Василий Головачев - Контрольный выстрел

В келье Тота Мудрого воцарилась тишина.

Грехов кинул горящий взгляд на Ставра и вышел, за ним последовал Диего, оставив в воздухе тихое слово про­щания.

— Это камень в мой огород,— сказал Ян Тот.

«И в мой»,— подумал Ставр, но вслух ничего не ска­зал.

— Файверы,— произнес Прохор, пробуя слово на слух.— О ком это он?

— Обо мне, о вашем сыне,— кивнул на задумавшегося Ставра хозяин.— Обо всех, кто вышел за пределы челове­чества. Может быть, идея Сеятеля не так уж и утопична?

— Я не совсем...

— Объединиться. Файверам пора объединяться. Нет ни­чего проще... и сложней.

Глава седьмая

ГУРРАХ

Радость семейной встречи была горькой и недолгой.

Помянули Ольгу Панкратову, мать — для Ставра, жену — для Прохора, дочь — для Берестовых. Потом выслушали рассказ путешественника по вселенным (Ставр все никак не мог свыкнуться с мыслью, что мамы нет и не будет, и поэтому был скуп на подробности) и засобирались по делам.

Встреча происходила на Земле, в Новосибирске, но не в доме бабки Ставра, Анастасии Демидовой, а на квартире у одного из интраморфов, ударившегося в бега.

Ратибор и Анастасия ушли первыми, пережив бурю чувств и счастливые минуты встречи с живым и невреди­мым внуком. Прохор остался еще на некоторое время, потому что у него здесь было назначено рандеву с кем-то из руководителей «контр-3».

Этим человеком оказался Людвиг Баркович. Как выяс­нилось, он попросил Прохора устроить ему беседу с сыном, и Ставр, в общем-то не желавший ни с кем встречаться официально, не нашел сил рассердиться на отца, понимая, что командиры «контр-3» хотят выяснить, удалась ли мис­сия посланников. Видимо, беседа с Греховым их не удов­летворила.

Пришлось задержаться на полчаса, хотя сердце рвалось на Марс, в Долину Фобоса, где в условиях строжайшей секретности действовал аналитический центр «контр-3».

Баркович, не изменившийся внешне ни на йоту, вы­слушал рассказ Панкратова-младшего без комментариев. Он ничего не сказал даже в ответ на философские от­ступления Ставра, попытавшегося очертить стратегию Игрока — ФАГа, а также идею «серых призраков» о на­ступившем Времени Перемен. Впрочем, для Ставра уди­вительным было не молчание командора погранслужбы, а его состояние флегматичного спокойствия. То ли гибель многих соратников не отразилась на эмоциях шерифа Си­стемы, то ли он их тщательно скрывал, то ли привык считать потери неизбежным следствием противостояния. Единственная реплика, которую он себе позволил, каса­лась того места в рассказе Ставра, где тот упомянул о погоне.

— Следует полагать, что ФАГ знал о вашей миссии и принял меры.

— Странные меры он принял. Уж очень низок был уровень погони. Если бы ее организовал хотя бы эмиссар типа Джезенкуира, и то результат был бы иным. У меня сложилось впечатление, что Сеятели, ставшие Инженера­ми, подкинули нам тест на гуманность устремлений. Мы не стали уничтожать «дракона» погони, и этого оказалось достаточно, чтобы нам поверили.

— Сомнительно. А что по этому поводу говорит Грехов?

— Ничего.

Ставр, испытывавший к собеседнику сложные чувства, ждал других вопросов, но их не было, и тогда он спросил сам:

— Извините, Людвиг, как вам удалось сохранить пост командора и не заронить подозрений у нового эмиссара?

Губы Барковича искривила знакомая надменно-иронич­ная ухмылка, деталь его маски-имиджа, однако ответил командор вполне нормально, без ехидства и высокомерия:

— Пришлось пройти через сито пси-зондажа, мальчик. Как видишь, я выдержал. Спасибо за сведения, нам теперь есть о чем подумать. Прохор, он подключен к «щиту-3»?

— Еще нет, но я собирался сделать это.

Баркович кивнул, встал и вышел, передав короткий слоган прощания и пожелания удач. Отец и сын обменялись взглядами.

— Что еще за «щит-3», куда ты собирался меня под­ключить?

— Мы сделали так, что любое эгрегорное нападение на руководителей «контр-3» вызывает ответную реакцию на­ших эгрегоров. Противоядия против этого эмиссар еще не придумал, потеряв кое-кого из своих помощников.

— Чем занимается Баркович?

— Ты зря к нему относишься с опасением. Ему при­шлось несладко, но экзамен эмиссара он выдержал. В ру­ководстве «контр-3» он занимает пост координатора стра­тегических линий.

— А ты?

