которого была покрыта солнечными панелями, я увидела небольшой сарайчик и примыкавшую к стене дома дровницу, возле которой на станине располагался механический дровокол.

Из тьмы будки, гремя массивной цепью, на меня тут же бросился здоровенный пёс, а из-за угла выскочила чёрно-белая собака поменьше и принялась облаивать меня и скакать вокруг, разбрасывая фонтанчики снега.

Я поспешила вернуться обратно на крыльцо. Присев на ступени, я дышала свежим воздухом, а небольшая пятнистая собака с выразительными глазами тем временем возникла из полумрака, опасливо подошла ко мне и принялась обнюхивать. Я не делала резких движений, и вскоре заметно успокоившийся пёс присел рядом, высунул язык и уставился куда-то вдаль. Я аккуратно погладила его по голове, ещё немного посидела, поднялась и вернулась в дом. В гостиной меня уже ждал Фёдор.

— Присаживайся. Самогонку будешь? — Он взглядом указал на бутыль с мутной белёсой жидкостью, стоящую на столе.

— Нет, спасибо, не хочется.

— Ну, как хочешь. А я, пожалуй, пригублю. Праздники, как никак…

Наполнив до краёв гранёный стакан, он залпом выпил, закусил краюхой хлеба и откинулся в кресле. Внезапно я ощутила какую-то оторванность от мира — будто меня аккуратно вырезали оттуда и поместили в деревянную коробку — тёплую и уютную, но глухую и непроницаемую для света.

— У вас тут есть интернет? — спросила я.

— Нет. Зачем он мне? От него никакого проку, одни только проблемы.

— Как так? Вы ведь добровольно выпадаете из мира, из хода событий.

— Да к чёрту события. Мой мир здесь. — Он обвёл взглядом гостиную и улыбнулся. — Мой мир сейчас