Фаэтон: Планета аномалий 3 - Вячеслав Иванович Соколов

как тебя на Фаэтон подписали, если тебе четырнадцать было? Ты же вроде по тамошним законам не совершеннолетний.

— Так говорю же, на четверть орк. Вон какой амбал, — Ванька с довольной миной демонстрирует бицуху. — Как говорится, справедливое общество, раз в тюрьму можно, то и на Фаэтон от неё свалить тоже.

— Ясно. Что-то друзья-товарищи Всеслава, как-то спустя рукава к делу подходят. Тебя чуть не посадили, меня вон тоже. Ещё и с квартирантом тельце досталось.

— Зато у тебя теперь своя надёжная команда есть, сам же говорил.

— Тут трудно поспорить, — и глядя на дымящуюся кружку, уточняю. — А к чаю у тебя ничего нет?

— Как это нет? — вскидывается Ваня. — Всё есть. Ща будет, братан, — и вытягивает из своего подпространственного кармана копчёный окорок и поясняет: — Не портится в нём, но вкусняшка страшная.

— Вообще-то я имел в виду печеньки, но думаю, и это сгодится.

— Ещё бы. Ты попробуй! — отрезает тонкий ломтик.

— Раф! — посреди каморки, прямо сквозь стены является Лапка, укоризненно посматривая на здоровенный кусок мяса.

— А-а-а! — мой друг роняет на стол окорок и, отскочив к стене, судорожно шарит на поясе в поисках ножа, что остался лежать на столе. — Это что за чудовище?

— Везучий ты парень, Ванюха, — ухватив Лапку за ошейник подтягиваю псинку к себе, чтоб погладить. Понятное дело, это не тот мифриловый, а обычный кожаный ремень, с металлическими заклёпками для красоты. Так сказать, показать окружающим, что барбосина не дикая, а очень даже домашняя.

— Чей-то?

— Да Лапка по-русски не понимает, иначе она бы тебе припомнила слова твои обидные.

— Так это твоя псина?

— Ваня, я тебя, как друга, предупреждаю. Но учти, в последний раз. Не хами собачке, у неё такой характер, что не дай бог. Будешь ходить покусанный и в обоссаной обуви.

— Понял. А кто это? А как она это? — разводит руками.

— Про фантомных волков слышал?

— Да ты гонишь!

— Делать мне нечего, — усмехаюсь.

— О какая, прелестная собачка, — Ванька переходит на общий язык, — какая шёрстка, а глазки какие умненькие. Просто красавица!

— Раф? — Лапка с удивлением смотрит на меня.

— Конечно, подлизывается, — треплю барбосину между ушей, — но из лучших побуждений. Ты же у нас красотка.

— Раф, — Лапка самодовольно скалится, но продолжает коситься на мясо.

— Хочешь кусочек? — проявляя чудеса сообразительности Ваня, отхватывает щедрой рукой приличный шмат, и опасливо пододвигает в сторону Лапки.

— Не-не, — щёлкаю псину по носу. — Ты так за раз сожрёшь, и на остальное начнёшь зариться. Такие вещи смаковать надо, — и достав свой нож в мгновение ока, рублю выделенное мяско на мелкие куски. — Вань, дай тарелку. На, проглотка, жуй. Только не спеши.

Честно скажу, пока резал, рот уже наполнился слюной, так что отхватил кусик и себе, а запихнув в рот, просто растёкся от вкусового оргазма. Ванька не соврал, вкуснотища неимоверная.

— Погодь, давай с хлебушком, — настоящий друг, выставляет на стол буханку белого хлеба.

— Чёрного бы хлебца, да лучку бы.

— Чего нет, того нет, но есть чесночок.

— Брат, дай я тебя обниму! — ради такого дела даже мясо откладываю в сторону.

— Раф? — Лапка отвлекается от своего блюда, вопросительно глядя на нас.

— Да-да. Тебя я тоже люблю, — отмахиваюсь от барбосины. — Вань, говори на общем, а то Лапка такая любопытная, что не у всякой Варвары такой нос отрастал.

— Так она нас понимает?

— Ещё как.

— Понял. Фавы легенда этого мира. Как ты только умудрился её приручить?

— Она сама меня выбрала, — развожу руками. — Знал бы ты, как мы с ней первое время воевали. Но об этом потом как-нибудь. Давай всё-таки послушаем, о твоих приключениях.

— Да, что-то мне уже больше о твоих хочется послушать, — откусывает кусок от сооружённого бутерброда, из пластинки мяса и хлеба, и всё это вприкуску с чесночком. Да запивая это дело горячим чаем. Тьфу. Где мой нож. Чего это я тут треплюсь, вместо того чтоб жрать?

— Уф, собственно, что рассказывать, — продолжает повествование уже на общем языке. — Прилетел на Фаэтон, ничего не знаю, что делать понимания ноль. Ясно, что надо искать внучку Всеслава, а где, хрен его знает.

— Ещё и жрать на что-то надо.

— Вот-вот, — соглашается, — но к слову, там новичков быстро разбирают старожилы. Главное, в нормальную команду попасть. Хотя там, в принципе понятно, кто есть кто. Бандиты или старатели. Говорят, бывают и такие, что могут завлечь новичка, а потом продать в рабство. Но таких старатели очень не любят.

— Как и прочих бандитов.

— Ага, — кивает. — Кстати, можно и просто работу в городе найти, но там особо не разбогатеешь. Так что потёрся пол денька среди местных, поспрашивал, кто есть кто. Да записался в команду, парни бойца потеряли в аномалии. Сходил с ними в пару рейсов, а затем совершенно случайно встретили… Знаешь кого? — с хитрым прищуром смотрит на меня.

— Неужто, Шерифа на колеснице? — усмехаюсь.

— Не угадал. На бандитов напоролись.

— И вот тут я угадаю. Размотали вас в щепки!

— Нифига, — довольно скалится Ванька. — У нас бибика маленькая, слабо вооружённая, не нам тягаться с двумя машинами, так что мы дали по газам. И угадай, что с этого получилось?

— Вам отстрелили колёса нафиг.

— Не-а… За поворотом дороги, на нас налетела третья машина, влупила с пушки под колёса, а когда нас повело, впахалась в борт, как шар в боулинге, так что мы даже хрюкнуть не успели, как кубарем в кювет уехали.

— Опасненько. Так можно и свою тачку угробить.

— А они и угробили, точнее, тоже перевернули.

— И нафига такие танцы?

— Да кто-то из наших на Базаре, куда мы завернули, перед тем как в Гномбург направиться, проболтался, что у нас богатый улов, вот нас и караулили.

— Ума нет, считай калека.

— Истину глаголишь, братка. Слушай, а Лапке твоей косточку-то можно? — Ванька, трясёт выше упомянутой костью, с которой посрезал основное мясо, но и для барбосины осталось, что пожевать.

— В тарелку положи.

— И нафига? — качает головой наблюдая, как лохматая стянула