Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

ответить на любой ход противника и непоколебимая вера в своих людей.

На бронированное плечо Финукейна падали зеленоватые отблески парящего над столом экрана. Орлиный профиль перечеркивал тончайший микрофон передатчика, а огненные волосы топорщились, словно медная проволока.

Скрещенные на груди руки командира были прикрыты надежной, годами зарекомендовавшей себя булл-пап-винтовкой «Кел-Тек ХФБ». Сам он считал добрым знаком одно ее наличие, искренне обрадовавшись, когда Шлейзинг доложил, что сможет совершить покупку. Когда в руках ирландца оказывалась эта компактная, мобильная, емкая и надежная игрушка, любая партия проходила, как по маслу.

Невольно вспомнив Метро-Манилу, Финукейн поморщился. Мысленно выругался, отгоняя дурные мысли. Скомканным завершением той странной партии он был обязан вовсе не отсутствию любимого образца автоматического оружия. А человеку, которого когда-то считал надежным и твердым душой. Человеку, которого он сегодня остановит, раздавит и отбросит прочь…

Неподвижный, словно с него писали портрет, Киллиан вслушивался в радиосводки, новые сообщения о беспорядках вокруг квартала и общий эфир небоскреба; вслушивался, готовый в каждую секунду принять новое решение. Решение, от которого будет зависеть, как быстро их группа одержит сегодняшнюю победу.

Киллиан Финукейн, Леандро Байн и Бесарт Радольский находились в зале с имплицитором. Алексей Порханов — в генераторном; Анджей Зентек — во вспомогательном блоке. Маргарита Ландау и Дрейфус Эджиде держали главный вход.

Позиции были заняты.

И рыжеволосый не мог дождаться, когда его фигуры смогут сделать ответный ход…

20–20

Коридор вывел к узлу лестничных маршей.

В стенах холла виднелись несколько дверей и три открытых ответвления, уводящие к лифтовым шахтам. Совсем неподалеку находились подземные парковки для сотрудников, а поэтому здесь уже было не столь безлюдно, как на самых нижних этажах. Впрочем, на Гамбург опускалась ночь, и в этот час опустела и парковка — если не считать редких охранников, операторов уборочных роботов и ремонтников, узел был пуст.

Короткими перебежками пересекая коридоры и пустынные складские помещения, пешки передвигались к скоплению грузовых лифтов. Любые группы людей они обходили альтернативными маршрутами, стараясь не вступать в столкновения.

Двери послушно распахивались перед заклинаниями электронной отмычки, камеры подавлялись «заморозкой». Наконец бойцы Данста вышли к широкому невысокому залу, где располагался цех ремонта автопогрузчиков.

Помещение было погружено в полумрак, и лишь в комнатке у въезда сквозь оконные жалюзи пробивался свет ламп, да неярко мерцала ночная подсветка вдоль стен. Перемещаясь между спящими машинами, пенсы осторожно миновали зал, по аварийной лестнице поднявшись еще на два этажа. Бесшумно, словно пожаловавшие в курятник лисы.

Заняли позиции — Кольт на лестнице в тылу; Сантейро и Варгас у дверей запертого склада; Жак-Стефан двигался в беззвучном авангарде.

— Тут, — Исмаэль развернул карту, укрепленную на левом предплечье, и привлек внимание гаитянина. Его палец заскользил по листу умной бумаги. — Вот тут мы откроем лифтовые шахты, тут появится возможность для подключения терминала. Две минуты тратим на проход вот этих комнат, тут наверняка будут местные… потом сюда и сюда.

Зеркальные очки Фаусто следили за светлой линией маршрута, прочерченной прикосновением и угасавшей только через секунду.

— Выдвигаемся, — Варгас свернул план.

Годар, засевший на границе ближайшего коридора, обернулся, ожидая сигнала. Мексиканец кивнул ему, махнул Джастину. Группа миновала еще два боковых прохода, а затем француз опустился на колени и вскинул сжатый кулак.

Двигаясь совершенно невообразимо для человека, увешанного оружием, Сантейро ушел вперед — грациозно, мягко и быстро. Исмаэль, воспользовавшись заминкой, еще раз изучил расположение ближайших сенсоров — дар погибшего Гармоника. Кольт смиренно прикрывал тыл.

Фаусто и Годар о чем-то шептались у поворота. Похоже на этот раз тайно обойти работников Кей-Джи-8621 не удавалось.

— Троица у грузовика на погрузочной площадке, — юрэй открыл лицевой щиток и качнул головой в направлении грузовых лифтов. — Пьют пиво прямо возле кабины физиосканера. Это на нашем пути…

— Не самое удачное место для вечеринки, — Сантейро бережно выставил за угол щуп видеоразведчика, изучая диспозицию на внутреннем экране шлема. — И время… Нужно чистить.

— Нужно, — улыбнулся Стефан, и в этот момент даже сквозь непрозрачную маску было заметно, как преобразился пенс — за одно мгновение из непутевого старика в плотоядного убийцу, готового поработать ножом. — Как в старые добрые времена…

— Не забывай, — тихо предупредил темнокожий здоровяк, — Мартин приказал действовать гуманно.

Глаза Жака-Стефана сузились, но он послушно кивнул.

— С возрастом жажда крови идет на убыль, так, Замбо?

Француз опустил забрало, неспешно крепя электрический разрядник на тактическую планку винтовки. Продолжая ощущать на себе взгляд великана, поднял голову, чуть склонив ее на бок.

— Думал, я не узнаю тебя, мой гаитянский друг?

В ответ Сантейро повел огромным плечом, словно собирался отмахнуться, но вместо этого лишь заменил батарею на собственном подствольном шокере.

— Прошло много лет, старик, — произнес он, тоже не пользуясь рацией.

— Надеюсь, — в облегающем бронекостюме пожимать плечами было неудобно. Но юрэю это удалось, одним непростым жестом одновременно передав смущение, равнодушие и уверенность в собственных словах, — что достаточно много, чтобы позабыть обиды…

— Я примирился с судьбой, Годар, — с прохладцей ответил ему Сантейро. — Нам слишком часто приходится менять стороны, чтобы копить зло на тех, кто чуть не отнял твою жизнь.

— Рад слышать, — совершенно серьезно произнес тот. Активировал разрядник, дожидаясь накопления импульса. — А вообще ты прав, хороших врагов никогда не забудешь. Как говорил отец, mieux vaut un ennemi sage qu’un ami stupide[50]… Стоит признать, мы тогда здорово надавали вам по заднице, Замбо… Но тебе удалось уйти…

— Мне удалось выжить…

— … а это делает тебе честь. С тех пор я искренне уважаю тебя, Фаусто. И рад, что эту лямку мы тянем вместе, поверь…

Годар кивнул, машинально прикасаясь к груди, где под броней от плеча тянулся широкий, ноющий на погоду шрам от мачете гаитянина. Он не лукавил — зная собственную цену, юрэй в самом деле уважал бойцов такого класса, как темнокожий.

— Приятно слышать, revenan[51], — Сантейро ответил кивком, признавая слова напарника. — Нужно отдать Дансту должное, он умеет собирать команду…

— Твои очки, — Жак-Стефан пальцем постучал себя по забралу напротив переносицы. — Оттуда?

На этот раз Сантейро не отреагировал.

— Я заберу двоих слева, — предложил он, поднимая винтовку.

— Не стану жадничать, — с улыбкой в голосе согласился француз.

Они вышли из-за угла. Пригнувшись и выставив оружие.

Рабочие, попивающие пиво неподалеку от физиосканера, ошалело уставились на две серые тени, вынырнувшие к ним, будто из алкогольного угара.