Анна Виор - Легенда о свободе. Буря над городом

Ознакомительный фрагмент

Идай не знал, кто такой этот Астри Масэнэсс. Он ведь чужой в Тарии…

– И все-таки твоя неграмотная мама знала правду, – заявил Верховный, и все изумленно уставились на него, словно он сказал что-то безумное.

– Астри Масэнэсс?.. – медленно проговорила женщина. – Вы считаете, Верховный, что он все-таки существовал?

– Я не считаю – я знаю, девочка, – он улыбался, но глаза оставались ледяными, – не забывай: я – Пророк! Мне достаточно одного записанного кем угодно предложения, чтобы узнать, как все было на самом деле!

– Но почему, – вмешался Ках, – ты не говорил об этом раньше никому из нас? И почему никто из Профессоров этого не знает? Все считают, что Масэнэсс – выдумка неодаренных!

– Пусть себе считают, Годже! Астри Масэнэсс – достояние простого народа. Он посвятил этим людям, не имеющим Дара Силы, свою жизнь, свою смерть, и в своем посмертии он всецело принадлежит им. В их устах он живет вечно. Они считают его своим героем, и если мы, Одаренные, призна́ем, что он действительно существовал, то сделаем его всего лишь одним из нас, а это отдалит его от простых людей. Он их легенда – не наша!

– Я не понимаю… – пробурчал Ках и нервно повел плечами.

– Такие люди, как Астри Масэнэсс, – наделенные способностью к нескольким, вернее, ко всем Путям Дара – Мастера́ Путей, иногда рождаются, – подвел итог Верховный. – Я об этом знаю, и вы об этом теперь знаете. А для чего я рассказал это вам? Ты не догадался, Карей? – Он взглянул на Абвэна.

Тот пожал плечами.

– На суде ты был более догадливым, выстраивая логическую цепочку.

– Вы думаете, Верховный, что тот, кто спас Кодонака, действительно Астри Масэнэсс? – удивился Эбан.

– Не Масэнэсс – он давно умер! Новый Мастер Путей, которого мы не знаем.

Настала тишина. Все обдумывали слова Верховного. Задумался и Идай. Он никогда не слышал, чтобы кто-то мог от природы следовать нескольким Путям Силы.

– Похоже, – нарушил наконец молчание Атосааль, – что этот Мастер Путей играет не на нашей стороне. Кто-то ведет его, указывая, что и когда делать. И нам необходимо найти его, пока он не причинил значительный вред.

– А что с этими эффами на холме? – спросил Эбан. – Они ведь еще не передохли. Сколько времени они могут обходиться без пищи? Ведь эти звери даже не охотятся.

– Идай? – спросил Верховный. Это вопрос к нему.

– Эфф может обходиться без пищи несколько месяцев, – пояснил Идай.

– Кого-нибудь из Первого Круга они слушают? – Атосааль обратился к Абвэну, который, по-видимому, следил за ситуацией.

– Меня – нет, – ответил тот. – Может быть, Маизана послушаются, у него к тому Дар?

Карис и Гиделе рассказали Маизану о том, как эффы перестали повиноваться императору Хокой-То и пошли на холм к тому, кто их позвал. Они до сих пор оставались там, ожидая чего-то. Стали бы они выполнять его приказы, Идай не знал. Не шутка – повелевать четырьмя тысячами эффов…

– Что ж, настоящего своего хозяина они послушают, – заключил Верховный. – Есть еще одно обстоятельство, беспокоящее меня. Вы, наверное, знаете, что у нас появилась новая Мастер Огней.

– Это Дар, что позволяет создавать свет? – воскликнул, не сдержавшись, Идай, его всегда восхищало такое умение. – Позволь связать ее со мной! Создавать свет – что может быть прекраснее?!

Союзники смотрели на него с неодобрением, словно он говорил о чем-то неразумном; наверное, они сами хотели связать себя с Мастером Огней.

– Идай Маизан, Мастера Огней нельзя связывать ни напрямую с Древним, ни через Второй или какой-либо по счету Круг – это опасно для нашего хозяина. Дар огней несет в себе нечто неприемлемое… противное природе Древнего. Для того чтобы пробудить его, необходима кровь любого Одаренного, для того чтобы погрузить в сон – кровь Мастера Огней. Попытка связать себя с Мастером Огней когда-то давно едва не погубила одного из Древних. А если Древний уснет, то весь Первый Круг погибнет. Сохраняя жизнь Мастеру Огней, мы оставляем шанс для того, чтобы остановить Древнего.

– Тогда нужно, чтобы она умерла! – воскликнула женщина.

– Еще рано, – спокойно ответил ей Верховный. – Не забывайте: Мастер Огней – единственная угроза для Древнего. Да, мы связаны с ним – он не тронет нас. Но он, безусловно, намного могущественнее всех нас, вместе взятых. Мастер Огней – оружие, наше тайное оружие. А вооруженному всегда спокойнее, чем беззащитному.

