Нефритовая сколопендра - Карлов Сергей

– И ты должен принести священную клятву, что все что ты увидишь и услышишь в клане, должно в нем и оставаться.

– Клянусь, госпожа.

Лань улыбнулась уголками губ и распевно начала рассказ.

– Давным давно в простой крестьянской семье родился великий воин – Лань. Когда он подрос, то вступил в армию вождя той местности Черного Вэй. Героически бился во многих войнах и стал генералом. Был он красив, высок, силен и статен. Сам стал водить войска в походы. Однажды он осаждал город Ценьюй, который оборонял генерал Божественный У. Лань проиграл тот бой. И при этом крепко обидел генерала У, который через некоторое время вознесся и стал небожителем. Вознесясь, он не забыл обиду. И найдя Ланя, послал в него отравленные дымные стрелы. Генерал отбил большинство стрел, но одна впилась ему в бок и он рухнул на землю. Яд стал нестерпимо жечь его. Жизнь его была на исходе. И тут на своей груди генерал Лань увидел большую могильную сколопендру, которая укусила его. И случилось чудо. Яд сколопендры уничтожил яд небожителя и генерал остался жив, став еще сильней чем прежде. Но чтобы У не нашел его больше, Лань спрятался и жил под личиной Безымянного. И с тех пор мы почитаем сколопендру и никогда не показываем истинную мощь нашего дома. В дни Поминовения и приема новых членов клана мы всегда прославляем родоначальника Лань. – при этих словах, госпожа указала на самую верхнюю ступеньку пирамиды, где стояла грубо вырезанная из песчаника статуэтка человека. Монахи негромко затянули какие-то мантры, ритмично постукивая пальцами по крошечным гулким барабанам. А госпожа, тем временем, продолжила. – Безымянный Лань был очень силен и хитер и очень хотел отомстить Божественному У. Но достать небожителя простому смертному практически невозможно. И тогда Безымянный пошел к хранителю покоя Желтого источника и обманом выманил у него силу смертельного боя демонов Бао.

Гу ничего не понял и хотел переспросить. Открыл было рот, но госпожа так зыркнула на него, что юноша не осмелился заговорить.

– И стал с тех пор Безымянный Лань равен по мощи небожителям. Но и заплатить ему пришлось немало – стал он меняться – превращаться в демона. Его разум стали затмевать видения и творил он невероятное зло. И усмирить его прислали Божественного У. Долгой была та битва. И в итоге, Лань отомстил, смертельно ранив небожителя, но и сам погиб. С тех самых пор, иногда в роду Лань просыпается древнее проклятье и кто-нибудь из клана может общаться с существами Желтого источника. Таково наше проклятье. И чтобы больше никто не пошел дорогой Безымянного Лань, мы соблюдаем принцип Великого равновесия сил. Дом Лань ратует за справедливость и не склоняется ни к добру, ни ко злу – в этом его сила и его слабость. – госпожа Лань подвернула рукав парчового халата и взяла с простого деревянного подноса, который подал коленопреклоненный Тан, золотой кинжал в виде когтя. Появившийся рядом с Гу Сигур в маске полудемона протянул ему поднос с серебряным кинжалом.

Гу молча закатал рукав и глядя на госпожу, так же, как она, аккуратно сделал небольшой надрез на руке. Госпожа и Гу соединили руки, чтобы кровь смешалась.

– Здравствуй, наша кровь. Теперь ты Гу Лань и жизнь твоя принадлежит клану! – торжественно произнесла госпожа Лань.

Монахи завыли громче. Один из них поднялся и, подойдя к Гу со спины, распахнул халат на его груди. Затем взял юношу за локти и отвел их назад так, чтобы грудь выпятилась колесом. Хватка у него была железная. Второй монах поставил перед Гу плоский низкий кубок из бронзы на высокой ножке. Из поданного Сигуром кувшина плеснул воды. Занес правую руку над кубком и стал читать какую-то длинную мантру. Вода стала бурлить, от нее пошел пар и, на глазах ошалевшего юноши вода окрасилась в мерзкий желто-зеленый цвет и от нее явственно пахнуло серой. Монах взял у госпожи Лань железную печать со знаком сколопендры и, обмакнув печать в мерзкую тягучую жижу, прижал ее к груди Гу. Мальчишку как будто обожгло огнем, боль была такая, что перед глазами побежали разноцветные круги. Но он держался, стиснув зубы и только хрип выдавал нестерпимую боль. Да он и не смог бы отстраниться – казалось, что локти схвачены деревянными колодками, так крепко его держали. Монах убрал печать и Гу посмотрел на место ожога – оно было красным, но боль и воспаление быстро уходили. Казалось, что желтая жидкость поглощается кожей и силуэт насекомого уходит вглубь тела.

– Теперь знак нашего Дома в тебе. – сказала госпожа мальчику и повесила ему на грудь крупную бусину темного камня. – Приветствуем тебя, родичь! И помни, только тайна способна сохранить могущество клана…

Глава 5

После ритуала Гу чувствовал себя странно. Зрение и обоняние обострились. Он стал лучше ощущать свое тело и циркуляции энергии в нем. Это было необычно и пугающе. Целых два дня он пролежал в постели с горячкой, а его попытка потренироваться вылилась во множество синяков и ссадин, сколько он не получал и за месяц. На следующий день его переселили в Левый дом, в котором, по обычаю, живут младшие сыновья, где выделили небольшие, но изысканные покои. У юноши теперь была служанка – молодая и гибкая Фаюминь. Она так стреляла глазками из-под густых ресниц, что молодого человека бросало в жар. Останавливали его только застенчивость неопытной юности и крутой нрав госпожи Лань.

Жизнь юноши очень сильно поменялась. Теперь он стал значимым человеком в клане. Девушки служанки, которые раньше гоняли мелкого Гу по двору, теперь кланялись ему, как высокородному господину. Нашивка-буфан со знаком сколопендры подчеркивала его статус и дозволяла носить оружие, почти как отпрыску аристократической фамилии. Сигур подобрал ему узкий чуть изогнутый клинок работы Чисюйской оружейной мануфактуры длиной в полтора локтя и с обтянутой шнуром рукоятью для двойного хвата. Короткоствольный капсюльный пистолет лежал в расписной замшевой кобуре, а в сапоге прятался короткий нож. Гу так нравился свой новый вид, что, когда он выбирался в город, всегда старался ходить медленно и степенно, ловя удивленные, испуганные или любопытные взгляды прохожих. Девушки стали обращать внимание на невысокого красивого юношу с широкими плечами и саблей за поясом. Это очень льстило молодому человеку. До той поры, пока госпожа не высмеяла его за самолюбование, сказав, что человека определяют в первую очередь его умения, знания и поступки, а