Игорь Негатин - Право вернуться

Ознакомительный фрагмент

Пока добирался до источника дыма, ничего нового в голову не пришло. Спустился с холма и увидел несколько строений, окруженных деревьями и зарослями кустарника. Обычный бревенчатый домишко. За ним простиралось поле, засаженное кукурузой, и виднелся пустой загон для скота, вытоптанный до серых земляных проплешин. Делать нечего — все равно пришлось бы общаться с местным населением. Почему бы не начать с фермеров?

Обошел заросли — и остолбенел.

Прямо передо мной, на ступеньках веранды, лежал убитый мужчина. Кто-то несколько раз выстрелил ему в грудь. Рядом валялся короткоствольный дробовик с расщепленным прикладом. Чуть дальше, у входа в дом, лежал еще один — молодой парень лет двадцати. Русоволосый, с куцей бороденкой, одетый в испачканный пылью комбинезон. Вся веранда была вымазана кровью. Даже на двери виднелись бурые подтеки.

Мне доводилось видеть трупы, да и видом крови меня не удивишь, но сладковатый запах, витающий в воздухе, добил. К горлу подкатил тугой комок, и меня просто вывернуло. Резко, до боли в желудке. Едва успел отдышаться, как в стороне заметил еще несколько тел — двух женщин и седого старика, лежащего рядом с колодцем.

Дед был еще жив. Он тяжело дышал, уставившись в одну точку. Хрипел, пуская розовые слюни, и понемногу отходил. Я опустился на одно колено, положил винтовку на землю и взял его за руку.

— Вы меня слышите?

Фразу я повторил несколько раз, на всех известных мне языках, но он не отреагировал. Мне кажется, он вообще не слышал и не хотел слышать. Прошло несколько минут, а я сидел и смотрел, как умирает этот старик. Да и что я мог сделать? Попробовал напоить, но он даже пить не смог.

Он умер тихо, без всех этих «последних вздохов» и судорожных движений, о которых так любят писать в книгах. Я закрыл ему глаза и хотел подняться. Протянул руку к винтовке, но не успел дотронуться, как за спиной послышался шорох, и чей-то хриплый голос, растягивая слова, сказал:

— Сынок… даже не думай…

— Хорошо… — У меня даже в горле пересохло.

— Будь добр, держи свои руки так, чтобы я их видел. Ты ведь не хочешь умереть раньше времени?

— Н-нет…

— Вот и прекрасно. Теперь подними руки повыше и поднимайся сам.

Делать было нечего, и пришлось подчиниться. Тем более что голос звучал убедительно, а изображать бессмертного не хотелось. Не тот случай. Я поднялся и задрал руки вверх.

— Повернись. Медленно. Ты меня понял?

— Да…

Вот тебе и первый контакте местными жителями, господин Талицкий. Во всей красе воинствующего фронтира. Передо мной стоял мужчина лет сорока. Загорелый, седовласый и круглолицый. Щегольская, аккуратно подстриженная борода, пухлые щеки и густые брови. Глаза темно-зеленые, зло прищуренные, а от уголков лучики морщин разбегаются, будто он стоит и раздумывает, куда вам заряд отправить — в живот или в голову.

Как бы ни было неприятно стоять под прицелом, но мозги работали четко, фиксируя мельчайшие подробности фигуры. Массивный мужик. Высокий, плотный, и даже небольшое брюшко имеется.

Одежда… Пожалуй, с эпохой Влад не ошибся. На моем визави был серый сюртук, под которым виднелся палевый жилет. Массивная цепочка с брелоками. Небрежно повязанный платок на шее и широкополая шляпа. Из кобуры торчала рукоять револьвера, украшенная белыми накладками. Что и говорить — колоритная личность. В руках он держал короткий дробовик, похожий на двухствольную пушку.

— Ты кто? — спросил он. Говорил на английском, но с каким-то странным и непонятным акцентом. Вроде и растягивал слова, но они звучали резко, как щелчок бича.

— Человек.

— Вижу, что не медведь. Откуда ты здесь взялся?

Объяснить я не успел. Послышался лошадиный топот, и к ферме подскакали несколько всадников. Один из них, молодой мужчина с огненно-рыжей шевелюрой, соскочил на землю и подошел поближе.

— Марк, эти твари ушли. Наши парни отправились за ними, но ты же знаешь… — Он не договорил, злобно сплюнул и посмотрел на меня.

— Как видишь, ушли не все, — усмехнулся мужчина и ткнул дробовиком в мою сторону.

— Это один из них?

— Не знаю… — протянул он. — Мне так кажется.

— Он не похож на бандита, — заметил парень.

— Это почему?

— Слишком чистенький.

— Хм… — Мужчина, которого назвали Марком, поморщился и обратился ко мне: — За каким дьяволом ты остался? Решил обыскать трупы?

— Я не бандит, — хмуро ответил я.

Дело, что и говорить, оборачивалось не лучшим образом. Глупейшая ситуация, и черт знает, чем она кончится. В голове мелькнул образ повешенного, который как две капли воды похож на меня.

— Можно, я опущу руки?

— Если хочешь умереть прямо сейчас, то можешь опустить, — милостиво разрешил Марк.

— Нет, не хочу.

— Тогда заткнись и не мешай нам разговаривать.

7

За моей спиной лязгнула дверь. Щелкнул замок. Приехали…

Камера выглядела как небольшой закуток, отделенный от офиса железной решеткой. Два грубо сколоченных лежака и бревенчатые стены. Рядом, за тонкой перегородкой находилась еще одна камера. В общем, четырехместная гостиница «на пути к виселице», как выразился помощник шерифа.

В город меня доставили ближе к полудню. Связанным и переброшенным поперек седла, поэтому я не смог разглядеть местные достопримечательности. Только вывеску на въезде, в нескольких местах простреленную, и запомнил.

«Rivertown»…

Первой буквы было почти не видно из-за пробоин. Видимо, каждый, кто проезжал мимо, считал своим долгом выпалить по дорожному указателю, салютуя своей лихости.

Контора местного законника словно сошла с киноэкрана.

Большая квадратная комната, часть которой была выделена для вышеупомянутых камер, и присутственная половина — два письменных стола, несколько стульев и рогатая вешалка у входа. Рогатая — в том смысле, что сделана из разлапистых оленьих рогов, закрепленных на широкой доске.

Оружейная пирамида с шеренгой разнообразных ружей и стенд на стене, похожий на доску для объявлений. Камин, несколько полок и громоздкий сейф в углу, сверкающий латунными деталями. Четыре окна с мутными от грязи стеклами и дверь с мощным засовом. Судя по двум пулевым пробоинам, по ней тоже иногда постреливали.

На письменном столе царил привычный офисный бардак: увесистая папка в бархатной обложке и ворох разрозненных бумаг, разбросанных по столешнице. Две глиняных кружки, жестяной кофейник и пепельница. Чернильница, пяток патронов и серебряная ложка. Вот такой натюрморт.

Парни, приехавшие с шерифом, куда-то разбрелись, и даже рыжеволосый Стив, похожий на актера Дэвида Уэнэма, куда-то запропастился. В конторе остался только Марк, который сразу устроился на стуле и начал неторопливо раскуривать сигару, наблюдая за моей хмурой физиономией. Он закурил, выпустил клуб дыма и несколько минут молчал. Наконец кивнул своим мыслям и задумчиво заявил: