Фантастика 2025-150 - Иван Катиш

После этой пламенной речи он пропустил меня к планшету. Я положил рюкзак на пол, сосредоточился, протянул руку сквозь силовой экран и вытянул клубок. Так, что же мне досталось? Клубок был белым, чуть крупнее, чем тот, что вытянул себе Вадим, и разматываться особо не хотел. Я повернул его туда и сюда, ковырнул пальцем одну сторону, другую, но тот выглядел удивительно цельным. Вадим за моей спиной молчал, очевидно, я сам должен был разобраться с этим. Я покатал клубок между ладонями, ни на что особо не надеясь, но от этого клубок внезапно стал чуть менее плотным, и на внешнем слое отчетливо проявились контуры нитей. И я углядел на втором слое свободный конец и потянул за него. Плотный комочек начал послушно разматываться. На планшете уже было открыто окно приема, я сунул свободный конец в это окно, и планшет стремительно всосал в себя нить. Настолько быстро, что я едва удержал его в руках. Чпок! И весь клубок оказался всосанным в планшет. А на экране мелькнула цифра 2018.

— Поздравляю! — объявил Вадим. — Вы отлично справились. Это были какие-то данные за 2018 год, сейчас их примет наш аналитический центр и вернет в нужное место. Сюрпризов никаких не случилось. Всё понятно?

— Дааа, — раздался нестройный хор голосов. — А мне? А мне можно попробовать?

— Только попробовать, — разрешил Вадим. — Давайте по одному и возвращаемся.

— Почему возвращаемся? — возмутился Больше. — Сколько за ночь можно размотать!

— У вас все равно нет своих очков, — заметил внимательный Вадим.

— Да я одолжу. Наверняка кто-нибудь откажется.

— Кто это откажется? — раздался мрачный бас высокого парня.

— Никто не откажется! — поддержал его высокий женский голос. — А ну, Больеш, отдай мои очки.

Больеш, нехотя вернул очки хозяйке, но потом с надеждой спросил:

— А дашь потом еще раз, я хочу попробовать.

— Если хорошо попросишь!

Больеш радостно бухнулся на колени:

— Прошу!

— Попрошу не паясничать и не трясти помещение, — потребовал Вадим. — Подходим по одному.

Всем было разрешено размотать по клубку. Мне показалось, что на это ушло какое-то бесконечное количество времени, потому что некоторые клубки совершенно не желали разматываться. Никаких сюрпризов не случилось, и так, общими усилиями, мы победили пятнадцать клубков, плюс еще тот, который раскрутил Вадим. На этом Вадим мероприятие прекратил, выгнал нас из зала, и мы снова пошли на крышу.

— А почему нельзя сегодня? — тормошили Вадима девочки. — Мы готовы. Помочь родному университету!

Но непроницаемый воин на уговоры не поддался.

— Вашим временем распоряжается профессор. Он запретил ночные работы, можете обсудить это с ним.

— Что так долго? — встретил нас Гелий. — Вас, господа, за смертью посылать.

— Все хотели попробовать, — вдруг смутился Вадим.

— А вот это правильно. Врага надо знать в лицо, — одобрил Гелий. — Тем не менее. Те, кто решает остаться, идет с Марго оформлять документы. Те, кто в этот раз не с нами, уходит сейчас.

Народ переминался с ноги на ногу, но никто никуда не двигался.

— Хорошо. Вы сами подписались. Но раскручивать этот праздник вязальщицы нам придется до победного конца.

— Администрация писала про пару дней, — робко напомнила одна из девушек.

— Они нам льстят, — вздохнул Гелий. — Даже я затрудняюсь сказать, сколько времени это займет. Так. Смены будут по четыре часов с перерывом. Больше заниматься этим скорбным трудом все равно нельзя, у вас замылится глаз и устанут руки. Начнем завтра утром. Продолжим днем. Зима, помоги, пожалуйста, Марго подготовить расписание.

— Да, конечно, — подала голос Зима.

— На этом я с вами прощаюсь, с утренней сменой увидимся завтра, — опираясь на трость, поднялся Гелий.

Пока мы оформляли документы, столовая закрылась. Я вспомнил, что у Баклана сегодня смена в баре и двинулся туда в надежде срубить у него сэндвич. Или печенья, если другой еды не найдется. По дороге меня догнал буйный Больеш и Килик, такой маленький и тихий, что вполне мог сойти за околополуденную тень Больеша.

— Эгегей, Риц! — заорал Больеш, — Что-то мне подсказывает, что ты движешься в сторону еды!

— Только в сторону надежды. У меня друг в баре работает, спрошу его. Он большой мастер разживаться пищей. Если еда где и есть, то у него.

— Ничего, что мы с тобой?

— Ничего. Я же не купил этот бар. И дорогу туда тоже не купил.

— Ха! Если бы ты их купил, то зазывал бы нас туда с утра, в обед и вечером.

— Из жажды прибыли? Наверное, — улыбнулся я. Больеш был смешной, хотя и утомительный.

— А где здесь вообще едят кроме столовой? — тихо спросил Килик.

— Ты знаешь, я стараюсь не есть больше нигде, — объяснил я.

— Из экономии, переходящей в жадность? — подколол меня Больеш.

— Из нее родимой.

— А ты давно здесь? — поинтересовался Килик.

— Да уж почти два месяца. Я сначала все экзамены заново сдавал, потом ждал собеседования, так и сижу здесь с начала июня. И мой друг тоже. У нас вся комната такая. Мы в новый корпус первыми заехали, там тогда вообще никого не было.

— А мы тоже там живем, — сообщил Килик, кивнув на Больеша.

— На одном этаже?

— И даже в одной комнате. А третий наш сотоварищ поступал на управление процессами и вроде даже поступил.

— Круто!

— А ты, наверное, хочешь спросить, чего это у меня за ник — Больеш?

— Ну…

— Но я тебе все равно скажу. Это была моя любимая ошибка в детстве, вместо «больше» писать «больеш». И я решил ее увековечить!

— Я уже понял, что ты парень непростой.

— Точно! А откуда у Килика ник ты и сам можешь догадаться.

— Я догадался, спасибо, — ухмыльнулся я.

Тихий Килик покраснел.

Так, балансируя на грани перехода на личности, мы дошли до Баклановского бара.

— Риц! — обрадовался тот. — Ты куда делся? А зачисление-то приостановили, прикинь, Макс не успел. Я ему написал, но он уже знал и скорбит. А это с тобой кто?

— А это народ с нашего курса!

Баклан радостно познакомился с Киликом и Больешом, и тут я имел возможность оценить способности моего друга, поскольку между