"Война двух королев - Третий Рим". Компиляция. Книги 1-18 - Дмитрий Чайка

— Я понял уже, где мы, — хмуро ответил Кий. — Это река Нева, а за ней — озеро Нево. Она же Ладога. Так?

— Так, — кивнул Варта.

— Значит, на край земли меня сослали, — криво усмехнулся Кий. — Да по сравнению с этими лесами даже Закарпатье дикое — рай. Вот ведь укатал меня братец Берислав.

— Не он, — покачал головой Варта. — Его царственность лично распорядился. Вот письмо от него. Он перед смертью для тебя, княже, оставил.

— Что? — побледнел Кий, схватив зашитый в кожаный мешочек свиток, на котором висела пурпурная печать. — Отец? Но как?

— Его царственность сильным ведуном был, — без тени улыбки ответил Варта. — Ему многое старыми богами дано. Воля его для нас и после смерти закон.

— 'Привет тебе, сын! Если ты это читаешь, значит, так и остался глупым мальчишкой, который не наигрался в войну. Ты и твоя мать захотели власти, и у вас не получилось. Ну что же, это было предсказуемо. Тебе все равно не удержать страну, которую разорвут в клочья владыки и степные ханы, а твоя мать — плохая замена Иисусу Христу. Поэтому вы должны были проиграть, и вы проиграли. Смирись, сын, ибо такова моя воля. Я приказал сохранить тебе жизнь, но только при одном условии: князь Кий должен умереть навсегда. Его оплачут жены и дети, оплачет родная мать, а на его могиле насыплют курган. У тебя было много времени, чтобы подумать, и я уверен, ты именно этим ты и занимался. Ты ведь неглуп, просто слишком горяч и недальновиден. Начни жить заново, в других землях, и завоюй свое царство мечом, как и хотел.

Итак, Кий умер, а нового человека я нарекаю именем Рюрик. Он княжьего рода, словен из племен Поморья. Если ты примешь свое новое имя, оно принесет тебе удачу. Твой род станет не менее знаменит, чем тот, к которому ты принадлежишь по крови. Слава князя Рюрика переживет века. Если же ты откажешься от моего дара, то умрешь в неизвестности, и твое тело рассыплется в прах, не погребенное и не оплаканное никем. Иди к озеру Ильмень, к тому месту, где из него выходит река Волхов. Заложи там град Новгород Ильменский и правь в нем. На восток от него, по реке Ловать найдешь волоки, которые ведут в реку Итиль, именуемую здесь Волгой. Через них готландцы, свеи и даны пойдут в Персию за серебром и тканями, а Новгород станет крупнейшим торгом в тех местах. Возьми эти волоки под себя. Иди на восток до того места, где река Нерль впадает в Клязьму, и поставь город. Там плодороднейшие земли, и без них тебе Новгород не прокормить. Путь тот будет процветать, пока арабы не дают ходу через свои земли, а это надолго, просто поверь мне на слово.

Договорись с владыками чуди, мери, словен и кривичей, и стань судьей среди них. Впрочем, я не слишком верю в такие договоры, поэтому найми дружину за серебро и долю в добыче. В Адельгьюборге, который мы называем Ладогой, вызови на бой ярла и убей его. Эта деревенщина еще чтит старые обычаи, а потому спокойно признает тебя вождем. В Ладоге много парней, умеющих держать топор, а потом набегут охочие ребята из-за моря. С ними ты подчинишь земли на месяц пути. Правь справедливо, не лей кровь понапрасну, договаривайся и торгуй. И тогда у тебя все получится.

Я же, как любящий отец, буду присматривать за тобой с небес. Я совсем скоро окажусь там.'

Кий, обессиленный, сел на поваленное дерево и вытер вспотевший лоб. Он перечитывал каждую букву раз за разом, и даже не заметил, как Варта положил перед ним меч, щит, шлем, кольчугу, лук и ранец из лосиной кожи, глухо звякнувший, когда его бросили к ногам. Руки князя дрожали, и он пугливо посмотрел на небо. Кий чуял взгляд бессмертного отца. У него ни малейших сомнений не было в том, что старый император видит его сейчас и улыбается укоризненно. Он всегда делал так, когда они дрались с братом Вовкой.

— Тебе пора, княже, — в пояс поклонился ему Варта. — Прощай.

* * *

Три с половиной года назад.

— Я скоро умру, сын, — Самослав был бледен, а его лоб покрыли бисеринки пота. — Поклянись, что исполнишь все в точности!

— Клянусь, отец, — хмуро кивнул Берислав.

Успокаивать и жалеть отца ему и в голову не приходило. Уже и соборование прошло, и исповедь последняя. Да и не тот человек император Само, чтобы вести себя с ним так недостойно. Он жил как воин и умрет как воин.

— Тетрадку эту передай детям и внукам, — сказал Самослав. — Там те точки, которые вам пройти придется. И ошибки… Не допустите их. Особенно когда иконоборчество в Константинополе начнется… Пресечь тут же… Можете с Григорием уже тезисы для диспута набросать.

— Да кто против святых икон голос поднимет? — недоумевающе посмотрел на него Берислав. — Это же ересь великая. Почитание икон нам отцами церкви заповедано.

— Влияние ислама скажется, — слабым голосом ответил император. — Будут говорить, что идолопоклонство это, а господь, мол, и без того вездесущ. Глупость, конечно, но крови из-за нее прольется, просто ух-х…

— С ума сойти можно! — выдохнул Берислав, которому все это казалось каким-то безумием.

— А теперь письма давай напишем, — слабым голосом произнес Самослав. — Начнем с Кия… Он, скорее всего, в драку за наследство полезет, и ты используешь это, как мы договорились. Убивать его не смей.

— А если он подчинится? — спросил Берислав.

— А мы ему несколько писем напишем, — губы отца исказила слабая улыбка. — Я, знаешь ли, не всеведущ.

— Правда? — испытующе посмотрел на него Берислав. — А мне вот по-другому кажется. Скажи, отец, кто ты? Я пытаюсь разгадать эту загадку столько, сколько себя помню. Сделай милость, открой мне эту тайну. Ведь не может человек знать верные ответы на все вопросы, как ты. Не может простой раб вознестись на самую вершину, его судьба гнуть спину до смерти. Отец Григорий считает, что господь послал