Николай Берг - Лагерь живых

Все освещение здесь — несколько костерков да пара ржавых дырявых бочек, таких, какие во всех американских фильмах — рядом еще всегда бомжи греются. Вот не думал, что и у нас таковое пойдет в дело. Среди освобожденных того и гляди еще зомби появятся — черт знает, чем это кончиться может.

Надо возвращаться в штаб, узнавать, где мы будем разворачиваться. Какое имущество на нас приходится. Раздача похлебки, слава богу, устаканилась — с одной кухни раздают, в другой подоспевает. Воду тоже таскают — некоторые спасенные из последних сил, но помогают. Но этого мало, очень мало.

Иду с одним из санинструкторов — серьезный такой парень, вроде как годится.

Кто б мне сказал, что придется идти в штаб узнавать, где разворачивать посреди концлагеря медпункт да при этом держать наготове автомат — очень бы я тому поверил.

Как ни удивительно, а толпы уже у дверей штаба нет. Подумал было плохое — ан и кучи трупов не вижу. Ну-ка. Ну-ка.

На втором этаже тот же шум. Докладываю, что обеспечен порядок при раздаче на кухнях, разжились посудой — в целом ситуацию контролируем. Но надо разворачивать медпункт. Для чего нет ни имущества, ни сил. Палатки — к использованию непригодны и некомплектны.

— Знаю, — отвечает мешковато одетый командир.

— Тогда что будем делать?

— Сейчас к вам в усиление направлена прибывшая охотничья команда — и сотрудники МЧС с кое-каким имуществом. Вот тут, — показывает пальцем на вручную нарисованную схему завода, — разворачиваете медпункт. Здесь, недалеко от вас, будем разворачивать пункт по принципу развертывания кадрированных частей — с переодеванием. Учетом и сортировкой заниматься будем там же. Вы сейчас постарайтесь выявить среди освобожденных тех, кто может нам быть полезным в дальнейшем.

— Ясно.

Возвращаемся к кухням. Вспоминаю еще одну проблему. Препод по хирургии рассказывал, что их медсанбат разжился где-то полным и новехоньким комплектом указателей и табличек «Hospital». Трофейным, вестимо.

Роскошный, чуть ли не на эмали, развесишь на деревьях и перекрестках, и нет проблем у тех, кто раненых везет. Даже ночью видно.

Свои знали, что это медсанбат форсит, ну и медсанбатским приятно, что их уже даже стали госпиталем кликать из-за табличек. Разница-то между медсанбатом и госпиталем, как у лейтенанта с полковником.

Уже наши наступали почти постоянно, и таблички были очень полезны. Однажды поздно вечером, только медики дух перевели, въезжает десяток грузовиков и с ходу из них начинают раненых таскать. Ну, все, капут, всю ночь корячиться.

Только собрались идти — глядь: что-то не то. Немцы это. И грузовики, и раненые, и водилы, и санитары — все немецкое. А это хреново, так как в медсанбате самое большое два десятка вооруженных мужиков. Резню могут устроить запросто.

Немцы между тем выгружают и в ус не дуют — таблички-то свои, палатки брезентовые, людишки в белом — ну здорово все, не ошиблись.

Наши стоят столбами, тут и фрицы замедлились. Гоголь, короче говоря. Ревизор, последняя сцена. Сейчас аплодисменты начнутся.

Тут на одного докторишку и снизошел святый дух. Напрягся он и почти по-немецки выдал: «Варум стоп арбайт? Арбайт вайтер, алле ферлетцтен траген нэхсте цум хирургише блок. Шнелль!»[75]

Так хорошо, по-командному, получилось. Немцы таскать. Наши встрепенулись. Дальше почти рождественская история: фрицы «ваффен хинлеген»[76], ну а наши прокорячились с их ранеными. Оказали помощь в полном объеме.

Препода эта ситуация особо поразила, что такого гуманизьма никто не ожидал на третьем-то году войны. Не принято было так, особенно у немцев. А это я к чему? А к тому, что указатели нужны. Притом что «печатни» с толковыми работниками тут нет. Краски тоже.

Появившихся наконец Сашу и Сергея видеть очень радостно. Значит, наши прибыли.

— Похоже, что вы и впрямь поближе к кухне, — улыбается Серега.

— Даже к двум, — добавляет Саша.

Публика, стоящая в очереди к кухне, и повар настораживаются.

— Вы нас покидаете? Уходите? — с тревогой спрашивает худая женщина, держащая в грязных руках какую-то пластиковую коробочку — тут их используют вместо тарелок.

— Нет. Будем разворачивать медпункт. Вон там.

— А может быть, лучше прямо тут? — спрашивает повар.

— Тут места мало.

— Жаль, с вами спокойнее как-то.

