Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

как только разобьет льуку, займется реформированием законов Дара и поручит это дело мне.

– А разве не этого ты хотел?

– Нет… То есть, в общем-то, да, но все не так просто. Император Рагин некогда объявил вне закона платные юридические услуги. Но со временем институт платных адвокатов пришлось вернуть, потому что в его отсутствие пышным цветом расцвели различные злоупотребления. Любой шаг имеет определенные последствия, большую часть из которых невозможно предвидеть. Убеждение, будто любое зло можно искоренить благодаря одному лишь стремлению к добру, пробуждает в моем сердце… тревогу. Даже самые преданные министры, вооруженные самыми мудрыми в мире законами, будут поступать несправедливо, пока человеческая природа остается слабой и эгоистичной.

– Так ты желаешь, чтобы Фиро просто слушал твои жалобы и ничего при этом не предпринимал? – уточнила Арона.

– Нет, конечно. – Види покачал головой. – Но я хотел бы, чтобы он проявлял меньше оптимизма и больше смирения, больше понимания врожденных изъянов человечества. – Адвокат старался подобрать слова, которые лучше донесут его мысль до друзей. – Поясню на примере. Ну вот зачем Фиро открыл нам свою тайну, рассказал, что на секретной базе в горах Висоти дара выращивают боевых гаринафинов? Много ли ему известно о нас, чтобы настолько доверять? А вдруг мы лазутчики льуку?

– Дзоми думает, что мы способны помочь, а этого для императора довольно, – возразила Рати.

– Но так щедро разбрасываться доверием… это… э-э-э… – Види тщетно пытался найти подходящую формулировку.

– Император Рагин в свое время назначил Гин Мадзоти маршалом, потому что доверился суждению Кого Йелу, – вмешался в спор Мота.

– Это другое, – покачал головой Види. – Это просто легенда, а я убежден, что в жизни все не так просто, как в легендах.

– Молодой император отнюдь не глуп, – заявил Мота, обычно немногословный, но сегодня на удивление красноречивый. – За доверие платят доверием. Я однажды взбунтовался против маршала, но она позволила мне сражаться рядом с ней. Фиро такой же харизматичный и бесстрашный, как Гин Мадзоти. Тебе известно, что его старший наставник гаринафинов – льуку? Я разговаривал с этим человеком, его зовут Офлуро. Знаете, почему он помогает императору? Да потому, что вместо того, чтобы силой заставить Офлуро служить ему, Фиро не испугался предоставить ему свободу выбора и отпустить на все четыре стороны. Подобное величие духа пробуждает в солдатах любовь.

– Да вот только это срабатывает не во всех случаях, – вздохнул Види. – Может, Фиро и отличный военачальник, но он слишком уж доверчив и чересчур склонен видеть в любом человеке лучшее.

– Ну, положим, не в любом, – заметила Арона. – Фиро четко дал понять, что никакой компромисс с режимом Танванаки невозможен. Поработители Неосвобожденного Дара – это зло, а со злом следует бороться.

– Ну как же ты не видишь! – сокрушенно воскликнул Види. – Говорить в таких выражениях о добре и зле означает выдавать свою неприязнь к компромиссам… к неоднозначным решениям. Это не разумно и не мудро, а почти наивно. Фиро никогда не сравниться с регентом Джиа по части искусства политики, и боюсь, что из него получится ужасный правитель.

– На самом деле ты хочешь сказать, что Фиро не циник, – вмешалась Рати Йера. – Он дерзает без ограничений любить тех, кто любит его, и без оговорок ненавидеть тех, кто его ненавидит.

Види не рассуждал в этом ключе, однако понял, что пожилая женщина права.

– Но что дурного в том, чтобы верить в идеалы, как в отношении добра, так и зла? – спросила Рати.

– Ничего плохого тут нет. Просто мне не хочется, чтобы мы ввязались в некую затею, заведомо обреченную на провал, – ответил Види без всякого энтузиазма.

– Стебель бамбука – всего лишь ровная трубка, без хитрых изгибов и лукавых завитков. И тем не менее разве ты считаешь меня наивной? – осведомилась Рати.

Лицо у Види зарделось.

– Я вовсе не имел в виду, что…

Рати по очереди посмотрела на Моту, Арону и Види.

– Сосна отказывается склоняться перед любым налетевшим ветерком, но мы же не говорим, что Моте не хватает мудрости. Цветок сафлора чист и прост в своей окраске, но никто не сочтет Арону недалекой простушкой. Даже ты, языкастая орхидея, стремишься оказывать помощь простым труженикам-пчелам, а не предлагать нектар хищным злым богомолам, и я бы не решилась утверждать, что усилия твои обречены на неудачу.

Види ничего на это не возразил.

– Фиро обсуждал со мной разработку машин, предназначенных не только для военных нужд, но и способных в мирное время преобразить жизнь сотен тысяч, даже миллионов людей, – продолжила Рати. – Только вообрази, сколь широкое поле открывается для приложения моих умений. Хотя я знаю, что все будет не так просто, как говорит император, его искренняя вера вдохновляет меня и наполняет надеждой.

Мота и Арона согласно кивнули. Фиро тоже беседовал с ними насчет применения их талантов, посулив каждому блестящие перспективы.

– У тебя есть основания сомневаться, Види. Император не искушенный воспламенист и не сведущ в искусстве политических интриг. Но тут мы с ним родственные души. Мы любим друг друга, как братья и сестры, хотя и не связаны узами кровного родства. Любовь наша питается не расчетом или выгодой, но совместными идеалами стремления к знанию. Точно так же и любовь между императором и его солдатами коренится не в амбициях или тщеславии, но в вере в величие мутагэ, в стремлении улучшить мир.

– Путь к этой мечте полон тягот и опасностей, – проговорил Види. – И вполне может оказаться непроходимым.

– Есть сила в простоте, власть – в доверии и красота – в самых обычных словах. Ну а величие духа коренится в вере в свои идеалы, – возразила Рати. – Мне известно, что мир сложен, но некоторые вопросы на деле просты, как добро и зло. Я знаю, что сердца людей представляют собой запутанные лабиринты, однако мне надоело быть циничной. Фиро нарисовал передо мной картину будущего, в котором я, райе, буду значима для мира благодаря своему творчеству. Даже малейший шанс, всего лишь робкий лучик надежды, что мечта эта исполнится, стоят любых опасностей и риска. Я пойду за Фиро.

– Я тоже, – заявила Арона.

– И я, – сказал Мота.

Помедлив мгновение, Види кивнул:

– Кон Фиджи говорил, что подданные должны быть готовы умереть за правителя, знающего цену их таланту. Я никогда не понимал значения этих слов, вплоть до сегодняшнего дня.

Подобно мастеру игры в кюпу, планирующему финал партии после самого первого хода, Дзоми расставила членов Цветочной банды в разных частях Дара, лучше соответствующих уникальному таланту каждого из них.

В то время как Рати Йера оставалась в Тиро-Козо, напряженно работая вместе с