"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

– Спасибо. Я могу идти?

– Конечно! Тебя ведь ждут великие дела.

Ох уж эти великие дела…

Я сидела над коробкой со всякой всячиной и пыталась выполнить домашнее задание от магистра Алии – создать амулет храбрости.

Совершенно бесполезная штука, скорее даже вредная. Храбрость, по моему глубокому убеждению, идёт исключительно от дурости. Умный человек прикидывает степень опасности, свои способности, а потом с холодной головой решает, стоит ему ввязываться в какую-то неведомую фигню или нет. А храбрость сродни безрассудству. Именно она заставляет неподготовленных людей лететь сломя голову туда, где запросто можно свернуть шею. И ведь сворачивают!

Так что амулет у меня не клеился: рассыпался, разламывался, словно части ну никак не желали быть вместе.

– Может, всё-таки примешь помощь? – напомнил о себе медведь.

– А чем ты мне поможешь? Как сделать амулет, я знаю. Вон список ингредиентов. Я его слепить не могу, и ты своими короткими лапками не сможешь.

– Прежде чем лапками лепить, надо головой поработать. Твоя не подходит. Моя в самый раз, – ехидно заметил плюшевый вредина и скомандовал: – Читай список.

– Серебро, – начала я, – перо синей птицы, камень воздуха, три капли родниковой воды. Всё.

– Ну и какой камень ты взяла?

– Аметист.

– Что за бред?

– Аметист – камень воздуха. С этим-то ты не будешь спорить?

– С этим – не буду. Но аметист ещё и камень бунта. Оно, конечно, для храбрости может и неплохо, но кривыми студенческими ручками ты его в артефакт не вставишь. Бери топаз.

Я со вздохом послушалась, откопала в шкатулке топаз и была уже готова приступить к работе.

– Перо синей птицы, говоришь? – задумчиво пробормотал мой помощник.

– Его тоже на что-то заменить? – насмешливо спросила я.

– Зачем же менять. Без него не получится. Только вот перо синей птицы лучше работает, если омыть его слезами девственницы.

Я с подозрением покосилась на медведя. Это он всерьёз? Или издевается? Слёзы девственницы. Что-то я не помню, чтобы кто-то из преподавателей о них говорил.

Я стала перебирать скляночки: настойка на оленьем рогу, чистый спирт, вода живая исправленная, вода мёртвая дополненная… Да что угодно там было, а вот слёз девственницы – увы.

– Издеваешься, подшучиваешь? – спросила я у медведя.

– Я похож на шутника?

«Ох, чучело мохнатое, да на что ты только не похож. Ты вообще на чёрт знает что похож», – подумала я про себя. Впрочем, вслух я этого говорить не стала, лишь поинтересовалась:

– И где я их тебе возьму?

Медведь помолчал, а потом спросил осторожно:

– А сама-то ты уже… всё? В наши годы молодые девы твоего возраста…

Я разозлилась.

– В какие такие «ваши годы»? Ты ж не помнишь ничего!

Медведь обиженно замолчал. Но потом всё-таки подал голос:

– Если ты сама уже… не того, так может у подружки спросишь?

Я запустила в него аметистом. А что, камень бунта, очень даже подходит.

Значит, чтобы склепать эту дурацкую штуку, мне надо расплакаться?

На самом деле задача оказалась не такой уж и сложной. Я вспомнила родной дом, вспомнила, как мама в субботу печёт пирог с яблоками, а мы с сестрёнкой наводим уборку в своих комнатах и принюхиваемся к потрясающим запахам с кухни, а потом летим пить чай вместе – и слёзы хлынули градом.

– Перо! – запричитал медведь. – Пером слёзы вытирай! Не разбазаривай по щекам. Да в пробирку, в пробирку собери, пока ещё можешь!

Это на что это он намекает?! Пошляк! Я так на него разозлилась, что слёзы тут же пропали. Впрочем, и тех, что выкатились, хватило, чтобы намочить синее перо.

– Ну вот, – удовлетворённо подытожил медведь. – А теперь собирай.

Я сложила все необходимые ингредиенты, капнула родниковой воды – и у меня на глазах непостижимым образом серебро, камень и перо начали словно сплавляться, проникать друг в друга. Я смотрела на это, как на чудо, а когда трансформация закончилась – у меня в руках лежало изящное украшение. Камень, замысловато оправленный в потемневшее серебро, и синие стрелки, лучами пролёгшие по оправе.

– Красиво! – прошептала я.

– Для студенческой поделки сойдет, – буркнул медведь.

Но я его не слушала. От этого ворчуна похвалы всё равно не дождёшься.

– На ночь положи под подушку, – сказал медведь.

– Зачем? Чтобы храбрости набраться? Спасибо, мне она и даром не нужна.

– Чтобы установить связь артефакта с создателем. Тогда и артефакт лучше работать будет, и мастерство артефактора повысится. Чему вас там вообще учат?

Я не стала спорить. Сунула украшение под подушку и легла спать в надежде, что это произведение артефакторского искусства не взорвётся в руках магистра Алии. Иначе, боюсь, в подвалы пойдёт уже она – за убийство одной не слишком удачливой студентки.

Глава 22

– Ты сама это сделала?

Магистр Алия сверлила меня взглядом похуже, чем в тот день когда я устроила здесь пожар с наводнением.

– Разумеется, – честно ответила я.

Она придирчиво повертела в руках мой артефакт храбрости.

– И никто из преподавателей тебе не помогал? – она задумалась. – Хотя я даже не знаю, кто бы это мог быть. Почерк коллеги я бы сразу угадала, но это… – Она покосилась на моё домашнее задание с опаской. – …Слишком хорошо для студенческой работы. Ты точно не жульничала?

На это я не знала как ответить: «да, точно» или «нет, не жульничала».

– Тогда расскажи мне, как ты делала. Подробно. Ничего не пропуская.

Ух ты чёрт… Подробно? Кое-что я бы точно предпочла не рассказывать. Осторожно подбирая слова, я заговорила:.

– Сначала я взяла аметист, и у меня ничего не получилось…

Магистр Алия фыркнула. Видимо, она, как и мой медведь, считала, что бунтарский камень аметист – не для студенческих кривых ручек.

– Потом решила попробовать с топазом…

– Почему ты выбрала топаз?

Хороший вопрос. Если бы я знала!

– Ну… он красивый. И с топазом уже всё получилось.

– Нет, – сказала вдруг Алия. – Тут есть ещё один ингредиент, о котором в учебниках не было сказано ни слова.

Слёзы девственницы. Чёрт бы их побрал. Я замялась.

– Когда у меня не получалось с аметистом, я расплакалась и, возможно, слёзы попали на что-нибудь… Но я потом всё хорошенько просушила.

Она долго сверлила меня глазами, а я старалась делать самый невинный вид, который только могла.

– Хорошо. И что ты сделала потом? – сказала она, закончив сканирование, результатов которого я, наверное, не узнаю.

– Положила артефакт под подушку.

Она едва не взвилась на месте.

– Зачем?!

– Ну… Он такой красивый получился, даже из рук выпускать не хотелось, – говорила я, а по помрачневшему лицу преподавательницы было видно, что она не знает, кому не верить: