Иванов-сан - Олег Николаевич Борисов

Потому что я представляю волю клана Хасэгава. И даже если я не демонстрирую настоящую власть, это не означает, что мной можно пренебрегать… Я права?

— Да, госпожа…

— Тогда подумайте, что вы ответите дома. Вас наверняка спросят, почему русские спасали вашего господина, когда вы пили пиво и развлекались с гейшами.

Повернувшись, Норико пошла обратно. Она дико устала за эти несколько часов. Но еще предстояло сделать так много, чтобы верхушка пирамиды не рассыпалась от полученного удара.

— Мне нет прощения, госпожа. Прощу разрешение исправить ошибку.

— Сеппуку запрещаю. Какие-либо действия на территории Российской Федерации — запрещаю. Решение о вашей судьбе примут в Сендай… Можете идти, Сидоров-сан.

* * *

Я вчера успел помыться и переоделся в спортивку. Хотя домой не бежал, на метро ехал. Как-то не хотелось мне костями по улицам греметь.

Зато в субботу выспался. Забил на все и до обеда давил подушку. Потом в туалет сходил, в холодильник нос сунул и пожевал, что на полках под руку попалось. Минералкой запил и снова на боковую.

Разбудили меня в пять вечера. Гафаров позвонил. Я спросонья не сразу трубку взял. Но все же ответил на звонок:

— Да?

— Живой?

— Вроде бы, Марат Юсуфович. Отлеживаюсь, но без фанатизма. Наверное, вставать надо.

— Ближе к вечеру? Силен ты, однако… Ладно, что звоню. Мне документы пришли со всеми необходимыми печатями. Тебе официально подтвердили самооборону, дело закрыто. Нам попутно с утра кучу благодарностей сверху отсыпали за спасение Хасэгава-сан. Попутно еще люлей от босса получил, что твой сигнал сразу наверх не переправили. Но смог отмазаться, что боялись второго директора спугнуть. Теперь все сидят под веником и ждут, что там по итогам порешают. Правда, это наверху освободившееся кресло делят, нас вроде не касается.

— По машине что?

— В ремонт отдали. Там не так все плохо, поэтому даже и не вспомнил никто о твоем эпичном таране.

— Понял. Значит, меня решили не трогать.

— Именно. Работаешь, как обычно. Ну и мы с «поляной» определимся. Очень многие на втором этаже тебе рабочим местом обязаны.

Я сел на кровати, придерживая прямоугольник телефона рядом с ухом.

— Не проблема. Все равно вечерами в зале пересекаться будем, там и договоримся.

— Точно… Ладно, я дальше побежал. У меня эти выходные все в офисе проходят. Поэтому — до понедельника. И постарайся больше лопатой не размахивать. Это видео сразу под гриф ушло, но кто успел посмотреть — впечатлился.

— Постараюсь.

Делать мне больше нечего, снова против автоматов и пистолетов с дубьем вылезать. Был бы один — я бы еще в лесу затерялся, а не охреневал в героическом порыве.

Так. Проснулся и даже вроде проголодался. Надо будет в магазин сходить. Потому что у меня в закромах на один перекус, а завтра я наверняка в зале застряну.

В магазине меня неожиданно тормознули у кассы.

— А я вас в новостях видела!

Я обернулся за спину — может, там какой-то крутой перец стоит? Звезда из местных шоу… Нет, только старушка телегу тащит.

— Меня? Где?

— Да вон, по телевизору! Запись крутят. Журналисты рассказали, что наркоманы громили магазин, а вы сдачи дали. Милиция официально поблагодарила «Динамо», где занимаются люди с активной гражданской позицией!

Чуть наклонившись, смог разглядеть картинку на плоском экране. Обычно там рекламу местных товаров крутят и разное про скидки. А сейчас — в самом деле. За мой счет Подмосковная милиция пиарится. Спасибо еще, что Норико не стали в кадр тащить. Только я рядом с группой захвата. И уже без наручников. Это как раз, когда прощались и друг другу в вечной любви клялись. Я им спасибо, что не пристрелили ненароком. Они мне, что магазин почти целым оставил.

Кассирша добыла из кармана телефон и умильно изобразила «грустного котика»:

— Можно с вами сфоткаться? Ну, пожалуйста!

— Да без проблем.

Иду домой, волоку два огромных пакета, куда закупленное сгрузил. Пакеты подарили. С широкими крепкими ручками. Специально, чтобы можно было нагрузить разного и не бояться в ближайшую лужу рассыпать.

Еще разок отжечь в похожем стиле и пора лепить на спину плакат: «Робин-Гуд! Помогаю всем и каждому! Недорого!»

* * *

Не успел утром воскресенья в зал зарулить, как меня почти у входа тренер перехватил. Подцепил за майку и за собой повел.

— Голубь ты наш сизокрылый. Пойдем, похвастаю. Вечером вчера привезли. И даже копию шикарного кино по старым связям смог себе добыть.

На стене висит в рамке грамота. Министерство внутренних дел выражает благодарность Рыжухину за отличную подготовку спортсменов и воспитание оных в рамках защиты Отечества. Чугунным канцелярским языком, зато все на глянцевой бумаге, с завитушками и целых четыре фиолетовых печати понизу.

— Красиво, Станислав Георгиевич.

— Это точно. Мне уже пятеро звонили, кому погоны с лампасами на работу таскать приходится. Хотят поближе с методиками ознакомиться… Поэтому давай мы с тобой посмотрим, что ты там учудил. Чтобы я представлял, как от нежданно свалившейся славы отбиваться. Покажешь, как ты просквозил. Заодно разбор полетов устроим.

И пошли. По каждому моменту. Почему я поступал так или иначе. Где и какой предмет смог схватить. Как меня старались угробить, а я всячески на это возражал.

Смотрели вдвоем, других студентов даже близко не пустили. Похоже — в самом деле короткометражка под гриф пошла. Потому что очень уж с официальным репортажем все расходится. Журналисты заявили, что случайный покупатель хулиганам в бубен настучал и прибывшие спецы скрутили идиотов. О том, как покойников в черных мешках вывозили и двоих поломанных из «джипа» добыли — это для служебного пользования.

— Что скажешь, Иванов? Хочу твое мнение услышать.

— Повезло мне, Станислав Георгиевич. Чудом в живых остался.

— О, хорошо, что понимаешь. Теперь давай в деталях.

И еще