Механическое солнце - Павел Александрович Шушканов

настоятель. – Благодарен, хотя это было совсем необязательно.

– Как же… У меня нет столько носовых платков на твоих «заводных» девочек.

Рой хохотнул, но вовремя прикрыл рот рукой.

– О, не переживаете. Это у констебля своеобразный юмор. Обидеть ни меня ни это место невозможно, – он умиротворенно вздохнул и взглянул под свод, где покачивался тяжелый маятник. – В этом простом свойстве великого механизма кроется и его главная сила – он абсолютно безучастен к страстям. Ваши слова, как и мое великодушие к гостям Церкви – не более чем шевеление воздуха, который перемалывают соединяющиеся зубцы шестерней. Идемте, вы же хотели поговорить.

Никакого кабинета или уединенной комнаты в конце короткого похода вглубь храма не последовало. Они присели на длинную скамью спиной к немногочисленным прихожанам. Перед ними сверкал бронзой и хромом и шуршал тысячами шестеренок и вариаторов механический алтарь. Желтые и зеленые пятна света от витража играли на его безупречно отшлифованном корпусе. Цифры в окошках на самом верху неспешно вели обратный отсчет.

– Простите…, – настоятель пощелкал пальцами и вопросительно кивнул Рою.

– Хета Первый…, – спохватился Рой.

– О, так вы из Жерла. Большая честь.

Лиман брезгливо поморщился и требовательно протянул руку.

– Клод, завязывай с любезностями. Меня сейчас стошнит.

Настоятель – Клод усмехнулся и полез во внутренний карман пиджака. В портсигаре с механическим доводчиком и замком лежало четыре сигареты.

Рой огромными глазами следил за тем, как Лиман подкуривает свернутый табак. В свете витража повисло сизое облачко.

– Это же…

– Незаконно, – улыбнулся Клод и достал сигарету себе тоже. Дунул в полый фильтр. – Но нашему богу плевать на законы, табак и дым. Чистую логику его разума не смутить непристойным поведением, верно? – он подмигнул Лиману, но тот, прикрыв глаза, пускал кольца в сторону жужжащего и клацающего алтаря. – Чем обязан?

– У тебя одна игрушка, которая мне очень нужна. Идиот и алкоголик легарий слил тебе ее, как я понимаю, за немалый куш. А я прошу даже не вернуть, а просто побеседовать с ней. По-дружески. Потом можешь продолжать целовать механический зад сколько угодно, я от тебя и твоей конторы отстану.

Клод затянулся и вдруг засмеялся, выпуская дым густыми облачками.

– Прямолинеен и бестактен, как и любой кусок мяса. Без обид, дорогой Хета, у нас тоже есть свой юмор.

Рой пожал плечами и отсел подальше от дыма. Он разглядывал алтарь и в непрерывном клацанье и шорохе ему слышалась какая-то скрытая и сложная последовательность.

– Разумеется, я не понимаю о какой игрушке идет речь. И, надеюсь, ты имел в виду не механизм, потому что вот тут уже слышится оскорбление.

– Заткнись, Клод.

В повисшую паузу встрял вопрос Роя.

– Почему часы?

Клод вопросительно поднял подбородок, взглянул на ремешок, который уже покачивался на пальцах Роя.

– Пожалуйста, осторожнее, не уроните. Вам может показаться, что это скопление зубчатых колес и пружинок, но это жизнь, которая хоть и отличается от нашей, но не менее ценная.

– И вы раздаете ее всем входящим?

Клод снисходительно улыбнулся и продолжил.

– Хета, дорогой наш гость, вы говорите о том, в чем нисколько не разбираетесь. Но я позволю себе немного просветить вас, – он сел поудобнее, положив ногу на колено, на что Лиман покачал головой и закатил глаза. – Вот вам, Хета…

– Рой.

– Вам, Рой, не более тридцати. Когда вам исполнится семьдесят или восемьдесят по времени Родины, вы станете куда мудрее и степеннее себя сегодняшнего.

– Что логично, – сказал Рой.

– Вот. Смею предположить, что перед самой вашей кончиной вы достигнете пика своей мудрости. Изношенный механизм, из тех, которые мы просим пожертвовать нашей церкви, достигает предела своих вычислительных и производственных возможностей. Чем он старше, тем ближе к откровению и абсолютной истине. Алтарь, который вы видите перед собой, собран из бесчисленного множества старых механизмов, продолживших свою жизнь, а отсчет там наверху, – он указал на сменяющиеся в окошках цифры, – указывает на момент достижения Нуля – точки превосходства механики над примитивным биологическим разумом. Надевая часы и начиная их использовать, вы даете механизму шанс стать ближе к своему триумфу и пределу своих возможностей.

Рой перестал считать ошибки в рассуждениях на середине и теперь просто молча кивал. Шестерни прямо перед ним на мгновение остановились, а затем закрутились в обратную сторону.

– Я так понимаю, что это – нет? – сказал Лиман.

– Понимай, как знаешь, констебль. Могу предложить кофе или еще сигарету, но не более.

Лиман хлопнул в ладоши и поднялся, опираясь на трость.

– Что ж, думаю, врать мне тебе резона нет. Разве что ордер на обыск развеет мои сомнения, – он вдруг засмеялся. Клод засмеялся тоже и осуждающе пощелкал языком.

– Кстати, Рой, констебль, не могу не предложить наши новые брошюрки. Отпечатаны неделю назад в типографии Морша, – он попытался сунуть два цветных буклета.

Лиман отодвинул его руку.

– Спасибо, не нужно. Пока растапливаю печь заявлениями об ограблении странных церквей. Рой, идем. Не будем мешать службе.

Клод попытался сунуть буклет в карман Роя, но тот оказался бутафорским. Покусывая губы, он смотрел вслед удаляющимся гостям.

Ветер снаружи утих. Только море все еще беспокойно пенилось. В фонаре маяка шумно передвигали стрелки большие часы.

– За ордером? – предложил Рой.

Лиман усмехнулся.

– От легария, который сам продал улику за большую взятку? Да, хорошая идея. Идем, время пообедать и привести мысли в порядок.

Рой обернулся на здание церкви. Ему вдруг показалось, что в маленьком окне второго этажа мелькнуло и скрылось бледное лицо.

– Может автопилот и не у них. У понимаю, что они собирают редкие и тем более сломанные механизмы, но это же не значит, что он непременно попал им в руки.

Лиман вжал голову в ворот и застыл на перекрестке, выбирая направление.

– Звучит резонно. Вот только автопилот там. Они сделали корзину для пожертвований из его прозрачного кожуха.

***

В глубинах старых книг, которые Рой открывал когда-то в детстве, говорилось, что Архипелаг был древней землей первых людей. Тех, кто пришел с Родины. Пологие, похожие на вытянутые среди угрюмых волн пальцы, острова походили на застывший в куске прозрачной смолы мир. Отсюда плавно отправлялись во все стороны света медленные дирижабли, а дымные хвосты гидролизных фабрик отрывались от труб и парили над морем, сливаясь с облаками. Отсюда когда-то ушли корабли с искателями новой жизни, осевшие на десятках островов, основавшие Близнецы и Жерло, нашедшие и новую жизнь и внезапную смерть. Это были корабли, похожие на те, что и сейчас стоят в доках, помнящие еще самого капитана Лагранжа. Мир бурлил и пытался развиваться среди скудности ресурсов мира-океана, похожий на тот сложный