Олег Никитин - Боевой устав эльфа

– Величайшее сокровище Мертвых шахт. Божественная Оу-Итта! Она томилась в целой куче золота, среди каких-то безвкусных безделушек, слитков, монет и прочего хлама… А вы все-таки не удержались, полезли в это некромантское логово? Что за пустоголовые балбесы! Радуйтесь, мы можем вытащить вас из заварушки. Чуть не опоздали! Мы с Оу-Иттой были заняты… э-э-э… важным делом в шахтах, хм, да и потом…

– Ты прибыл вовремя, могучий Ил-Лаарт! Сможешь увидеть наше бесславное бегство, – с горечью сказал Федор.

Экспедиционеры приготовились удирать от лавины зомби, которая вновь пришла в движение. Зарядов в кристаллах у них не оставалось, сил тоже. Псы тяжело дышали, высунув языки, и виновато жались к черепахе. Даже неукротимый гомункулус потерял часть своей пиявочной обшивки и одну дубинку. Хорошо еще, что отступление было прикрыто бравыми босяками.

– П-п-п!.. – забулькал вдруг Пуп, словно неисправный радиоприемник. – П-приветствую вас! Друзья, соратники! – Речь его набрала силу. – П-послушайте мое последнее желание! В этот час смертельной опасности, когда сама судьба п-п-п!.. П-подтеменья находится в ваших руках и зубах, я страстно желаю вам победы над злобными некромантами из Ядра!

Пуп говорил впервые в жизни, с пылающим взором и развевающимися от «портального» ветра волосами. Знатный чревовещатель Волосебугу при первых же словах гоблина наскоро поколдовал, и голос бельмастого, оказавшийся мощным, низким и пробирающим до печенок, прибавил в громкости. Теперь он летел над полем битвы, словно древний дракон – и жег глаголом сердца живых.

А на фоне золотых полубогов и Пупа, из черного провала росла фигура бога Вэйруна – обрастала зримой плотью, набухала кровавыми венами-молниями, клубилась аспидно-черными мышцами-тучами. Над рядами зомби пронесся единый вздох. Они благоговейно замерли, будто слушая предсмертную речь гоблина – а на самом деле собираясь для решительного рывка во имя своего самозванного бога.

– Вы можете убежать сейчас – но через неделю или месяц зомби явятся в ваш дом и сожрут ваших отцов и детей! Они надругаются над вашими женщинами, съедят вашу похлебку и выкурят ваши споры!

Рев оскорбленных босяков стал ему ответом. Самые доверчивые и впечатлительные ломанулись под командованием Мсекта обратно в монастырь, чтобы сразиться с тварями из Ядра.

Небо прорезала ветвистая молния. Исторгнутая ладонью Вэйруна, она пронзила грудь пламенного трибуна, проделав в ней черную, обугленную дыру размером с мяч. Пуп рухнул на камни, словно куль с углем.

– Я услышал твое последнее желание, друг! – загрохотал Ил-Лаарт, подхватил погибшего гоблина и в одну секунду заглотил его целиком. – Смерть некромантам!

Поле битвы заново пришло в движение. И на стороне Подтеменья встали новые, никем не жданные бойцы. Из бреши в монастырской стене хлынули ополченцы Шиндилрина!

Во главе войска на ревущем рапторе мчалась неукротимая Фундис, за ней широкой волной вливалось все ее воинство. Ополченцы органично влились в босяцкую армию, возглавив ее, укрепив и образовав мощный кулак сил добра. Не мешкая ни мгновения, темные эльфийки принялись забрасывать зомби файерболами. Тут и там среди мертвяков вспыхнули и задвигались огненные элементали, призванные магией Хино. Наездницы на стрекозах ввязались в воздушный бой с паокаями.

– Un-fucking-credible! – вскричал Маггут. – Откуда взялись эти шустрые бабы?

Задаваться риторическими вопросами было некогда. Настал час последней, решительной баталии с некромантскими порождениями Ядра. Федору даже не дали полюбоваться прекрасной маджаи – какой-то добрый чольссинский пес призывно ткнул его мордой под колено и тут же ринулся на битву, вслед за вожаком.

Рассвирепевшие полубоги творили в рядах зомби подлинный погром, прорываясь к главному врагу, но и сами страдали от гнева Вэйруна. Тот успевал повсюду, «раздавая» смертоносные молнии всем желающим. Погиб от прямого попадания вороной раптор Фундис, разорвавший тролля и нескольких зомби. Сама маджаи успела перепрыгнуть на пролетавшую рядом меганевру, пусть та и уселась под тяжестью двух тел… Завыла, подброшенная разрядом, командирская черепаха экспедиционеров – с нее сорвало и отбросило прочь спаренные полупосохи. Вместе с оружием отлетел и Боксугр, выжимавший остатки магической энергии из последнего кристалла… Завалило обломками стены целую группу босяков, не успевших убежать или, напротив, ворваться на поле битвы…

Но и сам Вэйрун страдал от непрерывных магических ударов. Ему приходилось постоянно отвлекаться на их блокировку – в противном случае жертв его стрельбы оказалось бы куда больше. Уцелевшие чернокнижники из числа дроу, проявив дальновидность, переметнулись на сторону Мсекта. Наконец-то подоспели члены горсовета и прочие мощные маги из Дома Кровавого Мрака. В полную мощь «работала» по некроманту Хино. До ломоты в зубах верещали гоблинши. Вкладывал в дело свою ломаную квачу старина Волосебугу.

