Андрей Уланов - Космобиолухи

– Не стоит туда и соваться, парни,– с облегчением заключил командир.– Там тупик.

– А может, плазмометом удастся…

Трехглазый так посмотрел на инициативного подручного, что тот съежился и промямлил: «Впрочем, вряд ли».

Оставался только один вариант: продолжать спуск на четвертый этаж, к заветной цели и тем, кто умудрился грохнуть катер и остановить абордажников в бронескафандрах.

– А давайте захватим пятый этаж! – подал голос все тот же изобретатель, надеясь реабилитироваться.– Зажмем их в клещи.

– Лучше вернемся на второй,– решительно сказал Трехглазый.– Пройдем через него и поглядим, что там с группой Марта случилось.

Кружить возле дыры, как дамочка с упавшей в унитаз сережкой, ожидая сантехника, то есть возвращения команды, было не в характере Балфера. Помаявшись с полчаса, он окликнул техника и велел все-таки выпиливать в крышке дыру под катер.

Плита нехотя плавилась, брызгая искрами и каплями металла. Волна жара отогнала зрителей до самых деревьев. Адмирал прислонился к стволу – и, внезапно ощутив на себе чей-то пристальный взгляд, поднял голову.

С ветки дерева на него с тупым любопытством пялилась красноглазая, ультрамариновая в лучах прожектора птица.

Балфер моргнул, протер глаза. Птица наклонила гребенчатую башку, тоже, видно, сомневаясь в существовании пиратского адмирала.

– Кыш! – хрипло цыкнул он на галлюцинацию.

– Ко-ко-ко,– кокетливо отозвалась та, вздыбив хохолок.

Адмирал выхватил бластер, но птице, видно, этот предмет был знаком. Она с заполошным кудахтаньем сорвалась с ветки и, громко хлопая крыльями, набрала высоту и полетела над верхушками деревьев. Балфер проводил ее с открытым ртом. На родной планете клуш сила тяжести была в полтора раза выше, и курица наслаждалась неведомым ей доселе ощущением полета.

– В одной из земных культур считается, что синяя птица приносит счастье,– с легкой укоризной заметил техник, вместе с адмиралом наблюдавший за ходом работ, а потом и за клушей.

– Да это всего лишь одна из курей Унылого Роджера! – Балфер наконец сообразил, откуда взялась эта тварь.– Видно, сукин сын распустил свой груз, чтобы отвлечь нас от базы.

Техник тактично промолчал. Птица была синей, а Роджер, похоже, на удачу не жаловался. Резак уже заканчивал работу, а от абордажной команды до сих пор не было ни слуху ни духу.

Наконец кусок плиты с жутким грохотом обрушился вниз. Балфер забрался в свой флайер, все остальные – в тяжелый катер, и суденышки друг за другом скользнули в дыру.

Адмирал собирался спуститься сразу к командному центру, полагая, что основные пиратские силы уже обложили его со всех сторон,– как вдруг увидел половину этих сил в доке на первом этаже. Похоже, они пытались взобраться назад по тросу, но тот оказался слишком гладким.

– Как, вы до сих пор здесь ошиваетесь?! – Гнев адмирала был страшен, пираты едва успели разбежаться от спикировавшего на них флайера.

– Нас Череп оставил,– с бесстрашием честного человека пробасил Мышонок.– Можете сами у него спросить!

Пират ничем не рисковал. Черепа рядом не было, и на расправу Балферу остался Трехглазый как старший по званию.

– А мы только что прибежали,– принялся оправдываться он.– С донесением!

– С каким?! – сгреб его за грудки адмирал.

– Неважным,– признался Трехглазый.– Абордажная группа куда-то исчезла, а отряд Марта перебили.

– Что, всех?! – не поверил Балфер.– Десять опытных и вооруженных до зубов бойцов?

– Угу,– подтвердил пират, пряча глаза. Трех уцелевших «продезинфицировали» его ребята, как только услышали о «биооружии».– И на левой лестнице рассыпана какая-то страшная зараза, туда лучше не соваться. Нам это… э-э-э… биосканер показал!

Адмирал медленно разжал пальцы, а потом с размаху залепил Трехглазому увесистую оплеуху. И пока отшатнувшийся пират потирал покрасневшую щеку, прошипел:

– Хочешь что-то сделать – сделай это сам! Все в катер, дармоеды! Летим на четвертый этаж.

Выколупывание абордажной команды из герметика решили отложить до лучших времен. В бронескафандрах была автономная система циркуляции и очистки воздуха, так что денек-другой пираты вполне могли без помех подумать о своем нехорошем поведении.

Мрачного Черепа под конвоем Винни и Теодора повели к складу. Чтобы впихнуть пирата внутрь, хватило бы и одного человека, но Вениамин настаивал на отдаче врачебного долга.