— А мы поглядывать за вами будем, — успокаивает его Сергей.

— Всяко кухню обижать не станем. Не волнуйтесь, Федор Викторович, я еще недослушал про английские козни!

— Раз так — возвращайтесь.

— Отлично. Пока посматривайте по сторонам повнимательнее. А мы будем и за вами присматривать.

Наши прибыли. Это здорово. Еще и не порожняком — я рассчитывал, что они притащат с собой модули — палатки на каркасах. Но все оказалось проще. Они привезли три древние, чуть ли не времен Отечественной войны, шатровые палатки. Одна здоровенная и пара поменьше. И что совсем хорошо — они не рвутся от тычка пальцем, брезент хоть и выцветший, желтоватый, но еще прочный. И судя по куче всякого добра — детали комплекта, делающие кусок брезента примитивным, но жильем, — все тут. Даже печки вижу.

Возимся достаточно дружно, подгоняемые старшим сапером. Дело простое — кувалдой вбить в мерзлую землю старый палец от танковой гусеницы, забравшись вовнутрь вставить в надлежащие места толстые колья и натянуть палатку. По-моему, в средние века уже такие палатки были. Два шатра раскидываем быстро, барак побольше заставляет повозиться.

Прикидываем, что где размещать. Все постулаты, которым меня учили, встают врастопыр — потому что, как ни крути, а толком из трех палаток ничего не сообразишь. Единственно, что радует, — скоро прибудет подкрепление. А нас, вообще, сменят.

Начинаю радоваться, но вижу кислую физиономию Ильяса. И смекаю, что если сменят — то не для недельного отдыха. Отоспаться нам светит только в случае, если мы окажемся в Петропавловке и начнется ледоход. Хотя и тут не посачкуешь — выход в город сухопутный есть, значит, будем опять в деле.

Решаем — большая палатка для больных, малая — для медпункта, вторая — для личного состава. Потому ее делаем на отдалении от двух других. Печек всего четыре. Дров вообще нет.

Вовка чешет в затылке и вместе с седоватым сапером и парой водолазов испаряется ненадолго. Мы печки все же устанавливаем, составляем трубы, выводя их в специальные дырки с жестяным листом, вставляем в окошки какие-то дурацкие рамочки с полиэтиленом, и удивительно — сразу становится теплее. Даже без печки. Остается еще мебелью разжиться, чтоб был стол и стул хотя бы. Или ящики.

До чего же хорошо, когда рядом с тобой свои. Да еще такие, которых знаешь с лучшей стороны… Санинструкторы, правда, побухтели, что не на это соглашались, но перспектива погреться у печки и вздремнуть не под открытым небом оказалась сильнее, чем даже брань и подзатыльники.

Вовка обернулся достаточно быстро. Не знаю, как уж удалось — но битый вертолетчиками БТР так и стоял бесхозно, и теперь он подогнал машину к медпункту. Мало того, где-то по дороге разжился досками.

С первого же взгляда залезать вовнутрь БТР не хотелось, хотя видно было, что в основном все выгребли. Пока ребята вытаскивали доски, Вовка ползал по бронетранспортеру. Вылез недовольным и плюнул метра на два.

— Откуда таких притырков берут? Ни ума, ни мозгов!

Видно отчетливо, что ему надо высказаться, а то его вспучит.

— Это ты к чему?

— В «Найденыше» водятел тоже тюфяк был. Правда, может, машинка с хранения снята только. Но все равно тюфяк. А этот водятел — дважды тюфяк и осел!

— С чего это ты так решил, а, Володь?

Наш драйвер смотрит на меня с сожалением, потом решает снизойти и поясняет снисходительно:

— У любого нормального водилы должен быть в броне набор для джентльменов — запас воды, приспособа, чтоб харч сварить, если надо. То есть паяльная лампа, например, котел, тренога или что в таком духе. Жратва должна быть. И горючее — для самого водителя. А тут — шаром катай. И ЗИПа нет и инструментов. Броня — это дом на колесах, на всякие случаи жизни должно быть соответствие. Куда этот недоносок пилу дел?

— Чего это тебе пила запонадобилась?

Водила опять смотрит на меня с сожалением, и мне это не нравится — как бы в привычку не вошло.

— Доски пилить. Печки такие, что их коротенькими дровами топить только можно.

— Забудь! Доски пойдут в барак — на пол стелить, иначе больные к утру помереть успеют, — вмешивается сапер.

— А без печек — мы сами помрем!

— Не переживай, уж чего-чего, а дров добудем. Поехали!

БТР исчезает, как и появился, а по его следу с коротким промежутком приперлась пара зомби. Обоих упокоили, но стало тревожно…

— Что могли — сделали. Сейчас печки затопим — совсем хорошо станет.