И все же этого было недостаточно. Армия Ядра прирастала мертвяками не только за счет смертей в рядах живых подтеменцев. Из портала вновь и вновь прибывали зомби!

– Нужны идеи, чувак! – взревел предельно измотанный комдив. – Еще немного, и проклятый Вэйрун нас поджарит!

Несмотря на всю ярость Пожирателей, им никак не удавалось всерьез навредить Хуру-Гезонсу. Слишком много усилий требовалось от золотых полубогов, чтоб сдерживать прикрывавших наступающего командарма горных троллей. Некромантский прихвостень воздел могучие, раздутые словно вековые мэллорны, руки к небесам и оглушительно захохотал в предвкушении скорого торжества. Его противники дрогнули.

К Федору спикировала на меганевре-переростке неустрашимая Фундис.

– Садись мне за спину, любимый! – крикнула она. – Я спасу тебя!..

Делать на поле брани Стволову было больше нечего. Ни руки, ни ноги уже не слушались, с каждой секундой все более жестоко болела рана. Еще минута – и он пал бы под ударами мертвой лавины.

– Помни о нашем бессмертном подвиге, брат! – крикнул Зак. – И расскажи о нем своим потомкам!

– Выше меч, камрад! – рассердился комиссар. – Ты просил идею? Она есть у меня!

Он вскочил на шерстяную спину стрекозы и вцепился в талию воительницы.

– На крышу, быстро!

– Не поднимемся, – усомнилась маджаи, но все-таки повела вихляющую от напряжения меганевру вверх, к полуразрушенному куполу базилики.

К счастью, девушка была прекрасной наездницей. По пути ей даже удалось увильнуть от молнии. На последнем усилии, едва трепеща крыльями, стрекоза зацепилась лапами за край храма. Фундис с опорой на руки, будто гимнастка перекувырнулась на покатую крышу и помогла вскарабкаться насекомому.

Федор шагнул на базилику и распахнул плащ. Маска Мауззкила в «потайном» кармане буквально вибрировала от обилия некромагии вокруг. Комиссар положил на артефакт ладонь. По руке прокатилась горячая дрожь. Едва сдерживая нетерпение, Федор поднес маску к лицу.

Время словно замерло.

Поле боя предстало перед Стволовым в истинном свете. С одной стороны сражались полные жизни существа, яркие и прекрасные, с другой – омерзительные твари и приспешники некромантов: паокаи, тролли, кентавры и прочее «пушечное мясо». Сам Вэйрун увиделся ему не тем чудовищным гигантом, что мог одним взглядом испепелить толпы солдат, а прежним гоблином. Бесноватым Черным Шаманом, престарелым политиком, окруженным мертвящей силовой аурой – будто толстой коркой из некромагии, пылающего оливина и овеществленного ужаса.

Эту кожуру следовало немедленно содрать. Если потребуется – с мясом и кровью.

Федор поднял раскрытые ладони к плечам. Сейчас в его сосудах будто бы текла магма. Мышцы были словно из гибкого мифрила, а кости из алмазов. Он медленно протянул руки вперед.

Его движение почувствовали все – и живые и мертвые. Само мироздание дрогнуло от столкновения магических потоков. У живых прибыло сил, стали рубцеваться раны, вырастать опаленные волосы, проклюнулись выбитые в драках зубы. Зомби обездвижели и начали разваливаться на куски. Паокаи развернулись, тяжело махая крыльями, с пронзительными криками полетели к порталу. Туда же попятились тролли, ревя от боли под магическими ударами Хино и саматских чародеев. Оставшиеся на стороне лже-Вэйруна некроманты и чернокнижники с визгом валились на землю, хватаясь руками за уши.

Маджаи опустилась на колени, прижала ладони к груди и смотрела на комиссара с благоговением и ужасом, не в силах отвести взгляд.

И еще Федор увидел сквозь каменную толщу место, где раньше плескался отравленный некромантами колодец. Он был полон саматского золота.

Гнусный недомерок, что с подачи некромантов присвоил себе имя древнего божества, задрожал. Аура вокруг него затрепетала, стала рыхлой и пористой. Теперь она напоминала испорченный, почерневший банан. Федор «взял» ее обеими руками и начал выкручивать, словно губку.