Константин Калбазов - Царство Небесное

Развлечений в этом мире было мало – да что там, их практически не было, – поэтому с наступлением темноты поселения довольно быстро погружались в тишину. Возможно, именно этим и объясняется то, что семьи здесь были большими. Если в том мире семья, имеющая четверых детей, считалась многодетной, то здесь это было нормой, а действительно многодетные семьи насчитывали больше десятка детей.

Правда, сказать, что с наступлением темноты поселения словно вымирали, было нельзя. Если уставшие за прошедший день родители искали покоя, то это никак не относилось к молодежи, которая могла гулять чуть не до утра, оглашая окрестности молодецким хохотом парней и переливами девичьего смеха. При этом они прекрасно осознавали, что с первыми лучами солнца встанут наравне со взрослыми и будут работать, беспощадно понукаемые старшими. Те, конечно, похмурятся и поворчат, может, и ругнут непутевое дитя, которое, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил для предстоящего трудового дня, гуляло со сверстниками до первых петухов. Но едва дети отвернутся, любящие родители тут же сменят выражение лица, с умилением глядя на свое чадо и вспоминая свою молодость и бесшабашность.

Когда они закончили с оружием, была уже поздняя ночь. Кряхтя, как столетний старик, Андрей наконец разогнулся и потянулся до хруста костей. Уставший, но довольный собой Брук бережно прикрыл створку пирамиды, куда поставил РПК, который целиком и полностью сегодня чистил сам, хотя и под присмотром Андрея.

– Ну что, Брук, вот и с пулеметом ты познакомился поближе.

– Господин, а можно мне пострелять из вашего оружия? – Задавая этот вопрос, мальчик буквально впился глазами в Андрея, всем своим видом говоря, что он готов на все, лишь бы ему только позволили сделать хотя бы несколько выстрелов.

– Извини, мой мальчик, но этого я позволить тебе не могу.

– А для чего вы тогда учите меня пользоваться этим оружием?

Андрей не просто привлекал мальчика к чистке, но и, идя навстречу мальчишескому любопытству, объяснял ему устройство оружия, предназначение тех или иных частей и механизмов, правила обращения с ним. Сам продолжая чистить оружие, нередко, а вернее, с завидной регулярностью, он разрешал мальчику практиковаться с оружием, хотя и без патронов, объясняя ему принципы ведения прицельного огня в горах и на равнине, на той или иной дистанции. Брук по много раз снаряжал патронами магазины и пулеметные диски, собирал и разбирал оружие, нарабатывая навыки обращения с ним.

– Понимаешь, мой мальчик… Если по правде, то научиться стрелять из него не так сложно: если ты овладел премудростью стрельбы из арбалета, то и с автоматом научишься весьма быстро, стрельба из пистолета несколько сложнее из-за короткого ствола, а потому требует твердой руки. Если бы у меня было много патронов, то я конечно же дал бы тебе попрактиковаться в стрельбе, но патронов у меня мало.

– Разве это мало? – неподдельно удивился мальчик.

– Мало. Поверь мне, я знаю, что говорю. В бою они расходуются очень быстро. Но может статься, что придет тот день, когда мне понадобится чья-то помощь, и тогда наступит твой час, хотя я и молюсь о том, чтобы такой день никогда не настал. Ну как, спать-то пойдешь? – резко сменил направление разговора Андрей.

– А это обязательно? – поинтересовался мальчик.

– Нет, конечно, – добродушно улыбнувшись, ответил Новак. – Вот только завтра будет не менее тяжелый день.

– Это не беда.

– Уверен?

– Да.

– Ну тогда беги. Ребята, наверное, уже заждались тебя. Опять будут спрашивать про оружие?

– Ну это как водится, – авторитетно заявил мальчишка.

Андрей лишь отвесил ему легкий подзатыльник, придавая немного ускорения по направлению к двери. Что ты будешь делать, молодость: опять вернется с первыми петухами, а поутру будет стоически бороться с одолевающим сном. Он не смог бы так, даже с учетом новых особенностей своего организма – ему нужно было для восстановления хотя бы четыре часа полноценного сна.

Маркграф обходил новое поселение на своей земле с неизменно хмурым выражением лица. Время от времени он задавал вопросы и выслушивал ответы Андрея, которого полагал основным арендатором, однако сэр Свенсон не гнушался послушать объяснения и старосты, и главы кузнечного конца Грэга, и мастера Лукаса. При этом на его лице ни разу не мелькнуло хоть чего-либо, что подсказало бы о его отношении к тому, что видели его глаза и слышали его уши.

Время от времени его сын сэр Питер делал язвительные замечания или задавал каверзные вопросы, отвечать на которые Андрею не давал сам маркграф, упирая в сына тяжелый строгий взгляд и, не говоря ни слова, заставляя того отступаться.

– Где мы можем поговорить, господин Андрэ? Да и перекусить не мешало бы.

– Тогда прошу ко мне в дом.

– Ведите.

К счастью, Маран озаботился тем, чтобы у их господина, которого, впрочем, они сами себе назначили, в доме была прислуга. Это снимало с Новака множество проблем, связанных с ведением хозяйства. Брук выполнял обязанности конюха, оруженосца и личного слуги, а юная Элли, из-за которой в свое время Андрею пришлось сразиться с сэром Ричардом, вела его нехитрое домашнее хозяйство, обшивая, обстирывая, кормя и поддерживая дом в порядке, не давая ему превратиться в свинарник.

Поэтому когда Андрей, сэр Свенсон и его сын сэр Питер прошли в дом, на столе уже находилось хотя и немудреное, но вместе с тем хорошо приготовленное и сытное угощение. За самим столом находился падре Патрик, который, мило улыбнувшись вошедшим, сделал приглашающий жест. Долго уговаривать вошедших необходимости не было – все же дальняя дорога и долгий обход владений гостями и взвинченное состояние, в котором состоял все это время Андрей, возбудили аппетит весьма сильно.

Однако голод вскоре отступил, и присутствующие смогли отдать должное предложенному вину. Отпив немного вина, сэр Свенсон удовлетворенно кивнул, оценив вкус хозяина. Впрочем, нахваливать ему нужно было не Андрея, а Эндрю, который сам выбирал вино в погреб Андрея, совсем не разбиравшегося в вине.

– Так как вы объясните такое своеволие, господин Андрэ? Вы выстроили чуть ли не дворцы для крестьян, израсходовав целую прорву леса, владельцем которого не являетесь. Вы выжигаете уголь, вы используете глину и месторождения, находящиеся на не принадлежащей вам земле. Это называется браконьерством и воровством.

– Я никогда и ничего не крал.

– Но…

– Питер, ты получил рыцарскую цепь, ты наследуешь мне, и эти земли перейдут тебе, но я все еще в трезвом уме и твердой памяти.