Станислав Сергеев - Вторая попытка

Стоящий рядом штабс-капитан Архангельский тоже увлекся чтением, и постепенно на холеном лице выступали красные пятна жуткого раздражения.

— Это ж измена! — только и смог выговорить офицер.

Керн не спешил с выводами. Уж слишком это попахивало провокацией, и сами обстоятельства смерти профессора наводили на размышления. Он подозвал стоявшего в стороне Серогозова.

— Ну что, милейший, хвалю, правильно сделал, что вызвал. Тут всё очень непросто.

— Рад стараться, Аристарх Петрович! Может, вы замолвите словечко…

— Непременно. Но скажи, что тебя насторожило здесь?

Сыскарь помялся.

— Ну, говори.

— Всё вроде чисто и красиво, вот только знаю я, что вчера вечером у него девочка гулящая была, которую он постоянно к себе приглашает. Девочка самый сок. После такой, да в петлю? Да не в жизнь не поверю, и видели тут вчера ночью странных субъектов. Никто ничего точно сказать не может, лица прятали и скрылись быстро. Но вот только Алешка Ивашкин, морфинист, тот, который раньше в банде Мэтра был, вчера на гоп-стоп пытался кого-то в соседнем квартале взять, так и нашли его в подворотне со свернутой шеей. Фартовые говорят, на серьезных людей налетел.

Керн смотрел на пожилого сыскаря, которому из-за пятерых детей постоянно не хватало на жизнь, и быстро анализировал ситуацию. Явно Грушевского в петлю не просто так засунули и представили такие убойные материалы, по которым можно хоть сейчас проводить массовые аресты. Но вот кому и зачем это надо? Явно работали очень серьезные люди. Неужели контрразведка начала свои чистки?

Степка Архангельский тоже это слышал и с интересом смотрел на своего друга детства, прекрасно понимая, что стал свидетелем какой-то необычной истории.

От раздумий Керна отвлек шум — в дверях комнаты появился плотный, среднего роста артиллерийский капитан, при виде которого у Степки Архангельского на лице застыло выражение дикого изумления. Капитан быстро сориентировался, Архангельскому козырнул и, повернувшись к Керну, просто сказал:

— Господин Керн Аристарх Петрович?

— Да. С кем имею честь?

Но капитан не стал отвечать и просто протянул письмо в запечатанном сургучом конверте. Увидев печати, Керн изумленно еще раз глянул на капитана, перевел взгляд на своего друга, штабс-капитана Архангельского, который тоже видел печати. Тот коротко кивнул, давая понять, что фактически подтверждает личность посланца от столь высокопоставленной особы.

Трясущимися руками Керн осторожно вскрыл письмо и начал читать:

«Уважаемый Аристарх Петрович. Мне Вас рекомендовали как человека кристальной честности и высокого ума. К Вам в руки попали материалы, которые доказывают, что против нашей Родины готовилась очередная подлость — руками людей, которые готовы пролить реки крови ради выгоды своих хозяев. Я очень надеюсь, что в столь трудный час для нашей Родины Вы в полной мере воспользуетесь попавшими в Ваши руки материалами и пресечете деятельность людей, готовившихся расколоть наш народ. Я буду пристально наблюдать за Вашими свершениями, и если возникнут определенные трудности, с которыми Вы будете не в состоянии справиться лично, постараюсь негласно Вам помочь, поддержать. Дело за Вами.

«P.S. Я не буду против, если часть полученных вами материалов просочится в газеты. Всё равно будет необходимо раскрыть глаза людям на гнусные замыслы наших врагов, внешних и внутренних».

Керн несколько раз перечитал текст письма и удивленно уставился на протянутую руку капитана-посланца. Наконец-то поняв, что от него хотят, он вернул письмо и стал ждать разъяснений. Но капитан устало улыбнулся и просто сказал:

— Удачи вам, Аристарх Петрович. Делайте свое дело по совести со всем старанием. Если будут проблемы, позвоните на телефонный коммутатор Мариинского дворца, назовитесь — и вас всегда готовы выслушать, но… это при условии, что вы будете качественно и профессионально относиться к своим обязанностям, как это делали до этого.

Отдав честь, капитан исчез так же стремительно, как и появился.

Керн повернул голову к другу, штабс-капитану Архангельскому.

— Ты его знаешь?

— Он из свиты вдовствующей императрицы. Всегда в тени, но его стараются не трогать, — и чуть помедлив, осторожно сказал: — У нас считают, что он связан с пришельцами.

— С чего так думаешь?

— Несколько раз видели у него в руках непонятные штучки, вроде как из арсенала пришельцев…

И тут же замолчал, обернувшись на тихо стоящего в углу комнаты старого околоточного надзирателя Серогозова, но тот делал вид, что ничего не видел и не слышал.

«Ладно, потом поговорю с ним. Серогозов не дурак, и понимает, во что может вляпаться. Надо будет выписать ему премию за усердие».

Возвращаясь на службу с опечатанным кофром, где лежали все бумаги, найденные в квартире повесившегося Грушевского, Керн спокойно и методично просчитывал ситуацию. Личное внимание со стороны вдовствующей императрицы его сильно удивило, даже поразило, и заставило сердце биться быстрее в предвкушении карьерных успехов, но вот всё остальное… Степка Архангельский после визита капитана больше отмалчивался и вскоре под каким-то предлогом покинул общество друга детства. А вот Аристарх Петрович быстро сложил в уме все элементы мозаики и примерно понял, что происходит.

Его взяли в большую игру, где ставка — судьба империи, и сейчас ему предложили быть на стороне вдовствующей императрицы, скорей всего императора и, конечно же, новороссов. Их глава генерал Оргулов предупреждал относительно подрывных элементов внутри страны, и это, видимо, начало деятельности новороссов. Керн не сомневался в достоверности найденных документов, а значит, у него, при прямом содействии столь серьезных союзников, просто развязаны руки. Надо только всё сделать правильно, любой ценой, — именно этого от него ждут. Что ж вперед!

С почти дьявольской улыбкой сыщик охранного отделения Киева с кофром, полным убойного материала на националистов, зашел в здание, а неприметный человек, в одежде разносчика молока, поднял руку и, нажав кнопку на манипуляторе радиостанции, тихо проговорил:

— Это Тур. Объект с грузом «А» зашел в охранное отделение. Жучка к нему подсадили.

В наушнике раздался ответ:

— Вас понял, Тур, продолжайте контроль.

Павел Ненашев, сидя в роскошном номере одной из киевских гостиниц, откинулся в кресле и улыбнулся. Операция «Вшивая вышиванка» перешла в активную фазу.