Пепел доверия-2 - Руслан Алексеевич Михайлов

как в одиночку поднимать и ставить стружечные листы на нужное место, как наживлять на стену и потом уже винтить намертво. Причем показывал он все прямо на мне, подправляя, где надо, руки и стойку, поясняя ошибки в работе с пляшущим с непривычки шуруповертом и заодно покрикивая на отпускающих насмешливые шутки товарищей.

При этом я лажал безбожно. Особенные муки доставляли попытки наживить саморез на голову шуруповерта, приставить к плите, надавить и ввинтить – и все в крайне неудобной позе, когда плечом держишь саму плиту и от этого одна из рук сильно ограничена в движении. У Виктора все получалось влет – шлеп, вжух, шлеп, вжух. У меня же саморезы один за другим улетали в неизвестном направлении, едва коснувшись рабочей поверхности. Но я старался изо всех сил, подмечал сразу всякие тонкости у Виктора, на ходу пытался приноровиться… и потихоньку дело пошло.

Через двадцать минут я наконец-то привинтил первый лист – сам! Без чужой помощи! – ощущая такую радость, словно только что диплом о высшем образовании получил. На второй лист ушло пятнадцать минут, плюс я умудрился ободрать щеку об одну из деревянных стоек каркаса, когда не удержал фанеру. С третьим листом я справился меньше чем за десять минут, ощущая уже удвоенную радость от вида растущей на глазах пусть хлипкой, но все же стены – и я создавал ее сам! Сам! За шиворотом кололись мелкие опилки, с лица тек грязный пот, щека горела огнем, меня укусила под лопатку какая-то летучая гнида, но я продолжал радоваться и почти машинально принял входящий звонок, после чего уже куда более умело занялся установкой на место четвертой стружечной плиты, которую строители упорно именовали фанерой или оэспэшкой.

– Алло?

На мой дежурный и чуток одышливый приветственный вопрос ответ прозвучал максимально неожиданный и озвученный крайне недовольным полузнакомым голосом:

– Ну а тебе чего от меня надо?

Не поняв, я удивленно тряхнул головой, сбрасывая с волос опилки, утер глаза от соленого пота и попробовал вникнуть в суть некой вроде как претензии:

– Не совсем понял… вы кто?

Телефонный спам? Мошенники? Но голос реально знакомый – очень высокий, почти тонкий. Стоп… это же… Прежде чем на той стороне линии ожили, я обрадованно рявкнул в трубку:

– Велька! Ты, что ли?!

Там поперхнулись моей фразой и еще более недовольным, но все тем же тонким и пищащим голосом сухо поправили:

– Велиор, а не Велька! Ты же знаешь, как я не люблю эту дворовую кличку!

Ну да – имя у него не из простых. Что-то выдуманное в советские годы и с важным в те времена значением. Но сам Велиор – мой ровесник и одноклассник, а назвали его в честь давно умершего прадеда, если я правильно помню. Когда я видел его в последний раз, он мало изменился с послешкольных времен: все такой же худой, чуть сгорбленный, с темными живыми и слишком серьезными глазами на скуластом азиатском лице – помимо всего прочего, у него было причудливое смешение множества кровей в роду, и в его случае проснулись гены одного из дедов корейцев. Кореец Велиор Иванов. Как-то так. С Велькой мы дружили во дворе и в школе, а потом он умотал учиться куда-то далече, и с тех пор я видел его лишь раз и то случайно – он приезжал хоронить кого-то из своих. Тогда же я узнал, что он очень неплохо зарабатывает – без точных сумм, но я видел, как он одет, заметил и аккуратно запаркованную блестящую спортивную машину.

– Как дела, дружище Велька? – вопросил я, поднимая лист и аккуратно прилаживая одну из его сторон к предыдущему листу.

Теперь стало куда легче: появилась боковая точка опоры, к которой можно придавливать и подлаживаться.

– У меня все прекрасно, Тихон. Так чего тебе от меня надо? – вспыхнувшее в его голосе раздражение угасло, и он снова звучал максимально холодно.

Я все еще не понимал, о чем он, поэтому ответил честно:

– Да, наверное, ничего. А! Погоди! У тебя я тоже денег занять пытался? Вроде нет, но вдруг и тебе отсылал просьбу. Уже не надо, кстати – мне чуток помогли, а так надеюсь вот-вот квартиру все же продать. Спасибо, в общем, что откликнулся! Слушай, а ты сам как? Тут такое в мире творится… Ты в порядке, Велька? Семья как? Не знаю, правда, завел ли ты семью…

– Не завел, – его тонкий голос, причина невероятного количества дворовых драк, когда Вельку жестоко дразнили пацаны с других дворов, а мы вступались за друга, зазвучал недоуменно: – Чего-то я не так понял, похоже. От тебя пришла ссылка на вступление в какой-то канал, плюс там же было сообщение о помощи.

– А! Вот теперь понял! – я облегченно выдохнул: у Вельки я денег в долг все же не просил. – Канал!

– Он самый. Сначала подумал, тебя взломали. Так что тебе от меня надо, Тихон?

– Ничего, – повторил я и чертыхнулся, когда еще один саморез выскользнул из-под нажима шуруповерта и улетел в грязь под ногами. – Те ссылки на свой канал я рассылал вообще всем контактам из смартфона. Канал я создал недавно, и он про творящееся сейчас в мире безумие, плюс там есть немало полезной информации, которую я стараюсь пополнять. А если ты вдруг можешь поделиться своими знаниями – вот и от тебя помощь немалая. В общем, присоединяйся, Велька! Очень рад, что с тобой все в порядке! И рад, что ты – это ты. Звучит странновато, но, думаю, ты понял.

– Я понял, – ответил он чуть смягчившимся голосом. – То есть клянчить ты у меня ничего не собираешься, как другие? Деньги. Укрытие, – его голос внезапно задрожал, за секунду снова стал злее, и уже совсем другим тоном Велька продолжил: – А то – если что – давай, проси. Не стесняйся клянчить! Вспомнил обо мне, когда припекло, да? До этого я никому нужен не был – а тут вдруг Тихон ссылочки шлет. Так чего тебе надо? Сколько тебе надо? Проси смело!

Аккуратно ввинтив еще один саморез, я с облегчением перестал прижимать упрямый лист к стене, выпрямился, прогнал в голове только что услышанное и почему-то невероятно обидное, чуть помолчал и произнес, стараясь говорить ровным спокойным голосом:

– Я у тебя ничего не просил, Велиор. И просить не буду. Ссылки на канал есть, надеюсь найдешь что-нибудь