Василий Головачев - Контрольный выстрел

— На этот вопрос ответить легче. Две их запасные базы мы раскрыли и захватили. Реперная база гуррах пока не найдена, но есть подозрение, что она укрыта в одном из горных районов Лаокоона на Марсе. Там видели гуррах. Я планирую разведрейд в это место.

— Я с вами, если не возражаете. Герцог кивнул:

— Не возражаю. Теперь о деле. На базе тех данных, что получили ваша жена Забава и внучка Видана, Велизар хочет провести эксперимент по управлению полем нашего северославянского эгрегора. Нужен третий угол квалитета ответственности, а также третий перципиент.

— Кто первые два?

— Велизар и Пайол Тот.

— Согласен. А почему эту честь решили предоставить мне? Разве вы сами не могли составить квалитет?

— Мы в дублирующем экипаже, Аристарх. Экспери­мент опасен, и нужна подстраховка. К тому же темные эгрегоры все больше овладевают пространством, пора по­ставить заслон.

Лабовиц покачал головой:

— Если начнется война эгрегоров...

— То что?

— Человечество сойдет с ума! Нас ждут тяжелейшие испытания.

— Ты можешь предложить что-то иное?

— К сожалению, я не лидер своего эгрегора. Но тоже пойду с вами.

Глава четвертая

ДНО МИРА

Его разбудили звуки музыки.

Впрочем, слово «разбудили» не совсем отражало его состояние, как и слово «музыка» — то, что он услышал. Скорее, это был «белый шум» Вселенной, который застав­лял двигаться вопреки собственной воле, жадно вслуши­ваться в звуки, подпевать, рыдать и смеяться — так он был невыразимо сложен и прекрасен!

«Белая музыка» стихла...

Ставр очнулся, с изумлением огляделся. Его спутники осматривались по сторонам примерно с теми же чувствами, и даже Грехов выглядел заторможенным или рассеянным, прислушиваясь то ли к своим ощущениям, то ли к звукам внешнего мира.

Они стояли посреди совершенно пустого куполовидного помещения с черным полом и перламутровыми стенами. Сила тяжести здесь соответствовала земной, а источник света отсутствовал — казалось, светится сам воздух. И сто­яла в этом помещении такая глубокая тишина, что был слышен шум крови, бегущей по сосудам. Никому из пу­тешественников не удалось даже в потоке Сил прощупать, что за мир скрывается за стенами купола. Во всяком слу­чае, с первого раза у Ставра это не получилось.

— Кто-нибудь из вас представляет, где мы находим­ся? — поинтересовался Грехов, продолжая прислушиваться к чему-то.— Что это за место?

— Дно Мира,— сказал неунывающий Диего.

Ставр напряг силы, стараясь, чтобы этого никто не заметил, и на мгновение разорвал пелену глухой тишины и неподвижности.

— Погранзастава,— пробормотал он.— Это погранза­става «серых призраков».

— У него очень хороший пси-резерв,— одобрительно глянул на Панкратова Ян Тот, обращаясь к Грехову.— Вы не находите, мэтр?

— Посмотрим. Я на него очень рассчитываю,— сказал Габриэль с неким туманным намеком.— Судьба его бли­стательна и необычна, но механизм ее реализации понятен лишь Универсуму.

— Зато непонятен мне,— признался Диего Вирт.— Что за смысл ты вкладываешь в эти слова? Даже Универсум не может знать судеб своих отдельных клеток-вселенных.

— Почему? — заинтересовался Ян Тот.— Он ведь об­ладает полным знанием законов, используемых в той или иной метавселенной.

— Полная формализация научного знания невозможна, как и применение принципов детерминизма.

— Это по крайней мере спорно. Принципиальная не­возможность полной формализации знания может быть за­коном только в нашем домене, в нашей метавселенной, об остальных мы ничего не знаем.

Диего спорить не стал, хотя возражения у него были, потому что он не раз беседовал на эту тему с Греховым и знал то же, что и он.

— А почему мы не выходим? — спросил он.— Или нас ждет карантин?

— Сам же сказал — это Дно Мира,— серьезно прого­ворил Ян Тот.— Мы у границы домена, где метрика про­странства из индефинитной становится псевдоевклидовой, а то и вообще метрикой Минковского. Защита наших ко­стюмов может не справиться с корреляцией местных за­конов.

— Возможно, ты прав, файвер,— вздохнул Грехов, сно­ва посмотрев на Ставра с неопределенным интересом, словно приглашая его вмешаться в разговор.— Нам с Пан­кратовым придется выйти вдвоем. Ему не страшен даже дьявол, да и я... — Беглая улыбка тронула губы Габриэля.