– Стань чуть подальше и направь на дверь ружье, чтобы они не разбежались,– скомандовал Винни напарнику, собираясь зайти внутрь вместе с доктором.– Если кто начнет ко мне со спины подбираться, стреляй не раздумывая.

Но пираты даже не подумали разбегаться или подбираться.

– О-о-о, а вот и Черепок! – радостно заорал Скуртул, держащий в руке ополовиненную бутылку с коньяком – некогда простым, а ныне марочным, тридцатилетней выдержки.– Заходи, дорогой, мы тебя уже заждались!

Пираты рассудили, что пять лет туда, пять лет сюда при гарантийных пятнадцати особого значения не имеют, и расковыряли офицерские пайки. Повсюду валялись саморазогревающиеся банки из-под гусиной печенки и перепелок в белом соусе, конфетные фантики, шкурки от сарделек и крабовых палочек. В углу лежало чье-то скрюченное тело – но, судя по мощному храпу, подкосило его не внутреннее кровотечение.

Корки от расколотого об пол и абы как выгрызенного ананаса Винни добили.

– Вот сволочи! – возмутился он.– Мы там воюем, а они…

– Ну, по крайней мере обвинить нас в негуманном обращении с пленниками никто не сможет,– пробормотал Вениамин, закрывая дверь, пока пиратов не пришлось лечить от тяжких телесных, полученных уже в плену.

– Вот он – комцентр,– опасливо прошептал адмиральский техник, сверяясь с планом.

Балфер кивнул. Двери, напротив которых засели пираты, выглядели очень внушительно: толстые, с несколькими засовами. Только почему-то не слишком чистые, аж с коркой бурого налета. Впрочем, за тридцать лет даже золото потускнеет.

– Ну что, парни, на счет «три»! Раз… два…

Двери не то что вылетели – рассыпались на молекулы, а то и атомы. Края оплавленной дыры зашли даже на стены – но, что удивительно, ответных выстрелов не последовало ни сразу, ни когда развеялся дым.

Помещение меньше всего напоминало комцентр. А больше всего – нижнюю камеру мусоросжигателя.

Пираты растерянно заозирались, но взгляду даже не за что было зацепиться: голые закопченные стены и пол. Только в центре стоял маленький портативный голопроектор. Стоило Балферу перешагнуть порог, как включилась прямая трансляция и перед захватчиками возникло изображение сидящего за пультом Роджера (переговоры доверили ему, чтобы не тратить времени на объяснения, кто такой Станислав и какое отношение он имеет к базе).

– Рад снова тебя видеть, Балфер,– приветливо сказал Сакаи.– Не хочешь еще раз со мной побеседовать?

– Что тебе, косоглазый?! – с досадой взревел адмирал, сообразив, что его провели. База действительно оказалась мобильной, и ее предыдущий план уже можно было выкинуть.

– Предлагаю обменяться пленниками.– Роджер дождался, когда изумление Балфера достигнет пика, за которым пойдет ругань, и эффектно поставил перед камерой банку. В медотсеке как раз нашлась подходящая – правда, ради змеелюдской головы оттуда пришлось вытряхнуть чью-то печень. Но Сакаи церемонно попросил у нее прощения.

Пиратский адмирал так и замер с возмущенно приоткрытым ртом, вместе с командой напоминая скульптурную композицию «Мальчики в церковном хоре».

– А теперь серьезно,– продолжил Роджер, когда все всласть налюбовались трофеем киборга.– Сдавайся, Балфер.

Наглость бывшего копа так поразила пирата, что он сначала побагровел, а потом выдохнул, как дракон пламя:

– Сдаваться, МНЕ?! Когда я уже захватил почти всю базу?!

– Не «почти всю», а всего лишь пару этажей,– поправил Сакаи.– Причем большую часть твоих людей мы уже взяли в плен либо перебили. Еще полчаса таких «успехов», и ты останешься адмиралом только над самим собой.

– Через полчаса, нет, двадцать минут я доберусь до твоей брехливой глотки! – запальчиво пообещал Балфер.– И забью в нее твой поганый язык – вначале отрезав и поджарив его! А потом…

Судя по пятиминутному монологу пирата, чтобы осуществить все задуманное, ему понадобилось бы как минимум три Роджера.

– Этот пустой треп – все, на что ты способен? – Сакаи являл собой образец азиатской невозмутимости. Судя по лицам подручных Балфера, на них это производило куда большее впечатление, чем истерика командира.– Странно, что Скуртул и прочие до сих пор не отправили тебя в шлюз без скафандра.

– А где Скуртул? – спохватился Балфер. При всем своем деспотизме адмирал привык к помощнику, как привыкают к разношенной обуви или тупому, но удобно ложащемуся в руку складному ножу.– Куда вы его дели?

– Съели,– брякнул Роджер, понимая, что мирные переговоры не удались. И, осененный дурацкой, но невыносимо соблазнительной идеей, направил камеру на сидящий в кресле скелет. Позади него маячила Мария Сидоровна, как всегда что-то жующая.