Меченный смертью. Том 4 - Валерий Юрич

Тем временем косматый монстр, пошатываясь поднялся и сделав несколько неуверенных, но при этом очень осторожных шагов в мою сторону, тяжело уселся рядом со мной. Виктор Петрович с опаской наблюдал за огромным зверем.

Косолапый утробно заурчал и вдруг придвинул ко мне свою раскрытую когтистую лапу, словно что-то просил у меня. Я поднял глаза на медведя, не понимая, чего он от меня хочет. Вряд ли я смогу ему сейчас что-то дать. Может он хочет, чтобы я, образно говоря, пожал ему лапу?

Положив ладонь на протянутую лапу, я легонько похлопал по ней и потом опасливо убрал. Медведь вел себя очень странно. Он, конечно, не проявлял никакой агрессии, но я не понимал, что у него на уме. И это заставляло меня быть настороже.

Медведь вдруг мотнул головой, приглушенно рыкнул и, подняв лапу, прислонил ее к своему лбу. Он повторил это действие несколько раз, а потом снова опустил ее ко мне и взглянул на меня своими большими карими глазами. Мой мозг все еще туго соображал после пережитого, и я не смог сложить два плюс два, продолжая растерянно смотреть на косолапого.

И тут я услышал голос Ярцева:

— Шрам, ваше сиятельство. Похоже, что медведь хочет поделиться с вами силой.

Я удивленно посмотрел на Виктора Петровича, потом перевел взгляд на медведя. Тот снова прикоснулся лапой ко лбу и затем опустил ее чуть ли не к самому моему лицу. Поняв, наконец, чего от меня хотят, я окинул пристальным взглядом косолапого. В моей голове вертелся всего лишь один вопрос: не нанесет ли это мое действие непоправимый ущерб ослабленному организму монстра? Однако, вспомнив, как это было в прошлый раз, я окончательно успокоился и медленно опустил голову, прикоснувшись шрамом к раскрытой медвежьей лапе.

В этот же миг по мне пронеслась огромная, сокрушающая все путы усталости и немощи, волна жизненной энергии. Я быстро отнял лоб от медвежьей лапы и с беспокойством глянул на косолапого. Тот, довольно кивнув, поднялся с места и, пошатываясь, отошел от меня. После этого он устало улегся на землю и тут же заснул. Его бока мерно вздымались от глубокого и ровного дыхания, а глаза вскоре начали быстро двигаться под прикрытыми веками. Похоже, что медведь сейчас видел один из своих сладких медвежьих снов.

Виктор Петрович стоял рядом и внимательно осматривал меня с головы до ног. А перед этим я мельком увидел, как он быстро поднял с земли свой пистолет, опустил взведенный курок и, словно бы стыдясь, убрал оружие в кобуру.

Что же касается меня, то я себя чувствовал сейчас гораздо лучше, чем за минуту до этого. Мысли обрели ясность, зрение — прежнюю четкость, а тело — подвижность. Оттолкнувшись от земли, я поднялся на ноги, но, видимо, сделал этот слишком резко. Почувствовав легкое головокружение, я схватился за Виктора Петровича, который тут же меня поддержал. Похоже, что, несмотря на сильную подпитку от медведя, все перипетии сегодняшнего дня сильно сказались на моем организме. Я очень хотел есть, а еще больше хотел спать.

Взяв у Ярцева бутылку с водой, я сделал еще несколько больших глотков, а потом спросил:

— Виктор Петрович, у вас, случайно, перекусить ничего нет?

Ярцев явно не ожидал такого вопроса. На его лице мелькнула сдержанная улыбка. Оно и понятно: если пациент просит поесть, то он точно идет на поправку.

— Конечно есть, Александр Николаевич, — радостно ответил он. — В багажнике квадроцикла. Идемте. — И он на всякий случай подставил мне плечо.

Я благодарно покачал головой на этот жест поддержки и первее Ярцева быстро пошел к нашим квадроциклам.

Через пару минут я уже уминал за обе щеки банку тушенки с толстым куском черного хлеба. И это была самая лучшая в мире еда. Во всяком случае мне так казалось на тот момент. Подкрепившись, и, наконец, обретя возможность говорить, я спросил у Ярцева:

— Виктор Петрович, сколько времени я провалялся в отключке?

Лицо Ярцева сразу помрачнело.

— В общей сложности два часа, ваше сиятельство, — ответил он. — Но отчасти это была не отключка. Вы были мертвы. Примерно в течение часа ваше сердце не билось, тело посинело и остыло. — Он сделал паузу и напряженно посмотрел на меня. — Я попытался отдать вам свою жизненную силу, как это делал раньше. Коснулся вашего шрама. Но это не сработало. Я держал на нем руку, но все было без толку.

Я хмуро выслушал ответ Ярцева. Выходит, что этот мой сон не был простым и бессмысленным видением. Медведь ведь тоже был мертв. А во сне мы оба пробежали через тот темный тоннель. Да к тому же нам еще помогал кто-то третий, которого я не видел. И этот неизвестный отчитал меня как школьника. Причем вполне заслуженно. Я, незаметно для себя самого, стал превращаться в неуравновешенного импульсивного и глупого юнца. И это надо было срочно исправлять.

— Виктор Петрович, — я пристально посмотрел на Ярцева. — Никто не должен знать, что здесь произошло. Был ли я мертв или, возможно, здесь просто сыграла роль ваша чрезвычайная усталость, нам доподлинно неизвестно. — Резким жестом я остановил Ярцева, который хотел мне что-то возразить. — Как бы то ни было, нам нужно двигаться дальше. Вы не забыли, что представитель комендатуры намекнул на наше предательство?

Взгляд Ярцева сразу стал суровым.

— Важно, чтобы их расследование прошедшего сражения показало нашу безоговорочную верность империи, — продолжил я. — Никто не должен знать, что я могу управлять аномальными монстрами. Иначе нас точно запишут в сообщники бастарда. Ведь про него уже доподлинно известно, что на его стороне сражается армия тварей из диких земель.

— Я это понимаю не хуже вас, ваше сиятельство, — хрипло ответил Ярцев.

— Отлично, Виктор Петрович. Тогда вы также должны понимать, что сейчас мы должны находиться не здесь, а рядом с нашим штабом и ждать прибытия представителей комендатуры и военного командования.

— Они уже приехали. Примерно час тому назад, — сухо ответил Ярцев. По его тону было понятно, что это последнее, что его беспокоило на этот момент.

— Тогда срочно выдвигаемся, — быстро сказал я, вскочив на квадроцикл. — Будем надеяться, что никто еще не проболтался.

— Постойте, ваше сиятельство, — твердым голосом сказал Ярцев. — Я никуда не поеду, пока вы не скажете, что тут, черт возьми, происходит!

Я удивленно посмотрел на Ярцева. Первый