Николай Берг - Крепость живых

Трогаемся. Оказывается, за разговором не заметил подхода «колонны» бронетехники. Маленькая такая колонна. Первая машина выглядит по-боевому, а вот вторая непривычна глазу – из башенки торчит СВТ, что как-то странно.

Пробравшись через саперное буйство, наша техника, вместо того чтоб идти по асфальту Кронверкского проспекта, сворачивает на аллеи Александровского сада. Дима, повернувшись, объясняет: надо проверить проходимость, глянуть, много ли зомби у ограды зоопарка и в парке, и, чем черт не шутит, возникла идея нарастить в будущем ограду парка и оттяпать себе еще кусок территории. Под огороды, например. Сейчас, разумеется, это не получится, а вот зимой, глядишь, и выйдет. Ну да, картошка-то с луком у нас уже кончилась…

В грязные стекла черт-те что успеешь разглядеть. Но что радует – мало тут зомби. Не такая толпень, как на Невском. Вываливаемся из входа в парк на Сытнинскую площадь.

Теперь смотреть в оба. До этого на инструктаже растолковали, что Г-образное здание ИТМО с красивой башенкой огораживает площадь с двух сторон. Охватывает оно и территорию рынка. Сам рынок – здоровенный центральный корпус с различной жратвой, в одном конце овощи и молочное, а в другом рыба и, к сожалению, мясо. Значит, там живчики как минимум. Еще есть павильоны со шмотками и всякой всячиной. А с противоположных ИТМО сторон тоже буквой Г стоят в ряд киоски с продуктами. Еще просили присмотреться к магазину парфюмерии и иметь в виду колледж, – может, там кто живой. Проезжаем мимо запертых ворот на рынок. Следующие открыты настежь. На углу автобус останавливается, а броники проезжают дальше. Неплохо так проезжают – дымина из их выхлопных не валит. Значит, еще поездят.

Вовка поворачивается и говорит:

– Вполне возможно зачистить. Нашли «газель» и «бычок» в рабочем состоянии. Николаич говорит: один фургон с приманкой – и с зомби можно разобраться за несколько часов.

– Беда только в том, что у нас нет тут фургона-ловушки. Его еще сделать надо.

– Это да…

– М-да, картошкой мы сегодня вряд ли разживемся.

– Точно не сможем…

К глубокому сожалению, никаких признаков наличия живых людей никто из нас не находит, как ни внимательно мы смотрим.

Сзади появляются БРДМ, объехавшие квартал. Пристраиваемся им в хвост. На квадратной Австрийской площади головной броник сворачивает вправо, и по сравнительно пустому Каменноостровскому проспекту катим к Неве, заодно отмечая большое количество мертвяков без обуви – ну да, тут же центральная мечеть…

Ближе к Неве и зомби почти нет. Единицы в поле… Сооруженный стараниями саперов забор у бензоколонки со стороны выглядит жидковато…

Набережная. Справа сидят невозмутимые ши-цза. Тут машин не то чтоб много, но стоят они как-то кучками. В одной такой кучке увяз вполне приличный с виду мебельный фургончик – «зилок». Рядом с ним встает вторая БРДМ, первая отходит ближе к парапету набережной. Ворочают башенками. Но ни со стороны ресторана «Дворянское гнездо», ни со стороны Домика Петра Первого, ни даже от резиденции представителя президента к нам не идут зомби и не бегут живые. Тишь да гладь.

– Первая группа, на выход, – говорит Вовка, отняв от уха рацию. – Водитель фургона в кабине, ключи, стало быть, на месте.

Осторожно и аккуратно из автобуса выходят четыре человека. Вовка, опустив стекло в своей дверце, пристраивает ППС. Упускаю момент, когда в бээрдэмках открываются лючки и оттуда высовываются наши люди. Буднично хлопает несколько выстрелов. Те зомби, что были рядом – грязные, медленные и какие-то несчастные с виду, – покорно ложатся. Остается только водитель фургончика – видно, как он ерзает в кабине.

С ним справляются и без нашей помощи. Один из четверки открывает дверь кабины, и вылезшего оттуда водителя в три пистолета кладут на месте. Ключи и впрямь оказываются в замке, только вот бензина в машине нет и, похоже, аккумулятор скис.

Слава богу, аккумулятор в запасе есть, его тут же ставят, в бак заливают канистру из трех висевших на БРДМ, и двое из четверых садятся в кабину фургона, а двое возвращаются к нам.

Трогаемся дальше, только вид спереди теперь закрывает фургон… Смотрю на Неву – там и впрямь, то отставая, то выдвигаясь вперед, болтается уже знакомый катер. Приятно, что уж…

– А что это за китайские собаки там стояли? – спрашивает вслух один из вылезавших.

– Это не собаки, это ши-цза. Ши-цза не собаки, а полульвы-полулягушки. У правого – он самец – под лапой жемчужина, у левой – самки – детеныш. Сто лет уже тут стоят, – замечает Дмитрий. – Их ставили в древнем Китае у храмов и кладбищ, чтобы охраняли вечный покой усопших владык.

– Ага, как и сфинксы у Академии… Тоже покой фараонов должны были охранять.

– Да уж, тут теперь им самое место, кладбище с гуями охранять…

– Чего-чего?

– Гуй – это у китайцев демон-оборотень, дух умершего грешника.

– Гламурненько!

– И к месту. А как звучит! Вот вам гуй! Ни гуя нет! Гуево! Негуево!

– Огуели! Гуями обложили!

– С гуя рухнул!

– Ни гуя, ни гуя – а потом гуяк!.. И гуюшки, гуюшки…

– На гуя до гуя нагуярили?! Выгуяривайте к гуям! На гуя выгуяривать? Загуяривайте на гуй!

– Все! Принято на вооружение!

Пока трепались, проскочили мимо Нахимовского училища, где замерли в затишке пятеро пацанов в форменках; мимо «Авроры». Ползем медленно. Передняя БРДМ расчищает дорогу, распихивая в стороны стоящие как попало автомобили.

– В Нахимовском тож никого живых не видно.

– Их тут с первого дня уже нету.

– Как так?

– А клешники тогда еще тут десант выкинули, и всех пацанов, кто еще был жив, тут же под прикрытием десанта и вывезли. МЧС тогда им помогали на своих галошах, как раз и заметили, что в крепости люди. Мимо шли и попали под полуденный выстрел.

– Небось сразу догадались!

– Догадаешься тут…

Проходим по Сампсоньевскому мосту. Мертвецов становится заметно, и сильно заметно больше. Немудрено – шесть больниц, куча школ. А у нас с 1930-х годов всегда рядом с больницами размещали школы и гостиницы, чтобы было где раненых размещать, если что плохое произойдет, вокзал с его бомжами… Не толпа на Невском, но густо. Очень густо. И грустно – много мелькает грязных и окровавленных белых халатов, зеленых шапочек и медицинских костюмчиков веселых расцветок… Коллеги…

Первые признаки живых – шторы, свисающие из окон верхнего этажа Михайловской военной артиллерийской академии. Останавливаемся. Кто-то впереди пускает ракету, потом еще одну. Но никто не отзывается. Едем дальше.

Опер сидит как на иголках. Теперь вроде как он играет роль Сусанина – где-то рядом его пресловутая не то оружейная комната, не то тир. В карты не смотрит, – видимо, ориентируется и так. Колонна отходит от набережной, и мы премся в какие-то глубины не то промзоны, не то зоны железной дороги. Впереди слышна короткая пальба, проезжаем в распахнутые ворота.