С тихим звоном в сплошной стене купола появился прямоугольный контур. Грехов, не говоря ни слова, на­правился к нему, тронул стену рукой, и рука по локоть вошла в перламутровое мерцание, исчезла. Без задержки Грехов шагнул дальше, пропал. Ставр молча двинулся сле­дом, на мгновение свет в глазах сменился тьмой, и он вышел... на вершину невысокого холма, поросшего обык­новенной зеленой травой. Отсюда открывался вид на бес­крайнюю холмистую равнину, уходящую, казалось, в бес­конечность. Небо над равниной казалось вполне земным, высоким, ему не хватало только солнца и облаков.

Ставр оглянулся и вздрогнул.

За небольшим каменным строением, имеющим вид ста­ринной часовенки, из которого вышли разведчики, в кило­метре начиналась гигантская стена! Впрочем, слово «гигант­ская» не отражало масштабов явления. Сложенная из ог­ромных каменных блоков стена уходила вверх и в обе сто­роны — в бесконечность, как и равнина с другой стороны.

— Вот это да-а-а! — раздался сзади голос Диего.— Это скорее Стена Мира, а не Дно.

Ставр оглянулся. Диего Вирт, задрав голову, смотрел вверх, на стену. В глазах его светились восхищение, изум­ление и недоверие. Рядом стоял Ян Тот, философски за­думчивый и спокойный.

— Что вы об этом думаете? — спросил Грехов, не обо­рачиваясь.

— Нас держали, чтобы успеть создать этот ланд­шафт,— сказал Диего.— Сеятели где-то недалеко и наблю­дают за нами.

— По-моему, это иллюзия,— тихо сказал Ставр, чувст­вуя, что вопрос больше относится к нему.— Гипноиндукци­онная картина уровня-5, игровая виртуальная реальность.

— Я же говорил: он тонко чувствует изменения поля Сил,— сказал 5Jh Тот.— Вы правы, Панкратов. Мы видим и чувствуем не то, что находится перед нами в действи­тельности. Это — потенциальный барьер, отделяющий наш метагалактический домен от соседнего, не позволяющий клеткам-вселенным со своими наборами констант просачи­ваться друг в друга. Универсум в каком-то смысле — конг­ломерат таких клеток, приближающийся по инвариантности к абсолютному потолку сложности систем. Отдельная мета-вселенная, как наша, например, не реализует всех возмож­ных материальных структур, Универсум — реализует, но для этого ему понадобилось создать клеточную структуру своего тела, разделенную потенциальными барьерами.

— Настолько доходчиво,— засмеялся Диего,— что даже я понял. Но, может быть, это не барьер, а мембрана? Конструктор ведь когда-то-сквозь него просочился.

— Конструктор сделал это неумело и едва не погиб,— сказал Грехов, покусывая сорванную травинку.— Теперь-то он, конечно, знает, как просачиваться в соседний домен. Однако нам одним это не под силу. Если Сеятели не оставили рецепта, нам дальше не пройти.

Путешественники разошлись в разные стороны по рав­нине, пытаясь выйти из потока гипнореальности, чтобы увидеть истинную картину мира. Неизвестно, получилось ли это у остальных, но Ставр добился лишь «мигания» ландшафта: подсознанию удавалось отстроиться от внеш­него поля внушения лишь на короткое время.

Оставив эти попытки, он подошел к Грехову, сидевше­му на корточках над каким-то невзрачным на вид цветком.

— Я давно хотел спросить... Это вы подсказали моему терафиму, где искать нагуаль в лесу?

— Было такое.

— А в доме тоже побывали вы?

— Надо было обезвредить микрошпиона, внедренного в твоего инка.

— Я так и понял.

Из часовни тяжело выползли чужанин и ящер НЗ.

С тихим шорохом в головах людей зажглись огненные слова-ленты чужанского пси-языка: «Нас приглашать обед беседа приятность».

— Пошли побеседуем,— согласился Грехов.

— Неужели прибыл Сеятель? — хмыкнул Диего.

— Скорее всего, с нами будет говорить инк погранза­ставы.

Габриэль оказался прав, их ждал видеофантом местного инка, контролирующего данный комплекс даже не соору­жений — виртуальных состояний погранзаставы. И этот «уголок природы» со Стеной на самом деле был своеоб­разным «дном Мира», на которое замыкался домен родной метавселенной. Если бы возможен был полет на спейсере с неограниченным запасом хода до границ домена, этот полет в любую сторону от точки старта привел бы корабль сюда, к заставе, созданной «серыми призраками».

Хозяин заставы, неотличимый внешне от человека, моло­дой, смуглый, черноволосый, неуловимо похожий на Грехова, ждал их в часовне, внутреннее убранство которой теперь на­поминало интерьер какого-нибудь современного элитного клу­ба. Был предусмотрен даже кегельбан, где гости после беседы с удовольствием побросали тяжелые шары, сбивая кегли.