– Но воспользоваться этим «оружием» для нас – самоубийство, – возразил Абвэн.

– Карей, тот, кто носит меч, представляет собой угрозу, и с ним будут считаться, даже если он не собирается этот меч использовать. Древнему уже приходилось сталкиваться с теми, кто жертвовал своей жизнью, чтобы его остановить. И он будет опасаться имеющих оружие против него. Это даст нам некоторую свободу действий.

– Ты решил шантажировать самого́ Древнего?! – недоумевая, нахмурился Ках.

Эбонадо Атосааль усмехнулся:

– Я защищаю себя.

«Верховный мудр. Он знает то, чего не знает никто из живущих. Он играет силами, которые держат на себе мир, словно фигурами в Хо-То. Он тот человек, покориться которому – честь!» – думал Идай.

Глава 4

Письма

Ото Эниль

– К тебе, Ото, самая странная компания, какая может только пожаловать в гости… Клянусь, погасни мой огонь! – сказал Кими; его невозмутимое обычно лицо и вправду выглядело изумленным.

Ото поднял голову от книги – не пророчество, просто захотелось почитать произведения Мастера Слов – обычного, не имеющего Дара Силы поэта:

Ветром написаны имена, судьбы в гребне волны.

Стоит ли прожитый новый день заплаченной мной цены?

Грядущее канет в небытие, прошедшее вновь грядет.

Ветер напишет имя мое, море его сотрет…

Камень как облако истает дождем, вода остановит бег,

Вечным останется лишь одно – детский счастливый смех.

В полдень на небо выйдет луна, в полночь солнце взойдет.

Небо, зовущее в высоту, благослови полет!

Горами станет пучина морей, пики прогнутся водой,

Ветром написаны имена и снова смыты волной…

На этих словах Кими прервал его. Ото взглянул на друга, ожидая пояснений.

– Рыжий кутиец, – сообщил старый слуга. – Черный как уголь утариец с луком в его рост. Похожий на выходца из Междуморья очень подозрительный малый, те, кто родом оттуда, – все пройдохи, учти это! – Ото едва не рассмеялся – а ведь он никогда не рассказывал Кими, что сам родился на побережье моря Моа, почти на границе с Годжей – в Междуморье.

– Он к тому же показывает браслет Мастера Пятилистника. И еще один тип – разбойник разбойником. Я бы их не пускал.

– А чего они хотят? – «Действительно странная компания».

– Они говорят, что у них письмо для тебя и устное сообщение.

– У всех четверых?

– Ну так пускать их? Или гнать взашей из здания Совета?

Ото усмехнулся: на самом деле Кими сгорает от желания узнать, кто они такие и чего хотят.

– Пусть заходят. – Ото отложил книгу, поправил свой кам и пригладил седые волосы. Кутиец, утариец, пройдоха-Мастер Пятилистника, разбойник? Кими явно преувеличивает…

Через время, которого потребовалось гораздо меньше, чем для того чтобы пересечь бесконечные коридоры Здания Совета и подняться на пятый этаж по извилистым лестницам, появились его гости: Кими уже давно привел их сюда и держал где-то в застенках. Вот кто настоящий пройдоха!

Впереди шел невысокий худощавый человек в шелковом каме. У него пепельного цвета волосы и черные глаза с вздернутыми вверх уголками – и вправду уроженец Междуморья. Он дотронулся правой рукой до серебряного браслета Мастера на левом запястье и церемонно поклонился Ото. Тот ответил сдержанным кивком.

– Мастер Музыкант Гани Наэль, – представился гость мягким и приятным голосом, голосом певца.

За Наэлем следовали описанные Кими кутиец, высоченный утариец и плотно сбитый смуглолицый воин, похожий на арайца. Ни знаменитого лука, ни другого оружия при них не было – Кими конечно же отобрал перед тем, как пустить их сюда.

– Ого, Эй-Га и Харт, – коротко представил Мастер своих спутников. Ото даже не понял, кто из них кто.

Он указал на стулья напротив, предлагая присесть, и сделал знак Кими, чтобы тот угостил пришельцев вином, но старый упрямец и не пошевелился – стоял, прислонившись к стене, сложив руки на груди, и внимательно следил за Гани Наэлем, словно ожидая, что междуморец начнет воровать золотые статуэтки и серебряные кубки.

Мастер почувствовал взгляд и обернулся на Кими с немым вопросом в глазах. Только после этого старый слуга перестал за ним пристально наблюдать и с явной неохотой пошел к столику с вином и кубками.

Музыкант вынул из холщовой сумки, перекинутой через плечо, свиток пергамента и передал Ото.