— А я координатор тактик. Мы готовим операцию «Чи­стка», в которую входит ликвидация главных помощников ФАГа в Системе и замена руководителей в тревожных службах и правительстве. Подготовлена программа нейт­рализации темных эгрегоров. Проработано уничтожение глобальной цензуры средств массовой информации, прак­тикуемой ФАГом, и оповещение о происходящих событиях. Планируется чистка ядер нагуалей от «шубы» Абсолютно Мертвой Материи...

— И все это базируется на предполагаемом вмешатель­стве и помощи Сеятеля и Конструктора.

— Да! — вслух сказал Прохор. Ставр невесело улыбнулся.

— Оптимисты вы там, в своей «контр-3». Еще неизве­стно, захотят ли они помочь. Может быть, Иерарх Пути прав, и мы просто переживаем действие глобального За­кона Большой Вселенной, Закона Перемен. Может быть, единственное, что достойно восхваления при вступлении этого Закона в силу, это — смириться!

Прохор покачал головой, пытаясь прочитать, что тво­рится в душе сына.

— Ты тоже так считаешь?

— Нет, я пытаюсь оправдать наши действия.

— Тогда запомни одно: Вселенная не стала бы рождать эрмов и файверов без веской причины. Она нуждается в нас, и мы должны ей помочь. Защищая себя!

— Но Солнечная система и Земля уже никогда не ста­нут прежними.

— Для тех, кто придет после нас, они останутся в па­мяти такими, какими их оставим мы. Даже если Конст­руктор откажется воевать с ФАГом, шанс сохранить свой дом, пусть здорово изменившийся, у нас есть.

Ставр смотрел на отца непонимающе, и Прохор докон­чил:

— Этот шанс — вы сами. Ян Тот говорил об объеди­нении. Ладно, иди по своим делам, сынок. Я вижу, ты сидишь как на иголках.

Ставр поцеловал отца в ухо и стремительно выско­чил из комнаты, сразу исчезнув с «экрана» пси-рада­ров отца.

Поселок Долина Фобоса на Марсе состоял из трех де­сятков разнокалиберных коттеджей, где могли проживать около сотни семей. Однако в настоящее время все его население состояло из двух десятков человек, в основ­ном — ученых, изучающих Плоть Бога. С виду это был тихий поселок, как и сотни других, имеющий одну ветку метро, небольшой парк машин, маленький реактор «кварк-стандарт», который обеспечивал энергией пару лаборато­рий и жилые блоки. На деле же долина Фобоса служила маскировкой для одного из центров «контр-3», а именно — аналитического, запрятанного в недра пещерной страны под поселком.

Центр располагал своим энергохозяйством, кодирован­ной системой метро, трехслойной защитой, в том числе и «абсолютным зеркалом», а также совершенным комплексом охраны, позволяющим в случае нужды отразить любое на­падение или в течение короткого времени эвакуировать ра­ботников центра в заранее подготовленные места. Проник­нуть в святая святых центра не только простому человеку, но и разведчику не представлялось возможным, однако Ставр шутки ради решил попробовать, хотя отец включил его в сеть «спрута-3» и дал необходимые пароль-файлы.

К Долине Фобоса, расположенной в ста с лишним ки­лометрах от границы Плоти Бога с основной породой пла­неты, Ставр добирался на флайте местных турлиний вме­сте с группой пжольников-экскурсантов. Внешность он се­бе подобрал в соответствии с императивом «внутренних кондиций» и с виду казался пожилым толстяком, багро­волицым, неповоротливым, страдающим одышкой.

Школьников сопровождал учитель-социоисторик, такой же толстый, как и попутчик, и Ставр даже подивился совпадению: выглядели они, как братья.

В поселке группа задержалась, что было на руку но­воявленному «разведчику». Под видом сопровождения де­тей, разговаривая с учителем, он обошел поселок кругом и составил объективную картину прикрытия Долины Фо­боса силами защитной сети. А когда понял, что тайно проникнуть в центр невозможно, решил действовать про­сто. Разыгрывать спектакль уже не хотелось, от желания увидеть и обнять Видану сердце то начинало бухать цер­ковным колоколом, то замирало.

Запасной вход, а вернее, выход из центра находился в квартире одного из старожилов поселка, роль которого иг­рал интраморф Мбвана Мбвуми, африканец по происхож­дению, минералог по образованию, контрразведчик по об­стоятельствам. Ничего этого Ставр, конечно, не знал, но личность «сторожа выхода» его и не интересовала. Обнару­жив хозяина дома, он предъявил необходимые полномочия и в порядке исключения попросил пропустить его «вниз».

Малоразговорчивый Мбвана Мбвуми сказал «нет» и предложил гостю действовать через инк-опознавательный барьер, то есть официальным путем.