Фантастика 2025-157 - Александра Антарио

Вопрос заставил Сортэне задуматься. Перечислить обреченные кланы среди родственников он мог без труда. С родственными с обреченными было сложнее.

— Многие на самом деле. Обреченных кланов гораздо больше, чем вы привыкли думать.

Если в этом Герберт и сомневался, то только до того как ему озвучили список. Кунс, Вестэне, Нермир, Сериос, Шарнай, Дженгари… Даже Ренис оказались из обреченных, хотя пока у них и было всего две неполноценные инициации, но это уже было достаточно, чтобы совпадением такое не считалось. В родстве с обреченными кланов состояло и того больше. Родниться с ними не испытывающие проблем с инициацией на главенство кланы опасались, так что обреченные во многом варились в своём котле. Заключали браки между собой, с бескланниками, с малыми кланами, из тех, кто готов был пойти на риск ради денег или ещё чего-то. Обреченные-то кланы погибали и обычно быстро (Сортэне были тут исключением), а вот их имущество оставалось родственникам.

— А если начнётся каскад? — Так называли цепь сорванных инициаций на главенство. — Он ведь может и переброситься на другой клан?

— Может, — кивнул Грегор Сортэне. — Особенно, если принимать супругов к себе конкретный клан не может и дети наследуют обе силы. Поэтому мои предки и пошли на поклон к артефакторам Ластре.

— Ваш артефакт был создан в единственном экземпляре? Или были подобные? — вдруг пришло в голову Герберту.

— Насколько я знаю, артефактов было два. Вот только от собственного каскада это Вирмор не спасло.

— И что стало с артефактом?

— Не знаю. Но он был заклят на кровь, как и наш. Думаю, погиб вместе с родом: фактически это малый родовой артефакт, а все родовые артефакты погибают вместе с последним главой клана или тем, кто последним пытался пройти инициацию на главенство.

Это следователь знал. Потому уточнив ещё пару моментов про перечисленные кланы, уже думал перейти к другому интересующему его вопросу, но всё же не удержался от вопроса:

— А Герт? — К делу это никак не относилось. К этому, по крайней мере. Но ему было любопытно, а своё любопытство огневик старался, когда это возможно, удовлетворять: никогда не знаешь, какие на первый взгляд ненужные сведения пригодятся в расследовании.

Старый маг вопросу ничуть не удивился:

— И это раскопали? Да, мой младший сын был обручён с Амелией Герт, мир её праху. — Этим признанием он, надо признать, гостя весьма удивил: в старом деле об этом не было ни слова. — Но только обручён. До свадьбы дело не дошло. — Видя, что гость жаждет подробностей, продолжил: — К сожалению, её отец умер, приключилась та история с её братом, она стала единственной наследницей, и помолвку пришлось расторгнуть. А потом тот покончил с собой, и она вынуждена была стать главой клана. Тоже полноценную инициацию пройти не смогла, но хотя бы разум не утратила. — Это всё и так с трудом укладывалось в голове, но меркло по сравнению со следующим: — Но старым договорённостям осталась верна, не так давно мы обсуждали возможность обручения её дочери с моим внуком.

— Но ведь Семила была единственной наследницей!

— Да. Но Амелия не желала продолжать это безумие. То, что Герт обречены, было ясно как божий день.

Осознание пришло мгновенно и было словно обухом по голове:

— Она хотела прервать род⁈

— Хотела. Жизнь потомков для неё оказалась ценней, чем родовая сила. И ладно бы ещё не было сумасшествия, но обрекать своих потомков даже не на быструю смерть, а на такое существование? — Грегор Сортэне покачал головой. — Правда, вряд ли с таким подходом согласилась её мать. А теперь, когда девочка возглавила род, полагаю, помолвка и вовсе не состоится. Флоренс и от помолвки дочери была не в восторге, открыто не возражала, но было видно, что это не её решение. Ну а сейчас старая мегера уж точно не позволит внучке породниться с другим обреченным кланом.

— Погодите, погодите! Старая леди Герт жива⁈

— Конечно. Вы же вроде бы расследовали дело о смерти Амелии, или я не прав?

— Правы. Но я не нашёл ни единого указания, что… — Герберт проглотил окончание фразы, мысленно обозвав себя идиотом, не сделавшим самого простого запроса или даже просто не ткнувшим на одну из граф в карточке. А ведь та там наверняка была! Как он мог так проколоться, следователь не понимал.

— Я лично видел Флоренс чуть больше месяца назад, когда та вернулась в страну, — заверили его.

По ощущениям волосы на голове Герберта зашевелились. По отдельности фразы «от помолвки дочери была не в восторге» и «вряд ли согласилась с таким подходом» могли быть просто мнением. Но в сочетании со следовавшими за недовольством Флоренс Герт смертями — сначала её мужа, а потом и дочери, уже вызывало серьёзные подозрения. Не укладывалась в картину тут только смерть брата Амелии. Ни к чему было матери отказываться от опекунства над недееспособным главой, ни к чему. Зато, если учесть один нюанс, и допустить, что убийцы — разные люди… Впрочем, сейчас он работал над другим делом. И в нём, кстати, старая леди тоже могла быть замешана.

— Она была здесь? — перебил мужчину, пустившегося в какие-то воспоминания, следователь. — Ну, старая леди Герт? Знала про артефакт? И если да, то что именно?

Вопросы заставили Грегора Сортэне нахмуриться:

— Вы же не думаете, что это Флоренс Герт? — он надавил на гостя взглядом. Герберт, на которого такие приёмчики давно не действовали, пожал плечами. — Да нет, это совершенно исключено! Сроки совершенно не сходятся!

— Пока это просто предположение, — успокоил следователь. — Но она ведь знала об артефакте и его возможностях?

Глава рода Сортэне кивнул. Из дальнейшего опроса Герберт выяснил, что мать Амелии Герт, урожденная Флоренс Нэйтел, действительно знала про существование артефакта и его возможности, причём ещё со времен несостоявшейся свадьбы дочери. Чего она вроде бы не знала, так это того, что перенастроить его на другой род невозможно. Как не знала и того, что внучка инициирована полноценно. Об этом вообще не знал никто кроме Герберта, Мари, Гвендолин и Леонарда. Ну и Тиберия, скрыть от которого подобное было не в силах Герберта. Даже сама девочка не понимала