Майк Резник - Вдоводел воскрешенный

— Нет. Но это еще не значит, что ты не псих. Сумасшедший может искренне верить, что он Вдоводел, и я не определю, что он лжет.

— Логично, — кивнул Найтхаук. — Если я начну вести себя, как сумасшедший, нажмешь кнопку тревоги у изголовья и вызовешь вышибал. А пока почему бы тебе не предположить, что с головой у меня все в порядке, и не выслушать меня? В конце концов твое время я оплатил.

Женщина продолжала смотреть на Найтхаука.

— Хорошо, Джефферсон Найтхаук, давай послушаем, что ты хочешь сказать.

— Начнем с того, что я — клон настоящего Вдоводела.

— Я думала, клоны вне закона.

— Большинство из них.

— Включая тебя?

— Очень может быть.

— Ладно, ты — клон. — Она подошла к бару, наполнила стакан. — Что дальше?

— Я — необычный клон. Меня снабдили воспоминаниями оригинала.

Она вновь оценивающе оглядела Найтхаука.

— Разве такое возможно?

— Как видишь. — Пауза. — Все воспоминания при мне.

— И за тобой кто-нибудь гонится?

Найтхаук улыбнулся.

— Гонюсь я.

— За мной? — Балатаи резко поставила стакан, напряглась. — Что я тебе сделала?

Найтхаук покачал головой.

— Не за тобой. Мне поручено вызволить похищенную девушку и разобраться с похитителем.

— Разобраться? — повторила она. — То есть убить?

— Правильно.

— Но при чем здесь я?

— Похититель — знаменитый террорист. Его и девушку охраняет целая армия. То есть напрямую я на него выйти не могу. Чтобы добраться до этого типа, я должен внедриться в его организацию. — Найтхаук помолчал. — В 4986 году передо мной ставилась задача внедриться в банду контрабандистов…

— Перед тобой?

— Нет, я про настоящего Найтхаука, — последовал раздраженный ответ. — Иногда я нас путаю. — Он поморщился. — Внедрился он, а я помню, как ему это удалось.

— И как же?

— С помощью женщины с Балатаи, — ответил Найтхаук. — Я думаю, самое время последовать его примеру.

Глаза женщины заинтересованно сверкнули.

— Ты использовал одну из нас?

— Да, — ответил Найтхаук. — Если бы не она, думаю, меня бы убили.

— Как ее звали?

— Я не смогу произнести ее настоящее имя. У нее было и другое, принятое у людей, но оно тебе ничего не скажет.

— Как интересно! — промурлыкала женщина. — Кому-то хватило ума использовать балатаи для серьезного дела, а не для развлечений в кровати. — Она встретилась с Найтхауком взглядом. — А почему ты пришел сюда? Почему не полетел на мою планету?

— Я не знаю, где она.

— А моя соотечественница тебе не сказала?

Найтхаук покачал головой.

— Сто лет назад это был тщательно охраняемый секрет. Возможно, с тех пор он стал достоянием широкой общественности, но я все равно ничего не знаю.

— Не стал, — ответила женщина. — Нам хватает проблем и без эксплуататоров, которые начнут выжимать из нас последние соки.

— Но из тебя-то выжимают.

— У меня есть причины работать здесь.

— Какие же?

— Личные.

Найтхаук присел на единственный в комнате стул.

— Я заплатил тысячу кредиток, чтобы провести с тобой ночь. Сколько получишь ты?

— Триста плюс чаевые, на которые мы договоримся.

— Уедем со мной, и я буду платить тебе две тысячи в день, пока не закончу работу.

Она улыбнулась.

— Ты заплатишь мне больше, Вдоводел. Кто-то крепко потратился, чтобы создать тебя. С них не убудет, если они оплатят труд того, кто защитит их инвестиции.

— Две с половиной.

— Пять тысяч.

— Ты жадничаешь. Тысяча семьсот процентов прибавки — явный перебор.

— Это здесь я стою триста кредиток за ночь, но для тебя моя ценность куда как выше. В конце концов кто как не балатаи скажет тебе, что ты раскрыт и враг знает о твоем присутствии? — Женщина позволила себе улыбнуться. — Конечно, если ты сможешь найти другую балатаи, подешевле…

— Может, и смогу. Но у меня нет времени.

— Существует, правда, одна загвоздка. У меня контракт с «Гоморра Палас».

— Об этом не беспокойся.

— Почему?

— Потому что охранник, который записывает наш разговор, не помешает тебе уйти. Ты бы стала связываться с Вдоводелом из-за того, что какая-то проститутка решила разорвать контракт?

— Пожалуй, нет. — Улыбка стала шире. — Так мы договорились?

Найтхаук пожал плечами, кивнул.

— Все равно я трачу не свои деньги.

— Этого не следовало говорить, — молвила женщина. — Теперь тебе придется платить мне на тысячу больше.

