Мгновение ока - Йоав Блум

На западной стене имелось два больших окна – тех самых, через которые сосед увидел тело Бренда. Между ними расположился массивный резной деревянный секретер. На нем, справа, стоял изящный графин, а слева – ваза с цветами. Стопка книг лежала рядом с вазой, а между ними втиснулась одинокая ручка. Два больших ящика с декоративными металлическими ручками дополняли этот чересчур примечательный предмет мебели. Обширные окна заливали комнату светом. На них не имелось занавесок, их коричневые деревянные рамы были того же цвета, что и входная дверь. На южной стене комнаты, рядом с входной дверью, стоял еще один книжный шкаф, пониже.

* * *

Вся комната, как уже говорилось, покрыта черными пятнами. Рабочий стол, подоконники и оконные рамы, ручки секретера, рама маркерной доски, ваза и по крайней мере треть полок в обширной библиотеке справа от них – все было в пятнах, которые вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сотрет.

– Если не брать в расчет грязь, комната выглядит так, как вы ее помните? – спросил Банкер, продолжая фотографировать все вокруг.

– Конечно нет, – поморщился Дорон. – Вы действительно думаете, что его рабочий стол был таким чистым и пустым? Они забрали почти все: компьютер, бумаги, которые лежали на столе, пустую чашку из-под кофе. Вот, они дали мне опись. – Он достал из кармана второпях сложенную кипу листов, исписанных быстрым почерком, и просмотрел их.

Банкер огляделся вокруг, будто бы увидев комнату впервые. Авигаль все еще рассматривала книжные полки, пытаясь понять, есть ли какая-то скрытая закономерность в расстановке книг.

– С полок тоже что-то забрали? – спросил Банкер.

– Хм, они брали какие-то книги, – уточнил Дорон, просматривая опись, – но, видимо, не из тех, что стояли на полке. У Йони стопки книг громоздились вокруг стола, он заказывал книги быстрее, чем успевал их прочитать.

– «Йони»? – переспросил Банкер тихонько, поворачиваясь к Авигаль.

– Профессор Бренд, – подсказала та шепотом.

– А-а…

– Какие книги он обычно заказывал? – обратилась Авигаль к Дорону.

Тот оторвал взгляд от полок.

– В основном по физике, конечно. Свежие издания Кембриджа, Принстона и прочее в таком же роде. Еще он был неравнодушен к научной фантастике и английской поэзии. Иногда соблазнялся нашумевшим бестселлером и покупал его, чтобы узнать, о чем все говорят. В итоге ничего из этого он не читал на самом деле. Все оседало у меня.

– Ни семьи, ни детей. В основном сосредоточен на работе. Понятно, – отозвался Банкер.

– У него были свои увлечения, – произнес Дорон, будто извиняясь. – Он не был каким-то сумасбродным ученым, знаете ли.

– Мы просто сделали такой вывод из статьи, которую читали по дороге сюда, – объяснил Банкер. – И все еще пытаемся понять, что он был за человек.

– Ах да, эта статья… – Дорон выглядел раздосадованным. – Йони пытался их убедить не публиковать ее. Он дал интервью уже давно, а потом передумал. Не хотел, чтобы оно вышло.

– Не хотел, чтобы люди знали о его попытках создать машину времени? – спросила Авигаль.

– В его ближайшем научном окружении все уже знали об этом, – пожал плечами Дорон. – Полагаю, он раздумал посвящать широкую публику в свои исследования.

– Запиши, – скомандовал Банкер Авигаль, – перечитать статью снова. Может быть, мы найдем там намек на то, что он хотел скрыть.

Дорон посмотрел на Банкера и продолжил:

– Так вот, как я уже говорил, со стола забрали все, что на нем лежало, и все книги, которые были сложены штабелями на полу вокруг.

– У вас есть опись этих книг?

Дорон подал ему листы, и Банкер пробежался по ним взглядом.

– Ладно, если верить описи, это в основном работы по физике и математике. Может, тебе будет интересно, Ханаани. Стоп, а это что? – Он ткнул пальцем в строчку, привлекая к ней внимание Авигаль.

– «Загадка Войничского манускрипта», – прочитала та. – Да, я о таком слышала. «Войничский манускрипт» – какая-то книга пятнадцатого века. До сих пор не могут понять, на каком языке она написана.

– А, то старье, – оживился Дорон. – Он позаимствовал у меня эту книгу почти год назад. Мне нравятся такие штуки. Там речь идет про зашифрованную рукопись, которую никто еще не смог прочесть. Иногда Йони брал у меня что-нибудь эдакое. Проявлял интерес к вещам, которые, по общему убеждению, не должны занимать уважаемого профессора физики, хоть я и подозреваю, что он делал это просто из вежливости. Хотел показать, что ему небезразличны мои увлечения.

– А что там, на секретере? – Банкер подошел и прочитал названия: «Проблема магнетизма», «Псалмы монаха Микеле», «Братство черепа и костей: история Альфонсо Тафта». – Две последние как будто бы не вписываются в общую картину.

– Братством черепа и костей называется тайное студенческое общество в Йеле, – вставила Авигаль. – Он что, учился там?

– Нет, – покачал головой Дорон, – это… Это тоже мое, то есть от меня. Когда я ему одалживал книги, он не всегда вовремя их возвращал. Поэтому иногда я дарил их ему, чтобы избавить нас обоих от неловкости. Некоторые я принес пару-тройку недель назад. Они с Эди – это наш друг, историк, ныне покойный, – любили поговорить о тайных братствах и всяких исторических казусах. Будто соревновались, задавая друг другу каверзные вопросы. Эди обладал довольно обширными познаниями, и Йони просил у меня книги, чтобы… мм… с ним соревноваться. С тех пор каждый раз, как я натыкаюсь на подобные книги, приношу их ему.

– А как умер Эди? – спросил Банкер.

– Несчастный случай.

– Не убийство?

Авигаль закатила глаза. Научить бы его такту, подумала она.

– Нет, – отрезал Дорон, – авария. Это очень сильно ударило по Йони, они были близкими друзьями.

– Изобретателю машины времени не обойтись без друга-историка, верно? – спросил Банкер, не рассчитывая на ответ. – А книга монаха Микеле?

– В том же роде, – сказал Дорон. – Микеле был эдаким Нострадамусом. Писал короткие стихи, похожие на псалмы. Часть из них можно трактовать как пророчества. Йони прочитал мне некоторые. Его забавляло, что отдельные отрывки можно интерпретировать по-разному. Пророчества самого Нострадамуса стоят вон на той полке. – Он указал на стеллаж возле двери.

– Тоже ваши?

– Да. – Дорон почти извинялся, смущенный. – Если их выпустило не университетское издательство, то, скорее всего, мои. Йони был ученый, а я, скажем так, любитель эзотерики. Так он это называл.

– О человеке многое можно узнать по книгам, которые он читает, – заметил Банкер. – Наверное, поэтому госпожа Ханаани разглядывает их уже так долго.

– Я пытаюсь понять принцип, по которому они расставлены, – пожала плечами Авигаль.

– Сам принцип менее важен, чем те места, где он нарушен, – объявил Банкер. – Почему, например, вон те книги, – он указал на стопку, выложенную поверх маленького