Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

согласен, просто слышал от знакомого вегана, что дрожжи слишком живые, чтобы считаться грибами, поэтому эксплуатировать их подло, и он их не ест. Ну раз так, могу салат внутри хлеба проложить, больше ничего веганского нет.

— Давай! — согласилась посетительница.

Баклан выставил кофе на стойку и изобразил ей сэндвич почти с ничем. С другой стороны, хозяин — барин, хотят так есть, кто он такой, чтобы мешать. Так, а можно одну фокаччу-то посчитать без ничего? Баклан глянул в кассу. А, можно. Фокачча с ничем, салат не в счет. Осталось пиво.

— Всё! Всё! — помахал он рукой сердитым гостям, которые заждались своего пива. — Уже наливаю! У меня тут мир перевернулся, дрожжи снова не животные!

Тема гостям зашла, и Баклан смог спокойно доделать заказ.

* * *

Инкубатор набрал себе новых лаборантов, из наших взяли Варвару, Ворона, Хмарь, Олич, Питона, Килика и Бомберо, и анонсировали менторские программы.

Я просмотрел список возможных менторов, подумал, надо ли мне это, раз в списке нет ни Гелия, ни Марго, решил не выпендриваться и записаться к кому-нибудь. Может, мне это поможет. Из предложенного списка я не знал никого, кроме Антона и Шведа. Антона я сам подзадобал, пока возился с его медузой, и я решил, что от добра добра не ищут, и, закончив работу, направился к Шведу, который перенастраивал в задней комнате пушку для развеивания фрагментов программ.

— Что делаешь? — поинтересовался я, чтобы хоть как-нибудь начать разговор.

— Выставляю параметры на понедельник. У вас же будет практикум по созданию базовых элементов. А первокурсники такие первокурсники, ваша продукция, если по кампусу разбежится, таких дел наделает… Поэтому всё будем уничтожать на корню. Видел то кресло, которое за ноги хватает?

— Около бара? Ага, видел. Даже боролся.

— Вот. Его из какой-то несусветой шняги собрали, там самый дорогой элемент — обивка, если к нему что-нибудь из ваших поделок в мозг заселится, оно не то что за ноги будет хватать, оно кого-нибудь задушить попробует.

— Не хотелось бы. А что мы такое ужасное будем делать?

— Я точно не знаю, что вам зададут, но, понимаешь, у некоторых мегабомба сама собой получается.

— Хм. Ладно. Хорошо, что ты на посту. Я вот чего хотел тебя спросить, правда ли, что на первом курсе отчисляют 25% поступивших?

— Четверть, говоришь? Правда. Примерно так. Но их не то чтобы отчисляют, просто не рекомендуют оставаться. Ты поймешь почему буквально после первой лабы.

— Ммм, а кто в зоне риска?

— Да уж не ты, поверь мне, — усмехнулся Швед. — Ты останешься. Уйдут сомневающиеся, потому что с нашего пути невозможно будет свернуть через пару лет. Если человек хоть чуть-чуть не уверен, что хочет этим заниматься, то лучше не надо. У нас, видишь ли, очень специфическая профдеформация. Но в твоем случае она уже произошла.

— А не в моем?

— А не в твоем надо смотреть. Да все становится понятно очень быстро. И отчисляют людей ради их же блага.

— Понял. Тогда основной вопрос. Я тут увидел твое имя в списке менторов и пришел к тебе записаться. Возьмешь меня?

— Риц, зачем тебе ментор? — заржал Швед. — Ты же никого не слушаешь, просто прешь куда глаза глядят. На тебя только Гелий способен повлиять, но он менти тыщу лет не берет.

— Почему это? Я буду тебя слушать. Я же вижу, что ты часто дело говоришь, ну и потом ты же аспирант уже и видел в этой жизни всё.

— Риц, я сейчас умру. Ты эту речь специально что ли заготовил?

У меня загорелись щеки, потому что я и в самом деле эту фразу заранее придумал. Должна была сработать, но что-то пошло не так.

— Я понял, понял, ты готовился. Не надо меня уговаривать, я согласен, вобью тебя в список. Мне тоже надо план по валу выполнять. Кстати, я тоже хотел тебя кое о чем спросить — давно ли тебе захотелось общественного признания? — спросил меня Швед.

— Чего⁈ — вылезли у меня глаза на лоб.

— В Студсовет ты зачем баллотировался? Начнешь там работать, не успеешь ничего.

— Какой еще Студсовет?

Опять происки Центуриона, мелькнула у меня мысль.

— А, понял. Это называется «без меня меня женили», ты бы принял меры, чтобы такого не происходило. А то когда выберут, от заседаний не отмахаешься. Да сам посмотри, фотка с био зачетные, я бы за тебя проголосовал. Прямо сейчас возьму и проголосую!

Я нахмурился, достал свой планшет, залез в раздел «Голосования». И меня чуть удар не хватил. Действительно в списке кандидатов в Студсовет был и я. На фотке я сидел на траве с сосредоточенным видом над планшетом и что-то делал. Снято было около нашего корпуса, где мы с Бакланом частенько торчали, пока не началась учеба. Био гласило, что я поступил в университет после того, как окончательно определился со сферой своих интересов. За плечами у меня, согласно тексту, был опыт создания собственного бизнеса и ряда уникальных разработок. В Студсовете я, оказывается, собирался помогать вчерашним школьникам разбираться с поиском собственного пути, потому что важнее этого нет ничего на свете. От этой формулировки меня чуть не вырвало. При этом за меня уже было подано 153 голоса, такими темпами я мог и пройти в совет.

— Там кнопочка есть «самоотвод», маленькая, серенькая, чтоб никто сразу не нашел, — подсказал Швед.

Кнопочка и правда была, причем не факт, что я бы ее самостоятельно нашел, потому что она была шириной пикселей десять, я в нее даже пальцем не сразу попал. Разумеется, никакое слово «самоотвод» на ней не значилось, это был просто микроквадратик. Но как только мне удалось в него ткнуть, моя кандидатура благополучно исчезла.

— Слушай, а вот скажи мне как ментор ученику, нельзя ли эту проблему решить навсегда?

— Можно. Но не здесь, а в Администрации. Придется сходить ножками. Правда, тогда тебя нельзя будет без согласования с тобой никуда выдвинуть, даже на приятные вещи. На конкурс, например, межтерриториальный.

— Я переживу, — мрачно ответил я. — Тут, понимаешь, у меня личный хейтер образовался, он так и будет меня на всевозможные инициативы подписывать. И неизвестно, что еще ему в голову придет.

— В общем-то блокировка — это правильно. У меня тоже она стоит и примерно по той же причине. Твой хейтер — не девушка,