Прозрение. Том 1 (СИ) - Кристиан Бэд

им нужны были для боя катера, самолёты, дальнобойные орудия, ракетные установки. Сейчас основная ударная сила — АОК. Этакое подвижное универсальное орудие из шлюпки и огневого привода. Плюс шлюпка способна отстрелиться и вступить в бой автономно.

Неподвижных орудий у нас нет. Неподвижного на корабле вообще мало. Только реакторы, вокруг которых «плавают» и жилые, и огневые блоки. Ну и капитан тоже условно неподвижен, как бродящий кругами ташип.

Внутренняя часть корабля и его обшивка постоянно меняют форму, в зависимости от задач. Мы не поворачиваем корабль во время манёвра, но разворачиваем его нутро. Двигатели уходят из носа в корму — это называется переполяризацией.

Выхлоп нам не мешает, там другой принцип. А у антивещества вообще нет выхлопа в исторически понятном смысле. Он уходит на формирование туннеля, искажая пространство в зонах Метью.

Судя по тому, что в огневых карманах находились сейчас только первые пилоты, Млич планировал за каким-то Хэдом создать на корабле дикий хаос. Раскрутить «Персефону» и стрелять? Куда?

Я велел патрульным кораблям отойти от нас максимально и угнать на самый край полигона неуклюжий «Райот».

На подробности времени не было. Алайцы сжимали вокруг «Персефоны» кольцо, демонстрируя нам всю полноту природного миролюбия.

То, что мы сами попадём в окружение, Млича, судя по всему, не пугало. Наоборот, он быстро просчитывал возможные траектории, инструктировал пилотов.

Я внимал ему, как пилот, чтобы не осмыслить, так вжиться в стратегию. Но увидеть замысел целиком не получалось, всё-таки навигаторские мозги другие.

Удавка вражеских кораблей ещё не сомкнулась, когда нам начали угрожать.

Млич хлопнул меня по спине, предлагая вступить в игру и порулить боевой частью задачи. Я упал в активированный ложемент, залился гелем, но на алайское мяуканье не ответил, жирно им будет.

А через секунду и не смог бы уже. Мало того, что ударно включились маршевые двигатели, ещё и техники вывели на полную мощность диагональные магнитные приводы!

Корабль задёргался, как припадочный. Его разрывало от несовместимых задач и векторов движения.

Барахлящий привод, конечно, тут же «поплыл», и «Персефона», рыская и вращаясь, понеслась с боковым креном по такой невообразимой траектории, что мои кишки тут же устремились навстречу горизонту событий.

Пилотам было хуже. Пилоты должны были параллельно вращению корабля и собственному движению под обшивкой ещё и куда-то стрелять. Предположительно по окружающим нас алайцам.

— Восемь карманов из двенадцати работает, — пробился через головокружение голос Млича.

Моя вестибулярка кое-как приспособилась, и я увидел пульт. Но тут же ось вращения корабля сменилась, и меня снова по самый мозг вдавило в гелевый наполнитель ложемента.

Крутило так, что внести свою долю бедлама в решение задачи я не мог. Только следил за нагрузкой реакторов, чтобы вразнос не ушли.

Да… Отвык я летать… Вот так и теряют квалификацию. Хоть дежурства себе пиши.

— Девять! Молодцы, парни! Ингоф, Ливериц! Просыпаемся! Как на тренировочных стрельбах, по метроному! На мой счёт! Приготовились! Один… два… Огонь!

— Куда стреляем? — спросил я, кое-как растопыривая веки в кровавую пелену перегрузок.

Глазел я тщетно. Навигационная сетка не успевала подстраиваться, и экраны отражали только прерывистые полосы траекторий.

— А без разницы, — пробормотал Млич. — Нас же окружили? У шакалья переполяризация сто сорок секунд, им хватит. А кривую я прописал. Плюс привод. Сейчас сам Хэд не рассчитает, как мы движемся. Но в заданных мною любимом рамках. Значит — по противнику лупим автоматически. Ребята — молодцы!

Экран наконец поймал один из алайских среднетоннажных кораблей. Судя по смещению оси вращения, ему от нас уже неплохо досталось.

— …некоторые даже понимают, куда стреляют. Хоть какая-то польза… — Млич сглотнул, борясь с тошнотой. — …от твоих эйнитов. Цены им нет. Только Симон без сознания. Но второй раз нам такое не провернуть. Сменный состав слабее, а этим уже по горло… Всё! Уходим с линии отражения огня! — скомандовал он техбригаде, бессильно обвис в ложементе, но переборол себя и выпрямился.

Потолок всё чаще становился потолком. Навигационные экраны прозрели. Из восьми крупнотоннажных алайских крейсеров серьёзно не пострадал ни один, зато шакалам досталось так, что или временное перемирие и эвакуация экипажей, или половину кораблей зелёненькие потеряют вместе с людьми.

Алайцы нервно переговаривались. Они, конечно, звери, но не до такой же степени.

Млич благостно озирал сотворённый им хаос. По сути, он смоделировал аварийную ситуацию со стрельбой в плотной смыкающейся сфере вражеских кораблей.

Я больше думал о том, что у меня с пилотами. Вызывал на экран один карман за другим — большинству парней досталось здорово, но кое-кто улыбался. Живучая зараза — человек.

Млич выбрался из ложемента и только тогда позеленел лицом и, спотыкаясь, поскакал в санузел.

Меня опять не затошнило, и по возвращении я показал ему средний палец.

Первым мой жест оценил не навигатор, а командующий группой алайских крейсеров. Его песочно-серая морда прорезалась сама. Видно, Млич поставил пульт на автосоединение.

Генерал — я видел старомодные, расшитые алмазами погончики — взирал на мой немалых размеров палец и постепенно вскипал. Будь он огнедышащим — испепелил бы меня. Но на дракона алаец походил сугубо внешне.

— Чё надо? — спросил я нарочито грубо. Мне терять было нечего. Я болтался в пространстве один против восьми тяжёлых кораблей противника. И вести себя можно было только так, словно за спиной — армада.

— Генерал Варигой Гхэгэн, — квакнул алаец, и палец мой увял, словно высохший куст.

Легендарный алайский генерал, жёлтый от седины, сделавший себе имя в хаттской кампании, смотрел на меня с брезгливостью и презрением.

— Импл-капитан Агжей, спецон, — ехидно представился я, усилием воли возвращая себе самообладаньческую наглость.

Ну, герой? И что?

В мозгах загудело, и пришлось откинуться в ложементе. Верх хамства — ведь генерал стоял.

Я видел кончики зубов между его губами. У алайцев к старости губы сохнут и перестают закрывать зубы. Генерал против воли скалился, словно собака. А я, наверное, улыбался — судорога стянула рот в ответный оскал.

— Убирайся! — рявкнул он, и я увидел его глотку.

И со второй попытки ощутил свои губы, они действительно улыбались.

— В обитаемой Вселенной развелось слишком много зверья с пакостными лапчонками, — сказал я ему, и подсознание вдруг нашарило за спиной неожиданную стену вместо ожидаемой пустоты. Ментально рядом со мной были Дерен, Неджел и кто-то ещё, не знакомый, но плотный. Это кто же из моих так подрос? — Если ты хоть чего-то стоишь — убирайся сам. Время марионеток прошло. Кто там у тебя за креслом? Пусть выйдет!

Ноздри Варигоя Гхэгэна расширились, и в углах рта выступила пена. Похоже, я оценил диспозицию правильно.

— Ну? — рявкнул я. — Где твой кукловод! Сюда его!

Для него за моей спиной была только ослепительно белая тьма.

Наградите автора лайком и