Чёрный ратник - Макс Гато

преображение: из благородного юнца, неловко махающего алебардой, я в мгновение ока превратился в хладнокровную убийцу. Для меня же это было словно возвращением домой. Это новое тело когда-то всё-таки тренировали владению мечом. Или пытались. И каждый нерв, каждая мышца медленно и нехотя вспоминала забытую песнь стали и смерти.

И мне это чертовски нравилось.

Я не стал ждать и метнулся к конвоирам. Наёмники успели достать одного из них и оттеснили оставшегося бойца ещё дальше. К Подмастерью.

— Сомкнись! — крикнул я ближайшему солдату, парируя выпад клинка.

Он, ошалевший, машинально выполнил команду. Теперь мы стояли плечом к плечу — я и солдат. А за нами Подмастерье. Не союзники, не братья по оружию, а лишь временное сборище тех, кто хотел выжить.

Я двигался механически, стараясь не думать. Парировал удары, подбирал мокрую вязкую землю и бросал её в лицо врагам, бил мыском сапога и использовал финты — всё то, на что было способно новое тело.

Но даже двух быстрых смертей оказалось недостаточно. Мне своим вмешательством удалось лишь сбить натиск наёмников. Их было четверо против нас троих. И они перешли к более осторожной, методичной тактике. Они давили, пусть я и видел их тяжёлое дыхание. В их глазах читалась уже не жадность или азарт, а настороженность и злоба.

Вдруг, наемники стройно отступили. Как по команде. И поле брани затихло.

И одного краткого затишья хватило, чтобы я услышал едва уловимый гул, похожий на рой разъярённых пчёл. Воздух заколебался так, что у меня зачесалась кожа. Я дёрнул головой, пытаясь найти источник этого колебания.

И я его нашёл. В глубине леса, в шагах в двадцати от нас, стояла высокая фигура в чёрном плаще и тёмно-серой робе. Его руки были подняты, и между пальцами клубился и рос сгусток светлой, пульсирующей энергии. Из-под капюшона виднелся лишь острый подбородок и губы, шепчущие неведомые слова. Было понятно — маг колдует. Мана перед ним сгущалась, готовясь к смертоносному выбросу. И целился он прямо в нашу сгрудившуюся кучку.

Я услышал тихую ругань, увидел победный блеск в глазах наёмников. Я и сам понимал: никакая скорость, никакое мастерство с клинком не спасли бы от этого.

— В рассыпную! — громко закричал я, но мой голос утонул в нарастающем гуле.

Бежать было некуда. Укрыться не за чем. Заклинание мага разнесёт и повозку, и нас вместе с ней.

Я второй раз за день тяжело вздохнул и почувствовал в глубине тела не страх или отчаяние, а злость. Всё моё естество, каждый кусочек этого тела сжались в один тугой комок ярости. Я не собирался помирать на опушке забытого леса. Меня, последнего Темникова, убьёт безымянный маг? Да ни за что!

Что-то внутри словно надорвалось. Я увидел, как заклинание сорвалось с пальцев мага. Беззвучно и резко. Вот только из меня в ответ вырвалась волна. Чёрная волна абсолютно всепоглощающей темноты. Воздух вокруг меня словно помертвел, все звуки стали приглушёнными, как из-под толстого стекла.

Шар чистой маны столкнулся со вспышкой тьмы в нескольких шагах от меня. Он не взорвался, не рассеялся, а схлопнулся, будто его никогда и не было. С тихим противным хлёпающим звуком, как мыльный пузырь. Свет сменился на мгновение вспышкой угольно-чёрного сияния, которая тут же исчезла.

Эффект был мгновенным. Маг в плаще отшатнулся, как от невидимого удара. Он вскинул голову, и даже издалека я почувствовал его шок и недоумение. Его заклинание было не просто прервано — оно было съедено, уничтожено на корню.

Наёмники передо мной заморгали, пошатываясь, словно их внезапно хватила морская болезнь. Вот только и меня качнуло, как на палубе корабля. Мир поплыл перед глазами, по губам побежала тёплая солёная струйка. В ушах звенело так, что едва расслышал громкие приказы наёмников. Я тяжело опустился на землю, упёршись ладонью в липкую холодную землю. Сердце колотилось, норовясь вырваться наружу.

Вырваться наружу, вслед за пока сырой, но уже смертоносной чёрной аурой. Сквозь тошноту и звон в ушах, я почувствовал дикий, животный восторг. Вот она. Моя настоящая сила. Та, за которую в прошлой жизни меня предали и оставили умирать.

Я поднял голову, с трудом фокусируя взгляд. Мага уже не было там, где он был мгновение назад. Он растворился в тенях леса, получив неожиданный отпор.

Солдат рядом со мной замер с широко раскрытыми глазами, и на его лице был первобытный ужас.

— Тьма… — одними губами произнёс он.

Вот только момент слабости и страха продлился недолго. Солдат мотнул головой и бросился вперёд, на наёмников.

Я услышал, как сталь ударилась о сталь. Когда я смог подняться и прийти в себя, то увидел мрачную картину: на поле боя больше не было сил, способных к сражению. Двое наёмников отходили в лес, утаскивая раненых за собой. Биться сегодня они больше не собирались.

Я смахнул с лица кровь тыльной стороной ладони. Я всё ещё чувствовал тошноту.

Передо мной лежал последний сопровождающий меня боец. Наёмники всё-таки оставили смертельный подарок. Лишь подмастерье всё ещё стоял на своих двоих передо мной. Его аура больше не светилась, лицо было пепельно-серым, а губы практически синими. Рука, придерживавшая рану, была вся в крови.

Я, пошатываясь, подошёл к нему.

— Вот это дар, — заговорил белобрысый прерывистым шёпотом, — Никогда не видел такого.

Он не спрашивал, что это было. Знал и без меня. Прямо на его глазах я пробудил в себе ауру. Настоящую и чёрную. Он повернулся ко мне, и на его лице не было страха. Лишь усталость и любопытство умирающего воина, увидевшего нечто новое.

— Лучше молчи, — хрипло сказал я. — Побереги энергию.

Белобрысый лишь слабо покачал головой и устало опустился на траву.

— Всё равно не на что тратить, — он с трудом перевёл дыхание и залез дрожащей рукой за пазуху. Пальцы скользнули по грязной ткани, с трудом нащупали что-то, вытащили сложенный в несколько раз лист пергамента с восковой печатью. — Держи. Я не довёз. Всё равно не пригодится. Имя там. Кандидата. Печать подлинная, орден примет.

Я лишь усмехнулся.

— Да у меня своё есть.

Я сам залез за пазуху и нашёл там конверт, в котором красовалось такое же приглашение, как у белобрысого. Я ловким движением пальцев вскрыл конверт и… рассмеялся.

— Слышишь, белобрысый, — сквозь смех произнёс я, — мой конверт пустой. Обманул, зараза.

Я и впрямь смотрел на пустой конверт, даже не удивившись такому исходу. Сашка Емельянов поставил на кон ничто, пустоту. Внутри не было ни одной вшивой бумажки.

Я посмотрел на подмастерье. Его глаза были остекленевшими, пустыми. Голова бессильно склонилась на грудь, а