Николай Метельский - Меняя маски

Ознакомительный фрагмент

— Да что здесь интересного-то может быть? А если что и есть, со временем все равно увидим.

— Сакурай-кун, ты не забыл что здесь вступление в школьный клуб обязательно? А сегодня как раз представления клубов. Надо бы пройтись, присмотреться.

— Клубы, — мое лицо скривилось. — И как я мог забыть? — легкое недовольство само собой появилось в голосе.

Я не был против школьных клубов, они мне были не интересны, и я их просто игнорировал. Но в Дакисюро это дело было обязательным, и именно поэтому меня раздражало. Тем нескольким часам, ежедневно, которые займет клубная деятельность, я мог бы найти более рациональное применение.

— Судя по твоему лицу, ты не горишь желанием вступать в клуб, — хмыкнув, сказал Райдон. — Есть причины? Или это просто лень?

— Понимаешь, не то чтобы я считал затею с клубами бессмысленной, совсем наоборот, но у меня и вне школы есть, чем заняться. И мне просто жаль тратить свое время на школьный клуб.

— Хм, понимаю. В таком случае тебе надо выбрать что-нибудь…, - он пощелкал пальцами, — необычное. В этой школе, если и не все, то очень многие клубы принимают активное участие в соревнованиях, выставках, презентациях. В Дакисюро клубам всеми силами помогают в этом. Так что тебе надо выбрать клуб, у которого просто нет возможности куда-нибудь поехать и где-нибудь выступить. Что-нибудь вроде, ну я не знаю, клуба оккультных наук.

— Да ну нафиг, неужто и такое есть?

— Да откуда же мне знать, может и есть. Это я так, для примера. Ну, или может найдешь клуб, где разрешено минимальное участие. В любом случае надо смотреть.

— Ну что ж, тогда пойдем смотре…

Прервала меня девчонка, которая, пробегая мимо, врезалась в мое плечо. От толчка ее развернуло на сто восемьдесят градусов, и, остановившись, она оказалась лицом к лицу с нами. И физиономия у нее была довольно-таки удивленная. С чего бы это?

Хотя прежде всего в глаза бросается не выражение ее лица, а волосы. Зеленые, мать ее, волосы. Острый подбородок, курносый носик, аккуратные губки, изумрудного цвета глаза — красивая, в целом, внешность. Но эта ее зеленая непотребщина на голове, собранная в два длинных хвоста, нехило раздражает глаз и отвлекает от всего остального.

Но вот удивление на ее лице ушло, и на смену ему пришло раздражение.

— Ты что, засранец, совсем страх потерял — посреди дороги стоять? Тут вообще-то люди ходят.

Я поднял брови в удивлении и демонстративно огляделся. Мы с Райдоном стояли у бордюра, с правой стороны дороги.

— Прошу прощения? — Переспросил я.

— Ты. Мешаешь. Мне. Пройти. Ты кто, вообще, такой?

Я, от офигения, даже ответил.

— Сакурай Синдзи.

— Эгей, а это не ты ли тот слабак, которому Кояма с утра лекцию читала? — Ну, блин, начинается. Похоже, я становлюсь знаменитым. Что ж за день такой, длинный.

— А с кем, собственно, имею честь…

— Тебя, ничтожество, это не касается, лучше ответь, какого ты мне ходить мешаешь? — М-м-м, матюгнуться-то как хочется.

— Какая воспитанная девушка. Что неудивительно, с таким-то цветом волос.

Кажется, мне даже удалось сбить ее с толку.

— Причем здесь, блин, мои волосы?

— Да так, Амстердам напомнили.

— Что? — с недоумением спросила она.

— Ничего ничего, это я так, о своем, о девичьем. — И подтолкнув Райдона вперед, решил закончить разговор: — Ну, мы пойдем, пожалуй. Всего хорошего.

Пройдя мимо нее, мы успели сделать всего пару шагов, когда очнулась зеленовласка.

— А ну стоять! Я вас еще не отпускала, — услышали мы за спиной.

Отпускала? Да кто она такая, чтобы разговаривать в таком тоне СО МНОЙ? Резко развернувшись и почти мгновенно приблизившись к ней вплотную, я буквально прошипел ей в лицо:

— Если вы, сударыня, не понимаете вежливого языка, то скажу иначе: отвали нах, дрянь! — И удовлетворившись выражением удивления и замешательства на ее лице, вернулся к Райдону.

— Пойдем уже, наконец. Посмотрим на здешние клубы.

Отойдя на приличное расстояние от ошарашенной девчонки, Райдон спросил:

— Сакурай-кун, мне вот интересно, какая связь между цветом ее волос и Амстердамом?

— Сам я там не был, но читал как-то, что тамошние проститутки носят парики ярко-зеленого цвета. Типа, знак профессии. — И, кстати, я не солгал. В этом мире путаны действительно носят зеленные парики. Правда, только в Амстердаме. Нет, может и в других местах имеется такое явление, но я про это не слышал. В этом мире вообще популярна мода на неестественный цвет волос, чего я не понимаю. Хотя я, пожалуй, не так выразился, нет никакой моды. Синий, зеленый, розовый. Эти цвета так же привычны и естественны, как и натуральные белый, черный, рыжий. Не то, чтобы все население этого мира ходило с разноцветными волосами, нет. Но и таких уникумов хватает.

— Хм, как ты ее. Надо бы запомнить.

Дорога, по которой мы шли, выходила прямо к двум зданиям, связанным между собой переходом на уровне второго этажа. И именно там, как сказал нам проходящий мимо третьекурсник, происходила презентация. Слева от нас стояло длинное пятиэтажное здание, а справа — более короткое трехэтажное. Во дворе суетились группки школьников, расставляя столы, стулья, тумбы. Таскали какие-то плакаты, устанавливали подиумы и стенды. И, судя по скорости, с которой бегал народ, минут через двадцать они будут готовы представлять свои клубы.

— Ну что, пошли внутрь? Не ждать же нам, пока они будут готовы, — предложил Райдон.

— А они разве не на улице все будут?

— Нет, ты что. Здесь самые шумные, типа музыкальных клубов, и те, у кого представление не влезает в клубную комнату.

А суета все увеличивалась. Мимо нас пробежала девушка с бледно-розовыми волосами и охапкой каких-то рулонов. Прямо посреди дворика, рядом с кучей досок, ругались два парня, а недалеко от них на земле валялся третий, оседланный девчонкой в каком-то готическом платье, хлестающей того по щекам.

Первым мы посетили более длинное, пятиэтажное здание. И здание немаленькое, я вам скажу. У него было два выхода, с разных сторон и концов. Войдя в ближайшие двери, мы увидели прямо перед собой лестницу на второй этаж, а справа были стеклянные двери, которые вели в широкий коридор, пронизывающий все здание.

Ах, весна. Лепестки сакуры, воздух наполненный свободой и начинаниями, настроение, трепещущее в предвкушении. Вы спросите, с чего это я вдруг заговорил об этом? Все очень просто, на первой же табличке, которую мы увидели, было написано: «Клуб Весеннего Безумства». И это был первый клуб, который я увидел в школе Дакисюро. И хоть я не догоняю, нафига привязывать название клуба к конкретному времени года, мне было интересно, что прячется под этим названием.