Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

визжать, и, если бы коридор был чуть шире, точно пустился бы в пляс. Но он не мог. Упёрся плечами в стены и застрял.

— Беги! — кричат крысы.

Единственный путь, который я сейчас вижу — широкая арка между ног амбала. Встав на четвереньки, быстро пополз вперёд. Сжавшись, пролез между ног. Свобода! Уже собирался дать дёру, но я не мог упустить такой сладкий момент! Ох как заманчиво!

Встаю во весь рост. Оборачиваюсь. Вижу блестящий затылок здоровяка. Могучую спину. И жопу, ворочающуюся из стороны в сторону. Боль сгибает толстяка пополам. Ему явно не хватает толчка. Одно маленького толчка, чтобы он скрылся с моих глаз.

Крысы вылезли из воротника амбала и быстро спрыгнули на пол.

— Побежали, — говорят они мне.

— Постойте, есть одно дело!

— Какое⁈ Нам надо уходить…

— Такое!

Когда нестерпимая боль ставит амбала раком, я подбегаю и вмазываю ботинком ему прямо в зад. В огромный, как мишень в тире, зад. Отвесил такого пендаля, что будь его задница мячом — улетела бы в стратосферу. Затем надвое расколола бы луну. И в финале поджарилась бы на солнце.

Туша подалась вперёд, инерция захватило тело. Потянула. Громила сделал два шага, ускорился, и шагнул в пустоту. Раздался грохот, вопль, звуки ломающихся досок. Он ушёл так быстро, словно под ним проломился лёд.

Накрыв деревянной крышкой проход в подвал, я подобрал свой меч, и мы с крысками отправились дальше искать выход.

Глава 7

Тревога нарастала.

Мысли об амбале, с грохотом улетевшем в подвал, не дают мне покоя. Приходится постоянно оглядываться. Всматриваться вглубь коридора, в надежде, что там не нарисуется огромный силуэт громилы. Деревянная крышка «гроба» его точно не остановит, а дружок, которому он раскроил череп, будет дополнительным стимулом убить меня, или еще хуже — пустить по кругу. Надо торопиться.

Под ногами путались крыски. Мои спасители уверенно вели меня вперёд. Защищали от любой опасности, словно я — дорогущий актив, гарантирующий их сытое будущее. Ох, и на что я подписался? Но лучше уж так, с риском для жизни, чем лежать под мужиком, впитывая его капли пота как губка.

И всё равно, меня не покидает мысль, что именно эти пушистые грызуны заманили меня в логово этих ублюдков. Направили меня по пятам мелкого засранца. Завели в ловушку! Но, если посмотреть с другой стороны, они хотели помочь мне. Вели меня словно навигатор, подсказывая, где свернуть. Хороший такой навигатор, подвёл меня к обрыву, а я дурак, сам шагнул в пропасть. Как ни крути, но всё, что у меня было, теперь похерено напрочь. Сгинуло в небытие!

Ни маски.

Ни денег.

Ни рюкзака.

Наконец-то коридор закончился, резко сменившись огромной комнатой, которая была плотно заставлена двухъярусными койками; не икея конечно, но сделано на совесть. Чистота и порядок царили в этом бараке. Кровати заправлены. Аккуратно сложенная одежда лежала на стульях, стоящих шеренгой вдоль стены. Рай перфекциониста, если бы не одно «но». Только я погрузился в идиллию порядка, как тут же мой живот скрутило узлом, а горло так сдавило, что мой язык сам выпорхнул на свободу, кинув на пол густую слюну. Трясущейся рукой я вытаскиваю низ рубахи из штанов и закрываю нос.

Запах кислого пота был настолько густым, что если меня сейчас и вывернет наизнанку, то вся эта переваренная масса будет медленно растекаться по воздуху, как капли дождя по стеклу, стекая тонкими кривыми струйками.

Через импровизированный противогаз я делаю вдох. Глаза слезятся. Мне хочется вырваться из этой газовой камеры на улицу, сделать вдох! Глубокий! Очистить легкие от нечистот, а потом заново промыть, и так глотать воздух до тех пор, пока не закружиться голова.

Прислонившись к стене, делаю вдох.

Выдох.

Как бы я не сопротивлялся, и чем бы я нос не закрывал, внутренняя атмосфера комнаты заполняет мои легкие, и весь этот летучий пот становится частью меня. В голову лезут образы мужиков со свалявшимися на бок волосами, с неухоженными бородами, в джинсах огромного размера побагровевших от мочи. Но я точно нахожусь не в притоне замшелого района… На вид всё культурно, опрятно, цивильно.

Вдох.

Как бы я не хотел, но я начинаю привыкать к запаху. И к удивлению обнаруживаю новые нотки, выбивающиеся из общей мелодии. Кашу маслом не испортишь. Так и тут — хуже уже не станет!

Выдох-вдох. В запахе есть изюминка. Чертовски знакомая изюминка. Чтобы окончательно вспомнить, мне приходиться распробовать запах, как это делают кухарки, потягивая губами крохотные капли супа с ложки.

Я нюхаю и вспоминаю.

Февраль.

Утро. На улице слякоть, хоть резиновые сапоги надевай.

Метро.

Из туннеля вылетает поезд с бодрым машинистом, жадно отхлёбывающим утренний кофеёк из стальной кружки. Приятный запах чистоты и антисептика встречает сонных пассажиров. Люди входят в густые антибактериальные облака как в распылённый освежитель воздуха в сортире. Ты погружаешься в чистоту. Чистота везде: на полу, на поручнях, на стёклах с надписью: «не прислоняться», но ты всё равно прислоняешься, запуская процесс размножения бактерий. Другие пассажиры лапают еще прохладный поручень, затем, своими лапищами, зачёсывают волосы. Кто-то потирает щёки. Запускает пальцы в нос. Чешет жопу. Редкий индивид прикасается к дёснам, ковыряется ногтем в зубах, или вообще — чешет язык.

Запах антисептика уже не ощущается. Ты привык. Ты укутался в одеяло чистоты.

Чистота — это защита.

Чистота успокаивает.

Чистота маскирует грязь.

Вечером мы встретились с Сергунчиком — мой друг детства. Пересеклись в замызганной пивнушке, расположившейся на цокольном этаже полувекового дома, попавшего под программу «реновация». Пройдёт полгодика — и нам придётся искать новое место для встреч. Жаль, но дерьмо случается, бля.

Атмосфера — хуже некуда. Будни. Нудная музыка льётся из динамиков магнитофона как струйка ржавой воды из-под крана.

Сергунчик сегодня не в духе, хмурый какой-то. Под своей кожаной дублёнкой с меховым воротом он выглядит худым и ровным, как карандаш, но стоит ему выйти из-за стола и двинуть в сторону барной стойки, как ты сразу замечаешь его медвежью походку и неестественный изгиб спины. Как будто Сергунчик хочет завалиться набок. Голым он напоминал знак «?» попавший под гусеницу танка. Такая вот смесь сколиоза и ДЦП. Родители отказались от долгожданного сыночка сразу же после рождения, определив его в очень уютное и спокойное место — детский интернат, возле которого я и проживал. А потом и вовсе, самому пришлось провести пару лет в стенах прохладного «пансионата» из-за беспочвенных предрассудков моей матери. Вот так и свела судьба наши с