Выжившие (СИ) - Влад Лей

как в первый раз, так что «стабилизировала» его Анька быстро.

К утру мы все совершенно измотались, но никто спать так и не пошел. Аська продолжила свое добровольное дежурство, я и Леха принялись готовить завтрак. Анька рылась в сумках в поисках медикаментов.

Ближе к обеду ничего существенно не поменялось — Вова как лежал пластом, не приходя в сознание, так и продолжал. Аська сидела рядом, то и дело клевала носом.

Анька и вовсе не выдержала, отправилась спать. Тем более что с наступлением утра у Вовы ухудшения состояния не случалось.

Я тоже себя чувствовал как разбитое корыто, поэтому пустил в дело последний заныченный энергетик.

Только наш Мегакиллер, выдрыхнувшись за ночь, был полон сил и энергии.

Чтобы хоть чем-то его занять, я разрядил «Калаш», снятый с ублюдка из «Гелика», вручил его Лехе вместе с руководством, велев учиться разбирать и собирать оружие.

В дальнейшем, если Леха освоит это дело, я намеревался посадить его чистить оружие. Да и сам планировал этим заняться. Ибо оружие — залог нашего выживания.

Но Леха — ребенок, и ему довольно быстро наскучила однообразная работа, так что я отрядил его в часовые-патрульные, строго-настрого запретив далеко отходить от лагеря, приказав глядеть в оба и не расставаться с автоматом, который он все же смог собрать. Эх… девушек бы наших еще оружием научить хоть немного пользоваться, но сейчас явно не подходящий момент…

День прошел спокойно, без эксцессов, но и без положительных новостей.

Ближе к вечеру мы с Лехой засели стряпать ужин, Аня занималась Вовой, ну а Аську наконец-то удалось прогнать спать, да и то лишь после того, как пообещали разбудить ближе к полуночи.

Поужинали, часть еды оставили спящей Аське, Аня и Леха отправились спать. Я остался дежурить.

Так как пришлось совмещать — бдеть за окрестностями и следить за состоянием Вовы, я торчал возле «Жигулей». Но вокруг все было спокойно.

Вообще за эти два дня я лишь трижды слышал машины, проносящиеся по трассе. Два раза по направлению к Бадатию, и один к Приморскому.

Кто ехал к Бадатий — понятно. Такие же, как и мы, — беженцы-погорельцы.

А вот кто, интересно, наоборот, в Приморск пер? Вполне возможно, что кто-то спешил за родичами… Это самое простое объяснение.

Сейчас вокруг стояла тишина и благодать. Весна набирала обороты — было довольно тепло. С такими темпами, гляди, скоро деревья проснутся, распустят почки…

Где-то далеко грохнул выстрел. Один, второй, потом грянула очередь.

Далеко… можно не беспокоиться. Но интересно, что там происходит?

Живые отбиваются от мертвяков? Или кто-то напоролся на бандитов вроде тех, в деревне?

Кто его знает.

Чувствую, народ начал активно вооружаться. Те, кто понял, что к чему, имею в виду. Обыватели либо забились по своим домам и квартирам, либо рвут когти в Бадатий, надеясь, что власть поможет и спасет.

А я в очередной раз задумался, надо ли нам в Бадатий? В эвакуацию я совершенно не верил. А даже если и случится чудо — мы окажемся на материке, к лучшему это или к худшему. Без средств к существованию, толком без вещей, без транспорта. Главное — без оружия (его нам, уверен, не позволят с собой протащить на эвакуационный транспорт). И что делать? Ладно бы если на материке все в порядке было, но я уверен — там или то же самое происходит, либо скоро начнет происходить. Так стоит ли ломиться в Бадатий, чтобы при лучшем раскладе оказаться черт знает где и в гораздо худших условиях, чем сейчас?

Хрен его знает…

Знать бы еще, очнется ли Вова… Очень мне не хотелось его терять. Верный друг, с которым прошли и проверку деньгами, и проблемами, и вот, зомби апокалипсисом.

Если помрет, даже не знаю, как самому крутиться. Еще и с тремя «туристами» на шее… Все же когда нас двое было — мы сила, мы отряд. А один… Один в поле не воин.

Я повернул голову на шум и увидел идущую ко мне Аську.

— Чего не разбудил? — недовольно буркнула она, окатив злобным взглядом. — Просила же…

— Да рано еще, спала бы, — пожал я плечами.

— Выспалась, — ответила она, — как там Вова?

— Да как и был, — вздохнул я.

Она заглянула в салон «Жигулей», померяла ему температуру.

— 38 с небольшим. Ну, лучше уже…

— Уже что-то, — кивнул я, — если бы еще очнулся…

— Очнется, — заверила меня Аська.

Некоторое время мы помолчали.

— Слушай, Жень… — как-то неуверенно спросила она.

— Ну?

— А ты вчера серьезно думал, что он может в зомби превратиться?

Я кивнул.

— И что, убил бы его?

Я повернулся и поглядел ей в глаза.

— А у меня был бы выбор?

— Ну это же друг твой…

— Друг был живым человеком, а то, что в его обличье поднялось бы, уже и не Вовка вовсе.

— И ты сможешь его пристрелить? Без всяких сомнений?

— А какие могут быть сомнения? Дождаться, пока оно тебя жрать начнет, Аньку или Леху?

— Вдруг это можно вылечить? — спросила Аська.

— Ась… — вздохнул я, — я бы очень хотел, чтобы так было, но… при тебе ведь было — буквально шпигуем такую тварь пулями, а ей хоть бы хны… Вот представь, что есть вакцина от зомбивируса. Можно его убрать из организма. Но что будет с организмом?

— Но в Вову же никто не стрелял?

— А ты заметила, как от зомби воняет? Они же разлагаются. Представь, что с внутренними органами случилось? Представь, что уже завтра Вове можно будет достать вакцину. Вколем мы ее, излечим. А толку? Он тут же умрет. Правда, наверное, хотя бы умрет человеком. А вообще, я думаю, что когда поднимаются в виде зомби, то в человеческий облик их уже нельзя вернуть. Умер человек. От него только пустая оболочка осталась… И оболочка эта бродит, только внутри нее уже нечто совершенно другое. И это нечто надо убить, или оно убьет тебя. Понимаешь?

— Понимаю, — вздохнула Аська, — но Вова же не умер. Он же еще жив.

— И надеюсь, выкарабкается! — кивнул я.

* * *

Вова открыл глаза и тут же зажмурился — солнце светило прямо в лицо.

Он пошевелился, перевернулся и огляделся.

Где это он?

На сидении. Заднем. «Жигулей».

Худо-бедно ему вспомнилось, что случилось.

Прислушавшись к своим ощущениям, он пришел к выводу, что чувствует себя просто отвратительно — казалось, что болит каждая кость и каждый орган в теле, голова была тяжелой, словно чугунной, одежда неприятно липла к телу, будто он сильно вспотел. Но единственный плюс — хотя бы не мерз. Он вспомнил,