Андрей Круз - Вне закона

Ознакомительный фрагмент

На лошади небольшие вьюки, у седла чехол для ружья или винтовки, но оружие у человека на плече, ружье, кажется. И патронташ через плечо, бандольеро. На широком крепком ремне висят ножны с ножом.

Черт, надо было дальше от тропы прятаться, не сообразил я сразу. Человек меня в кустах, может, и не заметит, если буду неподвижен, а вот лошадь учует наверняка. Дальше надо было отходить, дальше.

Человек с лошадью между тем приближался, продолжая немилосердно дымить. Интересно, куда он направился? Не охотиться же, так? Дождался я, когда он подойдет ближе, – и верно, лошадь фыркнула, натянула повод, вроде как притормозив, – учуяла. И я, решив не тянуть, а заодно не дать повода подумать, что где-то тут хищник в засаде, и позволить человеку взять ружье на изготовку, поднялся с колена и вышел из-за куста. Как раз с ружьем наготове.

Человек дернулся, но испугался несильно, похоже. К ружью не потянулся, но не могу уверенно заявить, что это от миролюбия, – мое ружье в руках он отметил в первую очередь, я ведь за его глазами слежу. Еще заметил, как внимательно он оглядел мою шинель. А потом шляпу. У него на шляпе, к слову, два пестрых перышка за лентой, а так шляпа точно вроде моей. И пальто… да у него такая же шинель, как и на мне, только обрезана и перекрашена в черный цвет… и пуговицы поменяли. Или у него с самого начала такая была? Нет, полы отрезаны, я вижу… Это почему?

– Привет, – сказал я по-английски.

Русским человек точно не был, какой-то совсем другой типаж.

– Привет, – сказал тот спокойно, вынув изо рта сигару, после чего перешел на французский, что-то спросив.

Я покачал головой, снова ответив на английском:

– Только английский и русский.

Человек поморщился, из чего я заключил, что он, скорее всего, не канадец, тамошние жители Квебека все же по-английски говорят свободно, разве что с акцентом. Или он по какому-то другому поводу морщился?

– Ищешь люди?

Его английский был совсем слаб, так что, скорее всего, он откуда-то из исконно франкоязычных краев.

– Нет, – улыбнулся я. – Просто иду.

Он меня понял, в глазах мелькнуло нечто вроде мимолетного удивления. Похоже, что такого ответа он не ожидал. Кивнув куда-то в ту сторону, откуда он пришел, человек сказал:

– Лагерь, люди. Еда, отдых.

– Ага, – дружелюбно улыбнулся я, продолжая быстро крутить в голове карусель мыслей.

Моя одежда – это наверняка знак, так? Знак того, что я тут новый. Как в армии, только «дух» был одет по уставу, а каждый боец старше призывом этот устав в чем-то нарушал, для самоидентификации. И можно было не спрашивать, кто сколько прослужил, и так все видно. И одежда моя слабо потрепана, не то что у него, и перекраска опять же, и перья в шляпе – в них, может быть, смысл? Хотя бы в стиле «я тут не новичок и знаю, что к чему». И еще, например: «У меня нет с собой целой кучи денег мелкими купюрами большого размера, с которыми меня сюда закинули во сне и которые можно снять с моего трупа». Может быть, так? Ежу понятно, что может. А татуировку у него на шее я сейчас хорошо вижу. Нет, что там изображено – не пойму, да и если пойму, то черт его знает, что она означает у французских, например, зэков, но все же штришок к портрету…

– Много там людей?

– Много, – заулыбался вроде как вполне искренне собеседник. – Там хорошо, еда, есть женщины.

От такой рекламы я насторожился еще больше. Женщины тут при чем? Их тут так много, что можно рекламировать? Не думаю, их тут должно быть куда меньше, чем мужиков. Специфика места. Тогда с чего он это сказал? Сам со мной поделиться хочет? Очень сомнительно. Тогда для чего? Ответ вырисовывается сразу: разводит. Заманивает. Предлагает расслабиться.

Он меня вычислил?

Да наверняка. Дурак только не вычислит.

И что задумал? Спасти?

Ага, по глазам видно.

Вести к своим, чтобы хором распотрошить?

Опять же сомнительно. Просто потому, что тогда делиться придется, а зачем? А если меня, например, просто сейчас грохнуть, то тогда и делиться не нужно. Труп можно в реку, например. Или просто в кусты оттащить, дальше зверье разберется.

А то, что он стрелять готов, я ни секунды не сомневаюсь. Опять по глазам вижу. Он просто хочет выстрелить, очень хочет.

Почему тогда не стреляет?

Ответ проще простого: потому что не может. Потому что у него ружье-курковка за плечом, курки спущены, потому как со взведенными шляться по лесу опасно, можно и за сучок спуском зацепиться, а мое у меня в руках. И в стволе пуля. Но про пулю он не знает. Дурацкая мысль, вроде как с такого расстояния мелкой дробью не убьешь. Да запросто, никаких проблем, в Америке половина обывателей дома дробовики птичьей заряжает – грабителю от попадания все равно капут, фарш получается, но хлипкие перегородки такая дробь не пробивает. Даже лучше.

– Далеко до лагеря? – спросил я, стараясь говорить медленно и раздельно.

Я не собираюсь ни в какой лагерь. Но я не могу решить, что мне сейчас делать. Не стрелять же его первым только за то, что на дороге попался? И оставлять у себя за спиной боюсь. Он пойдет следом и меня завалит. Он уже вычислил новичка и наверняка знает, что новички несут деньги. Да и ружье со всем прочим ему пригодится, я думаю, миллионером он не выглядит. Вспомнилось, как рассказывал друг-сибиряк о том, что в Тыве в девяностые могли и просто за хорошее ружье в лесу убить. Такие там были нравы, хоть население не из зэков. А у меня ружье очень хорошее, лучше, чем у него. Намного.

– Близко. Два, – он даже два пальца показал, – часа. Мало. Туда. – Он махнул рукой вдоль реки.

Антабки у него на ружье металлические, при шевелении такие брякнут. Он вообще не охотник, он… черт его знает, кто он, на бандита больше всего и похож. Курит, ружье у него побрякивает. Будет снимать с плеча – точно брякнут. И сразу не выстрелишь – опять же курки. Рискну. Ясность мне нужна, чтобы стороны, участвующие в переговорах, раскрыли свои намерения полностью. Тогда и оргвыводы.

– Туда идти?

– Туда, – осклабился он.

Решил, что уговорил. Молодец. Сейчас тебе сюрприз будет.

– На этом берегу?

Он вроде как сразу вопрос не понял, но потом сообразил, закивал:

– Oui. Да. Здесь. – И даже ногой потопал, как бы демонстрируя берег.

– Пошли, – сказал я, без всяких предупреждений поворачиваясь к нему спиной и делая первый шаг.

Даже не в слух превратился, а в локатор какой-то, всей спиной его чувствую. Хрустнула лесная подстилка под сапогом, почему-то заново ощутил запах леса. Все чувства обострились невероятно. Попутно поздравил себя с тем, что я идиот, нельзя так самим собой приблудных уголовников проверять. Плохая идея.