Осколки легенд. Том 1 - Андрей Александрович Васильев

из лука, найти лихих сподвижников и бороться с деспотией одного из братьев. Собственно, в том, что папаша в самом скором времени даст дуба, Мизинчик не сомневался.

Второй вариант был романтичней, но здравомыслящий принц понимал, что в сподвижники к нему пойдут в лучшем случае пара бурундуков и пара мышей, из лука он максимум только муху подстрелит, и, скорее всего, вся его борьба закончится ближайшей ночью, когда на охоту выйдут лисы и вылетят совы. Он и эту-то ночь провел в страхе — каждый плеск справа или слева заставлял его дрожать, опасаясь того, что это щука или сом его сожрать хотят.

Тогда — хана планам мести, и это очень жалко, поскольку Мизинчику невероятно хотелось братьям нос на задницу натянуть. А в идеале убить их всех, желательно — мучительно.

Как водится в таких случаях, за него все решила судьба.

Река дала неожиданный поворот, и бревнышко с Мизинчиком вынесло на прибрежную косу.

— Знак свыше? — задумчиво пробормотал принц и глянул на небо.

Никаких небесных светил, кроме солнышка, там не было, и никто ему оттуда задорно не подмигнул. Значит — не предзнаменование, а просто причуды рельефа местности. Кстати — удачно его выбросило на берег, дальше река устремлялась в горный проход, и там она текла куда быстрее, чем до этого. Эдак и утонуть недолго.

Мизинчик посидел маленько на теплом песочке, отогреваясь после многочасового плавания, потом решительно встал и пошел в лес. Никакого плана действий у него не было, но жутко хотелось есть, — а где искать летом провиант, как не в лесу?

Что примечательно — кто-то и впрямь ворожил беглому принцу на удачу. Мало того, что он наелся вкусной земляники (ради правды, он только ее и знал. Остальные ягоды ему были неизвестны, а незнакомую еду осторожный Мизинчик никогда в рот не совал), так еще через всего каких-то полчаса ходьбы по лесу наткнулся на хижину! Большую, с крышей, печной трубой и всем таким.

Правда, у нее была закрыта дверь — но это было не страшно. В любом случае, добрый лесник — а Мизинчик был уверен в том, что это хижина именно доброго лесника — не откажет в том, чтобы он провел тут сколько-то ночей, до тех пор, пока он не решит, что ему делать дальше.

Принц вскарабкался на высоченную лавочку, стоящую у дома, зевнул как котенок, пригревшись на солнышке, — и уснул. Намаялся ведь, бедолага.

Пробуждение было ужасным. Мизинчик висел вниз головой, его кто-то держал за одну ногу, и басил так, что перепонки в ушах лопались:

— Это что же такое творится? Это куда мы идем, а?

— Мы никуда не идем, — затравленно пискнул Мизинчик. — Я просто устал, прилег отдохнуть.

— Что? — И тут принц увидел сначала глаз, а потом и огромное лицо… Людоеда!

Ну да, это был именно он. Родитель Теодор неоднократно показывал ему и братьям картины, демонстрирующие победу их деда (стало быть — отца короля) над зловредным племенем пожирателей человеческой плоти, которых одно время много развелось на востоке королевства. Со слов папаши, дед Гейзерих устроил большую облаву, затравил десятка три этих верзил и повелел художникам создать серию картин под общим названием: «Людоеды не пройдут!».

Пройти — они, может, и не прошли, но что остатки их племени выжили, это был свершившийся факт, и он держал принца за ногу.

Впрочем, любознательный Мизинчик уже давно знал, что Гейзерих был не такой смельчак, как его отец, и если воевал, то только убедившись в том, что его силы превосходят противника минимум втрое.

Но о существовании людоедов принц даже не подозревал! Он вообще думал, что это все Гейзерих придумал.

— Ты говорящее? — уточнил людоед. — Я-то думал ты какая колдовская штука, наводящая порчу, что ведьма из Синего леса тебя ко мне отправила. Экая досада — мне же теперь ее и сожрать, выходит, не за что. Не по правилам выйдет.

— А я думал, вы едите так, по желанию живота, — удивленно пискнул Мизинчик. — Как кушать захотите — так кого-нибудь и «ам».

— Глупости какие, — заметил людоед, опуская маленького принца обратно на лавку. — Повод всегда нужен. Вот мой дед без повода человеков ел — и чем дело кончилось? Тогдашний король рассерчал и устроил нашему племени веселую жизнь. Хорошо хоть искал не там, где надо, потому и пришиб только нескольких неудачников и растяп. А если бы он сюда дошел, к Снежным Горам?

— Не дошел бы, — фыркнул Мизинчик. — Он себе не враг.

— Да? — Людоед почесал затылок. — По рассказам, лютый дядька был. И сын у него такой же вырос. И они очень порядок любят. Порядок — он должен быть.

Мизинчик, в голове которого как-то сам собой сложился неплохой план, с интересом глянул на людоеда, правда, для этого ему пришлось задрать голову вверх, так, что что-то в спине хрустнуло.

Тот оказался почти трехметровым верзилой, с простецким лицом и шапкой кудрявых русых волос. От мускулов у него трескалась рубаха, а кулаком, наверное, можно было пробить крепостную стену — так он был велик.

— Сын его помер. — Мизинчик прищурился. — Как раз вчера.

— Значит, внук есть, — пожал плечами людоед. — Он, наверное, тоже порядок любит. А чтобы ели без спросу кого — не любит.

Судя по всему, основные критерии этого простака были «любит — не любит», «можно — нельзя», — рассудил принц. Это было отлично. Это упрощало выполнение плана.

— Я его сын, — подбоченился Мизинчик. — Один из.

— Эта… — Верзила с подозрением посмотрел на малыша и зашаркал ножищами. — Чего королевскому сыну тут делать-то? Врешь, поди? Врать — плохо. Это не по правилам.

— Не вру. Смотри. — Мизинчик помахал рукой, на которую был надет золотой браслет — единственная вещь, которую ему выдали в подтверждение того, что он действительно относится к королевскому роду. Такой браслет имелся у каждого из принцев, и по этому украшению их опознал бы любой подданный королевства.

Только не людоед. Он не знал о подобных нюансах.

Но зато он верил в то, что должен быть порядок.

— Эва. — Верзила нагнулся к Мизинчику и, прищурясь, рассмотрел украшение. — Не врешь? Врать — плохо.

— Я? — ткнул себя пальчиком в грудь принц. — Никогда. Скажи… мнэ-э-э-э… А как тебя зовут?

— Окорок, — пробасил людоед. — Папа очень окорок любил кушать, там мясо с жирком, вот меня так и назвал. Я тоже его очень люблю поглощать, только кушаю редко. Без причины человеков есть — плохо. Причина нужна.

— Так вот, Окорок. — Принц даже встал на ножки, чтобы казаться выше. — Ты сказал, что не всех из вашего