Николай Буянов - Медиум

– Я знаю, что против вас недавно возбуждалось уголовное дело. Хотелось бы услышать поподробнее… К примеру, какие обвинения вам были предъявлены?

Воронов заразительно рассмеялся.

– Самые невероятные. В духе, знаете ли, тридцать седьмого года. А то и святейшей инквизиции. Представьте: я на своем личном самолете (которого у меня никогда не было) доставлял оружие чеченским боевикам, а когда моя любовница узнала об этом, я убил её – ни много ни мало с помощью Черной магии! Поразительно, как это меня не сожгли на костре?

Ведущий широко улыбнулся – он оценил шутку.

– И что вы намерены предпринять против тех, кто держал вас в камере – вот так, незаконно, попирая все мыслимые права человека? Вы будете требовать возмещения нанесенного вам морального ущерба?

Лицо на экране приняло задумчивое выражение человека, страдающего тяжелым запором.

– Нет. Как учит нас Святое Писание: «Ибо не ведают они, что творят…» Следователь, который вел мое «дело», фабриковал улики, подтасовывал свидетельские показания, в настоящее время из органов уволен. Я вовсе не жажду его крови. В конце концов, хорошо уже то, что наша российская милиция избавилась от ещё одного коррумпированного сотрудника, позорившего честь мундира. Какие мотивы им двигали – нетрудно понять. Что-то там ему обещали: квартиру, машину, счет в банке… Да Бог с ним! Важно то, что все честные люди – независимо от того, какому течению они симпатизируют, – одержали очередную победу. Я искренне рад за них.

Какая-то женщина в потрепанном пальто, по виду учительница или врач (все они нынче выглядят одинаково серо – серая одежда и печать измождения на лице), остановилась перед телевизором.

– Может, хоть этот порядок наведет, – сказала она своей подруге.

– Да ну, – отмахнулась та. – Только ещё больше хапать начнет. Пока не насытится… Ты не заходила в гастроном?

– Заходила, за хлебом. А что?

– Десятку не одолжишь до зарплаты?

Женщина виновато покачала головой.

– Ну хоть пятерку…

Туровский отвернулся от экрана и толкнул стеклянную дверь (зрачок телекамеры внимательно проследил его движение). На улице стемнело, а может быть, ему так показалось после ярко освещенного магазина.

– Хотелось бы сказать, – неслось ему в спину, – что свое нынешнее назначение я воспринимаю не как источник привилегий, пресловутую «кормушку» – газетный штамп, но применительно к иным руководителям лучшего термина не подберешь, – а как тяжелый и ответственный участок работы. Вспомните хотя бы авгиевы конюшни… Это будет борьба – беспощадная борьба с коррупцией в правоохранительных органах, с теми, кто наживает капиталы на продолжении бессмысленной кровавой войны и на горе наших российских матерей. Вы, дорогие мои избиратели, облекли меня высоким доверием. Я со своей стороны сделаю все, чтобы оправдать его…

«Точно, ботинки развалятся», – подумал Туровский. Сырость, слякоть… Он повыше поднял воротник пальто. Ну ничего. Уже кончается ноябрь, скоро снег выпадет по-человечески.

Уже завтра…