Фрилансер. Вольный копейщик - Сергей Анатольевич Кусков

ты переступишь некие неочевидные нормы и правила… Это может привести к нежелательным последствиям для взаимоотношений…

Беседуем ни о чём. Но всё проходит — закончилось и наше ожидание.

— Командор, есть визуальный контакт! Бортовой номер соответствует!

Над дворцом (на безопасном удалении конечно) куча беспилотников, а в облачном слое над городом висят аэростаты и летающие острова, так что визуальный контроль дворцовых причальных «стаканов» у нас хороший. И подготовка к взлёту ощущается чуть заранее — в момент открытия верхнего люка шлюза. С нашего ракурса не всегда понятно, какая именно машина взлетает, да и аппараты могут перетащить из стакана в стакан по самой палубе внутри, так что приходится ждать собственно взлёта, чтобы определить, кто стартовал.

— Направление северо-северо запад, согласно с полётным планом, — доложился следующий оператор.

— Поехали! — отдаю я вторую собственную команду.

— Всем — Центральному. Начинаем операцию согласно плана. — Это старшой дал команду «фас» своей своре.

— Кран, начинайте атаку палубы.

— Гепард, начинайте атаку…

— Альпака, начинайте атаку… — понеслись команды по эстафете.

Затем пошли отчёты. Визуализация с шлемов парней, поднимающихся на приставленные к ним палубы наверх, берущие их нахрапом штурмом. У нас «в поле» пять групп, неудача постигла только одну. На палубе открыли стрельбу, охранник нажал тревожную кнопку, заблокировав шлюз с подачей сигнала на городской пульт гвардии.

— Гудок, сворачиваем операцию! Эвакуация! Гудок, как понял, сворачивайтесь!

— Центральный, понял… — голос наёмника, командира одной шестой нашего текущего войска.

Обидно. Но в целом не критично. Две с половиной минуты с момента старта из трёх-двенадцати расчётных, цель идёт даже медленнее запланированной — успеем и без Гудка. Первый отчёт о палубе под контролем от Гепарда. Ждём. Второй отчёт. Третий, от Альпаки, который сразу же отчитался, что его люди лезут наверх, в атмосферу — ему жребием досталось ПЗРК. Полминуты — и отчитался Кран. Где им всем такие позывные дают? Люди последнего также лезут на крышу, в атмосферу. Готовим ловушку.

Что-что? Если вражеский конвертоплан полетит не сюда, свернёт по дороге? Во-первых, полётный план — жёсткий документ, который без форс-мажоров лучше не нарушать. Да, его можно в рабочем порядке изменить, уже в процессе полёта, но не стоит злоупотреблять. А вот при таком варианте… Мы просто сворачиваемся и эвакуируемся. Ибо полётный план распространяется и на нас, и шестая группа, которая на низком старте в одной из палуб недалеко от маршрута полёта, сможет на своей винтокрылой машине догнать цель только в ограниченном радиусе. Скажем, если та будет лететь чуть левее или правее, но всё равно в нужную сторону. Но конвертоплан в воздухе — именно что подстраховка; без наземной составляющей, то бишь ракеты под движок, наша машина задачу не выполнит, а стрелять ракетой воздух-воздух… Надо быть совсем отбитым на голову чтобы сочинить такой план с моими текущими ресурсами. Кто мне позволит иметь военную машину в контролируемом ими городе? Это не гражданку на вечер арендовать.

Но нам везёт, вражеская машина летит не точно по координатам оптимальной траектории, но сдвиг не более километра. Четыре –двадцать две с момента старта — вражеский конвертоплан почти на полминуты отстаёт от времени, что мы заложили на подготовку. Но, наконец, точка рандеву.

— Альпака, огонь! — командует умник, отвечающий за синхронизацию.

— Ракета пошла! — отчитался наёмник. Прикрывающая группа Крана страхует, тоже на низком старте. Но нет, визуальный контроль показывает красивую картинку удара маломощной ракеты под левый движок.

И сразу крики и ор в эфире:

— Нас сбили! Борт номер 5832 — всем! Мы сбиты ракетой с поверхности одного из куполов! Мы теряем высоту! Машина держится, разгерметизации нет, но мы теряем высоту! — Вроде истеричка на том конце в кабине транспорта, но с другой стороны пилот всё, что должен по инструкции в экстремальной ситуации, делает.

— Борт номер 5832, совершайте маневр уклонения, высылаю помощь! — Это проснулся диспетчер. Оперативно, сволочи! Сейчас оперативность столичных летунов нам не на руку, потому на операцию оставили так мало времени.

— Диспетчер, мы не можем совершать маневры, машина плохо слушается!

— Борт номер 5832, уточните, с какого купола вёлся огонь?

— Да не знаю я! Не заметили. У нас гражданская машина, без прибамбасов. Откройте какую-нибудь палубу, мы сейчас разобьёмся! Машина не предназначена для длительного нахождения в атмосфере, от удара произойдёт разгерметизация!

— Борт номер 5832 разрешаю экстренную посадку на своей палубе! Это палуба купола KLF-12. Борт 5832, раскрываю верхний шлюз. Дотянете?

При попадании ракеты, и вообще при обстреле из ПЗРК, летательная машина должна маневрировать, не давая по себе прицелиться. Но летун правильно сказал, у них гражданская машина, и пилоты без специальной подготовки. Я слишком привык к дворцовым асам, что до начала горячей фазы уже летали так, что рвало в шлем. Обидно, но безопасно. А вот в обычной жизни так маневрировать на сверхмалых могут не то, что далеко не все, а, скажем, единицы. И наша клиентура из таких.

— Палуба KLF-12, дотянем. Мы почти над вами. Стыкуемся.

Они не состыковались, а рухнули. Но водила смог рассчитать траекторию так, что аппарат врезался в стенку стакана уже внутри. От удара конвертоплан, действительно, разгерметизировался, но верхняя заслонка быстро встала на место, после чего стенки стакана поехали вверх, не дожидаясь выкачки воздуха. Я аж отсюда слышал как гудит система очистки и регенерации на палубе, с приборов на шлемах бойцов, бегущих на штурм конвертоплана.

Потерпевшие аварию ничего не успели понять и доверчиво раскрыли боковой шлюз. Машина стояла боком, под углом, так что пассажиры фактически попадали на палубу сверху вниз, благо, высота аппарата небольшая, ничего им не будет. И тут-то внизу их сразу брали в оборот суровые наёмники. Хотя, а что им оставалось? Ты простился с жизнью — в тебя только что стреляли ракетой в адовой атмосфере. Затем твой летательный аппарат рухнул, «поцеловавшись» со стенкой причального стакана, и от разгерметизации в салон начал «свистеть» забортный воздух. Не сразу, но пара минут — и ты просто сваришься. Девяносто атмосфер при температуре четыреста пятьдесят по Цельсию — очень демотивирует, но неожиданно радость — есть шанс спастись. Правда, надо пережить падение и столкновение, но всё равно шанс. И вот ты выжил от удара, спасён от ада атмосферы, аппарат на изолированной палубе, но в салоне полно горячего забортного воздуха. А значит, чтобы не угореть на финишной прямой спасения, вы раскрываете настежь обе створки люка и прыгаете вниз — скорее,