— Как бы не так. Ты назвала цену, я на нее согласился. Для меня переговоры закончены.

— Если не заплатишь, я остаюсь.

— Так оставайся. — Найтхаук направился к двери.

— Ты блефуешь.

Он остановился, посмотрел на женщину.

— Блефую?

Она ответила не сразу.

— Нет, не блефуешь.

— Так что? Я ухожу один или с тобой.

— Я только оденусь. — Она направилась к стенному шкафу, потом повернулась. — Мистер Найтхаук, вы прикупили себе эмпата.

Глава 5

— Почему не телепат? — спросил Киношита, когда их корабль поднялся с Барриоса II, держа курс в глубины Пограничья.

— Найди его, и я тут же его найму. — Найтхаук устроился поудобнее в кресле пилота.

— Говорят, что домарийцы — телепаты.

— Инопланетяне.

— У них меньше оснований бояться и не доверять тебе, чем у большинства людей.

— Лебеди плавают с лебедями, утки — с утками, — ответил Найтхаук.

— И что сие означает?

— Я и с балатаи привлеку достаточно внимания к своей особе.

Киношита повернулся к балатаи, которая сидела у навигационного блока и наблюдала, как на голограмме их корабль перемещается среди звезд Пограничья.

— Извини, что задаю эти вопросы, но моя судьба переплелась с судьбой Вдоводела. Противник у него сильный, вот я и хочу, чтобы он наилучшим образом подготовился к встрече.

— Я знаю, — ответила женщина. — Возможно, вы мне не поверите, мистер Киношита, но особой разницы между чтением эмоций и мыслей нет.

— Правда?

— В девяти случаях из десяти.

— А в десятом? — спросил Киношита.

Женщина улыбнулась.

— В десятом эмоции важнее.

Киношита долго смотрел на нее, потом кивнул.

— Ты нам подходишь. Как тебя зовут?

— А какое имя вам нравится? — спросила женщина.

— Я не знал, что решаем мы.

— Выбирайте.

— Мелисенд, — отозвался Найтхаук.

— Отлично. Значит, я — Мелисенд. — Женщина помолчала. — Кем она была?

— Да никем, — ответил Найтхаук.

— Твои эмоции говорят, что ты лжешь. — Мелисенд повернулась к Киношите. — Может, ты мне скажешь?

— Женщиной, предавшей его предшественника, — ответил Киношита.

Мелисенд посмотрела на Найтхаука.

— Ты полагаешь, я тебя предам?

— Нет.

— Тогда почему…

— Имя хорошее. Я подумал, ты сможешь его очистить.

— В таком случае я буду им гордиться.

Киношита долго смотрел на Найтхаука, прежде чем заговорить:

— Сначала Эрнандес, теперь Мелисенд. По-моему, тебе следует побыстрее забыть о жизни предыдущего Найтхаука и сосредоточиться на своей.

— Я люблю порядок, так уж у меня устроена голова. Поэтому не могу оставить без внимания то, что касается всех Джефферсонов Найтхауков.

— На твоем месте я бы больше думал об Ибн-бен-Халиде.

— На моем месте ты был бы на шесть дюймов выше, гораздо лучше стрелял… и любил порядок.

— Мне представляется, что человек, который любит порядок, должен действовать по заранее намеченному плану. Как ты собираешься выйти на Халида?

— Самым простым и эффективным способом.

— Джефф… твой предшественник… застрелил нескольких подручных Маркиза Куинзбери и предложил себя на их место, — напомнил Киношита. — Насколько я помню, он также схлестнулся с Маркизом, правда, ни один не смог победить.

— Моему предшественнику было три месяца. Можно простить ему подобное ребячество.

— А что собираешься делать ты?

— Использовать средства, которые у меня под рукой.

Киношита нахмурился.

— Средства?

— Господь дал тебе мозги, — раздраженно бросил Найтхаук. — Ты оскорбляешь Его, отказываясь использовать их по назначению.

— Почему бы тебе просто не сказать, что ты намерен делать, вместо того чтобы оскорблять меня?

Найтхаук невозмутимо смотрел на него.

— Естественно, я собираюсь использовать тебя и Мелисенд.

— Как?

— Она войдет в бар или ресторан и сядет за столик. Через несколько минут появимся мы и, пропустив по стаканчику, начнем спорить об Ибн-бен-Халиде, спорить громко, чтобы нас услышали. Я буду расхваливать его, ты — хулить… а Мелисенд фиксировать эмоциональные реакции, выявляя, у кого она максимальная. Мы будем исходить из того, что засветившийся человек работает на Ибн-бен-Халида. Потом я с ним потолкую.

— Если только он сначала не убьет меня, — резонно заметил Киношита.

Найтхаук пожал плечами.

— Ты пошел по своей воле. Это риск, который приходится платить всем, кто играет по-крупному.