Пси-ON. Книга V: Финал - Евгений Нетт

— Со стран третьего мира, конечно же…

Глава 4

Там, где никогда не заходит солнце

На узкой полосе сухой прибрежной равнины, между покрытым пылью космодромом и редкими глинобитными строениями окружающего военную базу городка, воздух дрожал от зноя и отчётливо ощутимого, пронизывающего всё и вся напряжения. Над побережьем алым светом пылал закат, и далёкие тучи, линией горизонта отделённые от моря, с берега напоминали пепельную завесу, не сулящую людям ничего хорошего.

Тут, на южном выступе Калифата, на территории бывшего Йемена, ещё не ощущалась близость катастрофы, но власть имущие и те, кто имел возможность убраться подальше, уже готовились к отбытию.

Гудели движки самолётов — шесть тяжёлых бортов стояли с заведёнными моторами, готовые к вылету и ожидающие чего-то. Вокруг этих стальных монстров сновали люди в единообразной военной униформе песчаной расцветки с примечательной эмблемой, увенчанной чёрными полумесяцами, и было их столь много, что казалось, будто весь личный состав военной базы собрался в одном месте и в одно время. Мелькали и гражданские-механики, но к нынешнему моменту их тут почти не осталось: самолёты были подготовлены заранее, а все борта, которым требовалось подняться в воздух, уже давно это сделали. Архивы, члены малого совета, важные научные сотрудники и религиозные деятели — всех их вывезли ещё ночью.

И только члены Единого Собора всё ещё толпились у взлётной площадки в окружении телохранителей и ближайших помощников. Трое мужчин в разнообразных одеждах с одинаковыми белоснежными, с золотым шитьём накидками были тут сродни яркой кляксе на бело-чёрном полотнище. Они ожесточённо спорили и разве что не ругались: один, умудрённый сединами и согнутый в спине пластами жизненного опыта, доказывал двоим более молодым что-то очень важное, срываясь на крик и не иначе как чудом удерживая себя в руках.

За его спиной недовольно морщились телохранители-псионы, которым происходящее нравилось ещё меньше, ибо лояльность их принадлежала одному единственному человеку, а горячий темперамент членов Собора мог в один миг превратить горсть тлеющих углей в кострище и бойню. Хотелось ли им убивать соотечественников, когда надо всей планетой нависла жуткая угроза? Ответ очевиден: нет.

— До Мусандама мы доберёмся напрямую, но только если взлетим в ближайшие двадцать минут. Потом на маршруте закроют небо, и придётся делать крюк. Мы не можем просто ждать! Время уходит! — Относительно молодой, сурового вида мужчина в чёрной униформе с накидкой поверх ярился сверх всякой меры, и его можно было понять. Аномалия сначала пожирала только море, а к нынешнему моменту уже не один час поглощала сушу. Несколько городов, не счесть сколько деревень и посёлков на западном побережье Африки канули в лету, а спровоцированная катаклизмом дрожь земли ощущалась даже на территории Южного Калифата.

— Если мы не дождёмся старшего советника севера, случится непоправимое. — Старик прищурился, выпрямляясь насколько позволяло тело. Его голос был хриплым, но в нём отчётливо читалась привычка командовать. — Мы не имеем права покинуть место сбора, не дождавшись всех! В противном случае мы — не Собор, а испуганные ничтожества, бегущие с корабля!

— Корабль может затонуть в любой момент, если ты не заметил! — Ответил второй из молодых, худощавый, измождённый и с не самой густой бородой. — Если ты хочешь остаться и дождаться финала — оставайся. Но мы не отдадим свои жизни, чтобы потешить твою любовь к соблюдению формальностей! Умереть достойно — честь, но умереть напрасно — великий позор!

— Умереть достойно — значит оставить после себя порядок, а не хаос! — В глазах старика сверкнули молнии. — Если мы не в состоянии поддержать даже друг друга, то что говорить об остальных⁈ Калифат развалится на куски! Ни пророк, ни сам Господь не простят нам этого!

Слова завязли в раскалённом воздухе. Вдали, на горизонте, что-то глухо грохнуло — будто обрушилась половина горы. Один из телохранителей как будто бы сжался, и рядом с ним истаяла неоформленная пси-манипуляция. Земля под ногами дрожала почти незаметно, не непрерывно, давящим, растянутым гулом. Словно шевеление мифического мирового змея, проснувшегося в недрах планеты.

— Пусть развалится! — Отрезал молодой в чёрном. — Какой прок от государства, если все его лидеры сгинут, стоя посреди аэродрома и споря⁈

Старик выдохнул, втянул расширившимися ноздрями воздух и прикрыл веки, увесисто бросив:

— Ты прав. Но не понимаешь главного. Воронка продолжит расти, а сейсмические волны уже достигли Омана. Мы не сможем спастись, просто перелетев через пролив. Всё это… — Старик обвёл дрожащей рукой базу, самолёты, охрану. — … всё это бесполезно, если мы утратим единство и даже не поймём, с чем столкнулись.

— Единство? — Переспросил худощавый с кривой усмешкой, и шагнул ближе, почти нависнув над стариком. Телохранители с обоих сторон моментально напряглись, и в воздухе разве что искры мелькать не начали. — Единство — это когда ты готов пожертвовать собой ради дела. А ты хочешь, чтобы все мы стали заложниками твоих представлений о чести. Кто знает, что стало со старшим советником Севера? Может, его уже и нет в живых, если сепаратисты решили расчистить себе место под шумок!

— Не искажайте мои слова и мотивы. — Устало, но твёрдо ответил старший. — Я прожил достаточно, чтобы понять: отступающие без плана — это не спасшиеся. Это просто следующие жертвы. Спасти себя — не значит спасти Калифат. Каждый тут клялся служить не себе, а общему дому! Или ты уже забыл, Маджид?

— Я помню. — Худощавый мужчина отступил на шаг, скрипя зубами. — Но общему дому нужны живые лидеры, а не мертвецы.

Советник в чёрной униформе прищурился, глядя на старика. И тоже не удержался от того, чтобы продолжить спор, бросив на старика недовольный взгляд:

— Мы не в зале совета, и не перед народом собираемся выступать, Джамаль. Мы в последней точке, откуда ещё можно эвакуироваться. Через пятнадцать минут нам закроют небо, и придётся делать круг, пролетая вблизи Империи. Враждебной нам, и могущей воспользоваться шансом «случайно», в царящем вокруг хаосе уничтожить парочку самолётов особого назначения. Мы можем и дальше упражняться в искусстве слова, но тогда наши тела, вероятно, уже никто никогда не найдёт, а Калифат точно разорвут на части сепаратисты и внешние враги. Зато мы сохраним честь и поступим по совести. Этого ты хочешь, Джамаль?

Худощавый с готовностью подхватил заданную линию:

— Он прав, Джамаль. Ты мудр, но все мы равны. Никто не в праве решать в одиночку. Мы оставим тут один борт, который взлетит