Чёрный ратник - Макс Гато

— Если всё так и было, — он три раза стукнул ногтем по листу, — то испытание пройдено. Орден признаёт твой вклад.

— А если было не так? — спокойно спросил я.

— Орден разберётся, — уголки губ Савелия чуть дёрнулись вверх. — Всё равно официальная церемония посвящения в Вороны будет позднее. Нам ещё нужно понять количество прошедших Подмастерьев.

Я предполагал, что, кроме всего прочего, им ещё нужно было подождать, пока эти Подмастерья восстановятся и решат, хотят ли они и дальше оставаться в ордене.

— Всех Подмастерьев будет ждать проверка ауры и клятва императору, — продолжил говорить Савелий, его взгляд стал острым. — Имперские чиновники, которые должны её принять, сейчас заняты. Когда всё устаканится, то ты и твой отряд получите свои нашивки и принесёте клятву.

Савелий сделал многозначительную паузу, подчёркивая важность момента.

— Но я советую уже вести себя как Ворон. Потому что с этого момента спрос с тебя и твоих будет как с Воронов. Свободен.

На этом мой доклад завершился. Никаких поздравлений и аплодисментов. Орден всего лишь избавился от одной из проблем. Я вышел из кабинета во двор и отправился в казарму.

Следующие несколько дней пролетели в странной череде событий. Цитадель зализывала раны. Большинство Подмастерьев вернулись с испытания, и боевой дух был приподнятым. Многие раненые Подмастерья уже шли на поправку.

Я редко видел своих соратников. Ярослава проводила большую часть времени на тренировочной площадке, вымещая на манекенах своё напряжение и злость. Иван привычно присоединился к ней. Соловьёв просто отсыпался. А Олафа с Алёной я вообще не видел. Я же занялся самым главным: медитировал и разбирался с новой силой, что теплилась внутри.

Глаза постоянно слезились и болели. Я медленно перестраивал их под аурное зрение. Я испытывал его на Громове, который чувствовал себя неловко под моим взглядом.

Свою ауру же я сжимал до состояния ядра, а затем медленно выпускал её по телу, и так учился контролю увеличившегося объёма сил.

Мне ещё предстояло выбрать базовые техники, которые я собирался использовать. Чёрный клинок и Щупальца у меня получались инстинктивно. Укрепление тела работало замечательно. Более того, я был способен напитывать оружие аурой. Но этого было мало для ранга Ворона. А поглощённая мной сила из барьера и ядра ставила меня как раз на этот ранг. Не только на бумаге, но и на деле. Хотя дело ещё предстояло проверить в бою.

Всего за несколько дней цитадель и Ярмут изменились до неузнаваемости. Следы недавней битвы забылись, а вокруг медленно разгорался праздник. Повсюду висели имперские знамёна — яркие золотые полотнища трепетали на ветру, контрастируя с суровостью серого и чёрного камня.

Ворота Ярмута были распахнуты настежь, и в город непрерывным потоком текли крестьяне из окрестных деревень, купцы с караванами и телегами, полными диковинных товаров и угощений, всадники и кареты дворян. В городе, прямо перед цитаделью, на площади, где ещё совсем недавно проводили Смотр, теперь шумела ярмарка.

В воздухе висел сладкий дымный запах от жареного мяса, пряных лепёшек и медовухи. Смех, музыка, крики зазывал — всё слилось в оглушительный, жизнеутверждающий гул. Казалось, что не было ни трудных испытаний, ни финальной битвы с Кошмарами.

Я стоял в тени арки, ведущей к внутреннему двору, и наблюдал. Мои глаза выхватывали небольшие искорки и всполохи аур, даже если они находились у ратников в состоянии покоя.

Вся цитадель была наполнена радостью и надеждой. Вот мать обнимала сына-подмастерья, и на щеках у неё были слёзы радости. А чуть дальше старый ветеран-ратник хлопал по плечу будущего Ворона, и в его глазах читалась гордость и одобрение. Мимо, в сторону ворот, пронеслась Ярослава, счастливая и с раскрасневшимися щеками. Похоже, она сегодня встречала гостей.

Днём я видел Соловьёва. Он полностью пришёл в себя и в начищенной до блеска броне с важным видом объяснял что-то парочке молодых Воронов.

Я же стоял здесь вовсе не из праздного интереса или любопытства. Нет. Все эти сцены были мне знакомы. Я не раз видел, как жизнь берёт верх над смертью. Впрочем, обратное тоже.

Я за последние несколько дней так и не смог нигде перехватить Олафа. У меня закрадывались нехорошие подозрения. И вот сегодня был именно тот день, когда я увидел серый след, медленно двигающийся к воротам.

Олаф вёл оседланного коня, снаряжённого для долгой дороги. Седельные сумки были туго набиты, к седлу пристроен свёрток с припасами. Сам Олаф был одет не в свой надёжный доспех, а в простую дорожную одежду с плащом и капюшоном. Он остановил коня в стороне от ворот. Я вынырнул из тени и подошёл ближе.

— Собираешься в гости? — спросил я холодно.

Олаф даже не вздрогнул. Он просто повернулся ко мне. Его лицо, как всегда, было невозмутимым, но в глазах я увидел ту же решимость, как при первой нашей встрече.

— Дорога теперь свободна, — ответил он просто. — Кошмаров на перевале нет, значит, и мне здесь больше делать нечего.

— Ты прав, — согласился я.

Я не спешил продолжать, просто смотрел в глаза серому ратнику. Олаф чуть сдвинул брови.

— Напомни-ка наш договор, — произнёс я и скрестил руки на груди.

— Тим, — спокойно ответил мне Олаф, — она имела право знать.

— Да ну? — я сделал небольшой шаг вперёд. — А кто дал ей это право?

Тень пробежала по лицу Олафа. Он напрягся.

— Не могу рассказать.

— Однорукий, ты явно что-то перепутал, — продолжил говорить я, не отрывая от него взгляда. — Знаешь, что в моём роду делают с ратниками, нарушившими слово?

Олаф дёрнул плечом. В его взгляде было что-то вроде усталой досады. Вот только его глаза невольно посмотрели куда-то мне за спину, а затем вернулись на меня.

— Знаю, — ответил Олаф.

Я смотрел на серого ратника и чувствовал какой-то подвох. Что могло заставить его рассказать обо мне какой-то лекарке?

— Да что там такое… — прошептал я и обернулся.

Между бараков и домов цитадели деловито шагала Алёна. Она ловко вынырнула из-за угла соседнего здания и теперь озиралась по сторонам. На ней был не белый фартук сестры милосердия, а простой тёмный дорожный плащ и походная одежда. Через плечо была перекинута холщовая сумка, а в руках она несла небольшой, но плотно набитый вещевой мешок. И направлялась она прямиком к нам.

От ее вида у меня перехватило дыхание Сердце забилось медленнее, а чёрная аура растеклась по телу. Я тряхнул головой и проморгался. Тут же посмотрел на Олафа — перед глазами была знакомая, хорошо контролируемая, едва заметная серая аура. Это значило, что моё аурное зрение было в порядке.

— Что с тобой? — непонимающе спросил меня