Браконьер 2 - Макс Вальтер

тут же, не дожидаясь ответного действия, ударил ублюдка заточкой в живот.

Изменённый открыл рот и выпучил глаза, но против серебра у него ничего не было. А я выиграл драгоценную секунду, за которую смог нанести ему ещё две колотые раны.

А затем на глаза упала кровавая пелена. Гнев и ненависть, что копились во мне всё это время, наконец-то нашли выход. И я колол урода до тех пор, пока неведомая сила не сбила меня с его уже давно подохшей туши.

Тот кто меня остановил, не испытывал жалости, но, видимо, только так я смог отреагировать. Лицо полыхнуло болью. Она-то и вернула меня к действительности.

— Уходим! — проревел «записочник».

Всё ещё туго соображая, я подскочил с пола и уставился на труп изменённого. Это сколько же колотых я ему нанёс⁈ В куске истерзанного мяса с большим трудом можно было увидеть человека. Я за каким-то хреном даже кишки из него вытянул и, кажется, пытался затолкать их в его пасть.

Мимо, разматывая провод, проскочил подрывник и с опаской покосился на меня. Даже попытался обойти, но коридор для этого был слишком узким. Шавкад, прикрывающий наше отступление, припал на колено и выпустил очередь куда-то в полумрак, а затем бросил автомат и устремился в нашу сторону. Однако добежать не успел. Его грудь дважды брызнула кровью, и он рухнул на бетон, словно подкошенный.

Хрен знает, что на меня нашло, но я вернулся за ним, несмотря на оклики в спину. Схватив за руки, я волоком потянул его вслед уходящей группе, пока не услышал знакомое «Бойся». Точнее, до меня долетел лишь отголосок фразы, проскочивший между завываниями сирены, но она была настолько привычной, что я моментально сообразил, что сейчас произойдёт.

Рухнув на пол, я прикрыл голову руками и открыл рот. В ушах всё равно звенело из-за стрельбы, но ударная волна от взрыва — это другое. Однако всё прошло более спокойно, чем в забое. У меня даже сопли не вылетели. Взрыв прозвучал очень глухо, будто место изначально обложили матрасами и подушками, чтобы погасить. Но дальнейший грохот отозвался внутри тела. Казалось, сама земля бьётся в эпилептическом припадке.

Свет тут же погас, как и вой сирены. Темнота вокруг сделалась непроницаемой. Помимо прочего, тоннель заполнился густой пылью, которая ворвалась в лёгкие. И лишь по надрывному кашлю удалось определить, что все живы.

Что-то сверкнуло в темноте, на мгновение подсвечивая молочную пелену, что затянула коридор. Затем ещё раз, и ещё, пока пыльная взвесь не засияла оранжевым заревом. Я всё ещё ничего толком не видел, но уже догадался, что кто-то зажёг керосинку.

— Брак? — окликнул кто-то.

— Здесь! — Я обозначил своё местоположение, и зарево поплыло в мою сторону.

Из сияющий мглы вынырнул тёмный силуэт. А вскоре я смог рассмотреть лицо «записочника». Он склонился надо мной, внимательно осматривая.

— Идти можешь?

— Да.

— А с ним что? — кивнул он на Шавкада.

— Ранен.

— Ясно, — выдохнул он и, прежде чем я успел что-то сделать, выпустил пулю в затылок узбека.

Уши моментально заложило, а мозги отозвались острой болью. Слишком близко ко мне находился ствол в момент, когда его покидала пуля. Звуковой удар — это не шутка. Даже такая крохи, как 5,45 способна причинить серьёзные неудобства и устроить контузию.

— Зачем⁈ — заорал я, пытаясь перекричать звон в ушах.

— Балласт, — сухо ответил «записочник».

Я не разобрал ни буквы, но смог прочесть это по его губам. Не сказать, что я был с ним не согласен. Но хладнокровие, с которым он это сделал, почему-то разозлило. Однако я снова не рискнул высказываться по данному поводу.

Остаток коридора мы преодолели в тишине. А когда в темноте проявились гигантские очертания элеватора, я окончательно утратил дар речи. Нет, я понимаю, когда подобная конструкция стоит на земле. Там её место кажется привычным и не будоражит воображение. Но под землёй, на глубине двухсот восьмидесяти метров⁈

Это было нечто… И масштабом поражал не только элеватор, а и камера, в которую его поместили. Тусклый свет самодельной керосиновой горелки не добивал до потолка. И тем не менее бетонные стены помещения не оставляли сомнений в его рукотворном происхождении. Я боялся даже думать, сколько денег сюда вложило государство. А про силы вообще молчу.

— Ну? — покосился на меня «записочник».

— Что — ну? Я ни хрена толком не вижу, — огрызнулся я. — Другого света нет?

— И не предвидится, — ответил подрывник. — Мало того, у этого запаса максимум на час.

— Нужно посмотреть поближе, — кивнул на махину я.

И мы подошли вплотную. Понятнее, конечно, не стало, хотя я смог определить, где у него зад, а где перед. От кучи труб, лестниц и обслуживающих площадок рябило в глазах. Но принцип работы меня и не интересовал. В целом я примерно представлял назначение всех этих деталей. Бункеры для хранения, пересыпные каналы, «ракушки» для нагнетания воздуха, по которым и производится подача зерна между ёмкостями.

А вот и он — загрузочный бункер. Внутри — живое дно, которое подтягивает сыпучий материал к шнеку, а он, в свою очередь, уже перегружает его в первый бункер. И да, всё ровно так, как я и представлял: подача в него осуществляется скребковым транспортёром.

— Сюда! — крикнул я, указывая наверх.

— Уверен? — спросил «записочник».

— Да, — коротко ответил я.

— И как до него добраться? — Подрывник уставился на едва выступающий из темноты хвост.

— Здесь должна быть лестница, — объяснил я. — Его же как-то обслуживали. Нужно осмотреть опоры.

Свет сместился к металлоконструкции, которая удерживала транспортёр, и вскоре оттуда донёсся крик:

— Есть!

— Ну, я же говорил, — ухмыльнулся я.

— Ладно, слушайте меня внимательно! — обратился ко всем «записочник». — Первым иду я, за мной Брак, затем — Соловей и Семёныч. Замыкающим — Щебень.

При этом он указал пальцем на каждого.

— Ну вот и познакомились, — буркнул я и уставился на командира. — А тебя как звать?

— Утилизатор, — ответил он. — Можно коротко: Утиль. Всё, двинули.

— Нас там будут ждать, — добавил я ему в спину.

— Очень на это надеюсь, — отозвался он, и даже по голосу было ясно, что в этот момент, на его лице присутствовала ухмылка.

— Да кто ты такой? — очень тихо произнёс я, но он меня услышал.

— Тебя это