Царство - CTEPX

взял её за голову, пододвинул к себе, вернул поцелуй, а потом спросил:

— А что завтра?

— Чего только нет! — ответила Сера. — И всё с одним пациентом. Котар Ва-кенн.

— А.

— На Котаре можно в реальном времени наблюдать за восстановлением тканей, — произнесла Сера. — Регенерация мышц и хрящей, исчезновение отеков, восстановление кровоснабжения и подвижности за несколько часов. Как тебе такое, а, Виллетинно?

— Хотел бы я, чтобы их создавали побольше, — ответил Вилхелм. — Тогда Ангелы будут заниматься войной, а мы — любовью.

Вилхелм снова поцеловал Серу и запустил ей руку меж бёдер так, что девушка вдохнула глубже и затаила дыхание.

— Будешь смеяться, — произнесла она, — но я, кстати… — Сера сама едва давила смех, — ха-ха…

— Что?

— Пока он спал…

— Нет.

— Я заглянула туда, и у него такой…

— Сера!

Сера рассмеялась и, не прекращая хихикать, ударила ребром ладони одной руки по другой, — так ещё рыбаки показывают, какой длины рыбу выловили.

— Ах ты! — Вилхелм присел в постели, а потом бросил Серу себе на ноги и принялся шлёпать по попе. — Больше! Так! Никогда! Не делай!

— Накажи меня, — отозвалась Сера.

Кровь прилила к чреслам, а потом ещё и до головы добралась. Наступило опьянение.

Вилхелм перевернул Серу на спину, забросил её металлические ноги себе на плечи, пододвинул ближе, а потом… ворвался, влетел, взял и ещё множество глаголов разной степени уместности во время описания соития.

Раздался её вскрик, его приглушённый стон.

На этот раз Вилхелм даже не задумывался о том, нужны ли ему дети, стоит ли кого-то приводить в этот жестокий мир, достоин ли он зваться отцом или нет. Всё это не имело значения.

— Слезь, — попросила Сера. — Дай… дай отдышаться.

Вилхелм лёг рядом, отыскал своей ладонью её, сжал, а потом сказал:

— Я люблю тебя.

— Ах ты! — Сера ударила его кулачком под рёбра. — Мог бы и раньше сказать!

— Ну, ты знаешь. — Вилхелм улыбнулся. — Я частенько подтормаживаю. Чего ты хочешь от старика?

— И ничего ты не старый.

Сера отыскала на тумбочке очки, встала с постели, надела сброшенные тапки, подошла к шкафу, вытащила полотенце и отправилась в душ.

Завтра тяжёлый день.

5

— Вы готовы, господин Ва-кенн? — спросил доктор Игельхунд.

"Я с рождения готов, господа. Приступайте!"

Любой другой человек и подумать бы не мог о том, чтобы пройти аугментацию, оставаясь в сознании. Пусть он переживёт удаление повреждённых конечностей или органов, но сращивание нервов — своих собственных и искусственных — это боль совсем другого порядка.

Но то человек, а оперировать собирались Ангела Смерти. Ангелы после гипнотерапии, ментальной обработки и многих лет духовных практик управляли своими чувствами, могли не обращать внимания на импульсы от той или другой части собственного тела.

Магос Децимос снял багровую сутану и передал её сестре Сере. Больше никакой одежды на Децимосе не было, но и не требовалось. Смутить он бы никого не смог, а вот напугать…

С первого взгляда вроде бы обыкновенный служитель культа Бога-Машины, но стоило присмотреться, и вот перед наблюдателями не человек с аугментациями, даже не продвинутый киборг, а нечто большее. Само слово "киборг" уже не подходило под описание, потому что в конструкции Децимоса не осталось биологических элементов. Он отказался от слабости плоти и возвысился настолько, насколько это было возможно среди последователей Омниссии.

Благословенный механизм, холодный разум, бессмертный и неуязвимый постчеловек в каком-то — пусть и еретическом — смысле даже превзошёл Ангела Смерти в развитии.

Котара Ва-кенна можно было убить. Авраама можно было убить. Можно было убить любого космического десантника, а как убить того, кто обитает в хоре? Как убить того, кто плывёт по волнам виртуальной реальности и оставляет частичку себя в каждом массиве данных?

Можно было уничтожить оболочку, но убить магоса Децимоса…

Нетривиальная задача.

Ещё можно было бы усомниться в том, что Децимос сохранил душу после финального преобразования, и спустить на него ортодоксальных "псов" культа Бога-Машины, которые охотились за искусственным интеллектом, но мало кто решился бы это сделать. Во-первых, Децимоса охраняли тысячи вооружённых людей Георга Хокберга, а, во-вторых, Децимосу благоволили и завидовали многие даже высокопоставленные техножрецы. Он воплощал их заветные мечты, а для некоторых был недостижимым идеалом.

Оболочка Децимоса — человекоподобная вытянутая обманчиво хрупкая и изящная. Такие производили для Альфы скитариев, чтобы без особого труда даже незнающий человек мог определить командира подразделения. Вроде бы глупость, и вражеские стрелки тоже рады, что могут без труда определить командира, но Альфа и защищён был куда лучше прочих.

Однако Децимос не полностью походил на Альфу. Протезы рук и ног остались ещё с тех времён, когда Децимос только прощался с человечеством и приветствовал образ святого Омниссии.

Ноги — колонны. Пусть внешне они совсем не подходили изящной оболочке и вообще казалось, что Децимоса поразила какая-то особая разновидность слоновьей болезни, но они были дороги ему как память, верно служили столетиями, исходили не один десяток миров.

Руки, напротив, точное попадание в образ, а красный цвет отлично смотрелся вместе с сутаной. Могло показаться, что из рукавов падают капельки крови. Протезы нарочито хрупкие, но они не уступали по крепости и силовым доспехам. Вроде бы сугубо декоративные, но таящие в себе множество тонких инструментов.

Однако даже такие протезы не обеспечивали магоса всем необходимым. Сестра Сера и доктор Игельхунд закрепили на спине Децимоса блок с десятком-другим механодендритов. Металлические щупальца взвились в воздух, принялись накручиваться на руки и ноги магоса, пока он привыкал к ним.

Доктор Игельхунд похвастаться подобными возможностями не мог. Из всех имплантатов — только сложный составной оптический блок с линзами вместо глаз. Однако доктор Игельхунд мог похвастаться знанием анатомии космических десантников, опытом хирургических операций и лечения этих воинов.

Котара окружили. Спереди — Децимос, сзади — Игельхунд и тележка с инструментами. Сбоку за процессом наблюдала сестра Сера. Магосу Децимосу помощь не требовалась, а вот Игельхунд рассчитывал на неё.

Перед тем, как циркулярные пилы зашелестели на холостых оборотах, Котар спросил:

"Господа, вы не против, если я буду следить за процессом вашими глазами?"

— Принято, — отозвался Децимос. — Но это будет сложно. Я постарался уберечь себя от влияния варп-силы. Вы встретите сопротивление.

— Я тоже не против, — сказал доктор Игельхунд, а потом быстро добавил: — Но только до тех