Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

до автоматизма, он успел бы понять, что Маград сделал это нарочно, однако его совершенная техника вынуждала атаковать противника, предоставившего для этого возможность. Рука опередила разум, и меч, со свистом разрезав воздух, полоснул Сафира по груди, с лёгкостью разрубив панцирь и чиркнув по рёбрам. Следующим ударом Камаэль собрался добить незадачливого врага, но в этот самый миг Маград, превозмогая дикую боль, поднёс руку ко рту и что было силы дунул. Алый порошок взметнулся густым облаком и окутал императора. Одного вдоха хватило, чтобы мышцы расслабились, и Камаэль выронил оружие, ставшее вдруг неимоверно тяжёлым.

Сафир взмахнул мечом и глубоко погрузил его в грудь своего врага. С усилием он провернул клинок, чтобы раскрыть рану. Камаэль тяжело рухнул на колени, а затем упал на пол. Он был ещё жив, хотя кровь текла по тунике рекой. Сафир достал из кармана горсть смеси, из которой можно было сделать плоть, и принялся втирать её в свою рану. Это было нелегко, поскольку от боли он едва держался на ногах, а быстро текущая кровь вымывала зелье. Мысленно он позвал ящера — Эл научил его и этому — и через несколько мгновений за окном промелькнула огромная тень.

Маград погрузился в лёгкий транс, чтобы превратить вещество в плоть и хоть как-то залечить рану. Он убрал меч в ножны и действовал обеими руками, уже красными от крови. Она же покрывала его одежду. Если бы не волшебство, жертва, которую он принёс ради того, чтобы повергнуть врага, могла бы оказаться для него смертельной.

Сафиру понадобилась пара минут, полных боли, чтобы остановить кровь и стянуть края раны. Он чувствовал головокружение и тошноту. Пора было убираться.

— За что ты так ненавидишь меня?! — донёсся до Сафира слабый голос.

Опустив глаза, он увидел, что Камаэль всё ещё жив. Это было невероятно! Смерть давно должна была настигнуть его! Похоже, Эл прав: император действительно практиковал магию. Но кровь из раны продолжала течь, и у него не было ни малейшего шанса выжить.

— Почему?! — Камаэль едва мог говорить, но, хотя силы стремительно покидали его, во взгляде императора Сафир прочёл требовательность: Марад-Изтаэрд хотел знать, почему его воспитанник убил своего повелителя.

Глава 95

На секунду в душе Сафира всколыхнулось старое и давно похороненное сомнение: что, если всё было ложью, и Камаэль не имел отношения к смерти его родителей?! Но он тут же отогнал его, ведь у него имелось доказательство — обвинительный документ, подписанный императором.

— Ты убил моего отца и мою мать! — проговорил Сафир, уже слыша, как бегут по коридорам дворца преторианцы.

— Как ты узнал?! — страдальчески вопросил Камаэль.

— Не имеет значения! — ответил Сафир.

У него камень упал с души, ведь своим вопросом император подтвердил всё!

Пора было уходить, и юноша огляделся, прикидывая, как это лучше сделать.

— Ты не знаешь… всей правды! — тихо проговорил император.

— Я знаю достаточно! — отозвался Сафир.

За окном дожидался ящер, готовый унести его прочь из Урдисабана, где у Маграда не осталось ничего, о чём стоило сожалеть. Нужно было лишь выбить при помощи магии решётки.

— Твой отец… Ты думаешь, я завидовал ему? — донеслись до Сафира слова Камаэля.

Он взглянул на умирающего врага, и тот показался ему очень маленьким.

— Я не знаю, — сказал Сафир.

До него долетали испуганные крики слуг и топот гвардейцев по мраморному полу — они были уже совсем близко. Пока им удастся выломать дверь, пройдёт не меньше пары минут. Этого времени более чем достаточно.

— Каид-Маград был предателем! Я не хотел тебе говорить, всегда оберегал от этого. Чтобы не потерять род, — Камаэль закашлялся, и по его подбородку потекла кровь. — Приказал всем молчать, даже следствие провёл тайно. Никто не знал. Я считал его другом! — император с видимым усилием покачал головой. — А он готовил измену! Твой отец был очень… амбициозен. Хотел захватить власть, но заговор раскрыли. Для меня… это стало большим ударом. Но доказательства были неоспоримы. Он подкупил многих моих слуг и даже гвардейцев, — Камаэль тяжело улёгся на пол, больше не в силах поддерживать себя.

Взгляд его затуманился. Сафир опустился на колени рядом с ним, ловя каждое слово. Из груди поднимался жар.

— Доказательства! — требовательно сказал он. — Где они?!

Дверь сотрясли глухие удары — похоже, гвардейцы воспользовались одним из стоявших в соседнем зале диванов.

— В моём кабинете. Но ты не достанешь их.

— А моя мать?! В чём её вина?!

Камаэль помолчал. То, что он сказал дальше, далось ему с видимым трудом.

— Сафир! — прохрипел он, плохо владея языком. — Ты мне был как сын, клянусь тебе! Твой отец организовал убийство моей первой жены и дочери. Он подкупил команду, и она потопила судно вместе с ними. Я любил их больше жизни! Твой отец был казнён по закону, даю слово! Следствие провели, как положено, и его признали виновным. А мать… Мне стыдно признаваться, но я хотел отомстить. Если бы она не успела разродиться, ты тоже погиб бы. Но я хотел сохранить род для империи и приказал принести отпрыска Каида мне, если он появится на свет прежде, чем умрёт жена Маграда. Я взял тебя вместо дочери, которую отнял у меня твой отец, и полюбил, хотя ты и был сыном моего врага! — Камаэль попытался прикоснуться к Сафиру, но не смог поднять руку. — Прости меня, мой мальчик! — в его глазах было неподдельное страдание, и Сафир поверил каждому слову императора.

Ему сказали правду, но не всю! Случайно или намеренно — теперь не важно. Его отец оказался изменником, а он только что убил своего повелителя и благодетеля. Сафир знал, что со стороны Камаэля оставить в живых сына изменника было большой милостью: как правило, род предателя истреблялся до последнего колена. И вот теперь тот, кто заботился о нём и оберегал от правды о его отце, от позора, лежал на полу и умирал! Сафир крепко сжал старую жилистую руку императора — впервые в жизни — и увидел, как тот благодарно улыбнулся.

— Простите меня, повелитель! — прошептал Сафир, чувствуя, что едва может говорить.

Запоздалое раскаяние нахлынуло на него чёрной волной, и он был опустошён: мир, в который он верил, в очередной раз рухнул. Это было уже слишком. Маград зарыдал, как ребёнок.

— Беги! — едва слышно проговорил Камаэль.

Через секунду он испустил дух.

Сафир слышал, как гремят по ступенькам преторианцы, и понимал, что через несколько мгновений они ворвутся в зал. Он выпрямился, не сводя глаз с императора. По сути, это был единственный близкий ему человек,