Проект: Граф Брюс 2 - Виталий Сергеевич Останин

— А это не так? — что-то особист меня сегодня только и делает, что заставляет удивляться и терять нить беседы.

— Скажем, не совсем так. Понимаешь… Как бы это сказать-то… В общем, дело в том, что игра с главой Палаты Весов началась достаточно давно. Не этой осенью. За пару лет до известных тебе событий. Учти, я все это тебе рассказываю, поскольку ты внук моего друга и уже показал себя достойным молодым человеком. Который вполне умеет хранить тайны.

На этот раз господин Леви посмотрел на меня с характерным прищуром, в ответ на который, мне только и осталось что кивнуть.

— Для того чтобы игра началась, и один из ванов, тот самый Дин Хао, в неё вступил, твой дед стал таким, каким ты его помнишь, — продолжил Барух Моисеевич. — Не буду утомлять тебя подробностями и нюансами, скажу лишь, что нашему государству именно этот человек максимально выгоден на троне. Поэтому твой дед стал затворником, а мы распустили в нужных кругах информацию о хранящемся у него архиве.

— Ладно… — не очень уверенно сказал я. — И получилось?

— Пока ещё не до конца, но да. Получилось. Но для тебя главным является то, что вернувшегося домой человека ты можешь не узнать. Говорю это, чтобы ты был готов. И так из-за наших игр настрадался.

— Подождите, Барух Моисеевич, — что-то я сегодня прямо сильно туплю. — В каком это смысле — не узнаю? Он что, пластическую операцию сделал?

— Теперь ему нет нужды изображать старого маразматика, вот в каком смысле, — хмыкнул господин Леви. — Ему не нужно будет ругать правительство, ворчать, смотреть, как благополучие семьи утекает сквозь пальцы. Вернётся деятельный, властный и сильный мужчина. Который к тому же поставил себе целью возродить угасающий род. Причём своими силами.

Возродить угасающий род своими силами… Это он, что? Про то, что меня сейчас быстренько на какой-нибудь графине женят? Чтобы я начал строгать маленьких Брюсов на радость деду? Ну, определённое неудобство, конечно, может стать небольшой помехой моей деятельности. Но ничего смертельного не вижу. В конце концов, титул обязывает и всё такое.

— Поэтому, Роман, я тебя прошу — не удивляйся его новому образу, — совсем уже простительным тоном произнёс Леви. — И его новым спутницам.

— Спутницам?

Каким ещё спутницам? Что-то я не помню в окружении Алексея Яковлевича никаких спутниц. Правда, я и про кицунэ, пока он её с письмом не прислал, ничего не знал. Да и вообще — вся жизнь деда была для меня неизведанной территорией.

— Да. Их две, — пожилой контрразведчик чему-то своему улыбнулся и закончил: — Жена Алексея, урождённая баронесса Торнау. И наложница Железнякова, из мещан.

— Чего? — глаз у меня задёргался. Или оба сразу. Да, точно. Оба два.

— Ты пойми, Роман, — заторопился с объяснениями Барух Моисеевич. — Пока шла игра с ханьцами, он не мог себе позволить создавать связи, через которые на него могли надавить враги. Единственного внука, практически взрослого человека, ещё можно как-то защитить, но беременных женщин и маленьких детей — гораздо сложнее. Потому он и тянул с браком до последнего…

— А они уже беременные? — уточнил я, чувствуя, как поднимается изнутри волна не очень подходящего к ситуации веселья.

— Похоже на то…

И вот тут я обнаружил, что сдерживать рвущийся наружу смех, я больше не могу. Мой дед, оказавшийся не тем, кем я его помню, возвращается домой с женой и наложницей. И обе они в положении!

.4

К счастью, дед со своими беременными женщинами не появился ни на следующий день, ни на второй, ни даже на пятый. Политика — дело медленное. Пока наши дипломаты продолжали хороводить свои танцы вокруг ханьского императора, старший Брюс не рисковал переезжать в родовое поместье. Оставив его, уже привычно, на меня. И пригляд в лице Тайной Канцелярии.

Так что у меня появилось время к его возвращению подготовиться. Нет, не провести генеральную уборку, восполнить запасы выпитого спиртного и избавиться от забытого подружками нижнего белья. Вопрос вставал куда более серьёзный. Вот сейчас у меня уже шесть человек на попечении, четверо из которых — слабенько легализованные пришельцы из другого мира. Покинувшие клинику и даже прошедшие процедуру вассальной присяги роду Брюс.

Ну и пёс ещё, хотя с ним-то как раз проблем никаких. Разве что незнакомый мне, как оказалось, человек, окажется врагом всем домашним животным, и потребует от Уния избавиться.

А со временем людей будет становиться только больше. В клинике сейчас ещё несколько человек лежать. Двое от неблинцев. И пятеро своим ходом пришло — работает реклама. Трое, правда, как доноры не подходят, их можно вылечить и так, лисьими методами, что тоже послужит делу сарафанного радио. А двое — скорее всего, наши клиенты. Их куда девать? То есть, до вестей от главы рода, я и не переживал, поместье большое, человек пятнадцать поселить несложно, а то и больше. Потом же…

Ну, я рассчитывал, что встану на ноги, переведу леновцев на зарплаты под какие-нибудь должности, и те уже самостоятельно смогут снимать жильё. Кто-то вообще может пожелать уйти. Моя задача — их первичная социализация в мире, а уже оставаться со мной или нет, это их и только их решение.

Теперь же выяснилось, что времени у меня практически не осталось. Не познакомиться толком с новичками, ни план нормальный придумать! Пришлось форсировать события. Соответственно, залезть в кубышку, которая вот-вот должна была показать дно.

Но несмотря на это, первым делом я купил машину. Без личного транспортного средства уже становилось сложновато. Раньше-то что — школа да и всё! А сейчас и она, и клиника, и вечерние визиты к неблинцам. Ну и статус — сколько можно на такси гонять.

Выбор пал на старенький представительский «даймлер» какого-то лохматого года, произведённый по германской лицензии. Такие, в отличие от оригинальных немецких авто, стоили дешевле, да и этот, благодаря длительной амортизации у прежнего хозяина, обошёлся мне сравнительно недорого.

С машиной к тому же появилась и должность шофера, куда я тут же зачислил Догуляя. Слуга из него, несмотря на все старания Ринко, вышел слабенький. А точнее сказать никакой — от старых сервизов благодаря его неуклюжести вскорости совсем ничего не останется.

При этом, усвоив урок и понимая, что за мной он здесь, как за каменной стеной, бывший профсоюзный лидер умирающего города